Месть — блюдо, которое подают холодным (с кусочком яблочного пирога)

22:03 Свит сидел один в будке в Pop's через несколько часов после немого разговора. Плечи напряглись и кулаки сжались, он положил руки на столешницу и лег головой на диван. Он развернул шею в сторону, чтобы осмотреть мрачную парковку. Свет от светящихся знаков особенно выделялся ночью и тонировал металлические корпуса пустых машин. Все выглядело красиво и идиллически. Все в этом дурацком городе выглядело именно так, но Горошек знал, что под этой иллюзией кроется суровая реальность. И все же, — Это был его дом. 22:04 Змей взглянул на часы, которые стояли у прилавка, надеясь, что прошло значительное количество времени. Он встретил только разочарование. Как обычно, мама работала долгую и утомительную смену в больнице, что означало, что он должен был быть один в их трейлере. Молчун едва мог признаться в этом самому себе, но он ненавидел быть один. Он поклялся, что все еще слышит ядовитый голос своего отчима, проглатывая оскорбление за оскорблением и рыдания его матери, которая была слишком напугана, чтобы бросить этого куска дерьма. Молчун все еще помнил, что было, когда ему было семья лет, и ненавидел себя за то, что он ничего не мог сделать. Однако теперь все изменилось, и в семнадцать лет он был уверен, что сделает все возможное, чтобы защитить свой дом. Кому как не ему знать, что дом — это не просто физическое место, а еще и люди, которые там были. Атмосфера, которая там была. Южные Змеи — особенно Тони и Фог — всегда были для него семьей. Эта троица была легендой. Он и Фогарти помогали друг другу запоминать законы Змеев для второго этапа, и они оба поддержали Тони для танца Змеи. Этап «Посвящение» был по-прежнему очень запоминающимся для Ворчуна. Он все еще помнил ту боль, которую он чувствовал во всех возможных областях своего тела после того, как его били Змеи для принятия. И как он словно воскрес после этого. Он никогда не сомневался в своей собственной силе или способности быть лояльным, и он чувствовал себя удовлетворенным, что он смог это доказать. После этого, с новым чувством гордости, он потряс руки своих новых братьев и сестер, включая руку Фангса, который любезно дал ему пару блестящих кастетов в качестве приветственного подарка. Та церемония состоялась ночью, было далеко после полуночи, когда Свит вернулся в Трейлер Парк. Он сидел в раскладном кресле и пил пиво. Это все, что он делал, в то время как мама работала для отчима и угождала ему, в надежде, что он будет таким же очаровательным, когда они впервые встретились. Это дерьмо взглянуло на синяки Свита и засмеялось, встав и пошутив, что Свит Пи это видимо даже не волнует, раз он не может вспомнить, где получил эти побои. Змей так же помнил, что «наградил» своего отчима быстрым ударом по челюсти. Свит Пи наслаждался болью, которую он дал ему, зная, что холодные острые металлические суставы добавляют дополнительный слой боли. Потребовалось много сдержанности для Горошка, чтобы не дать ему еще один удар, а потом другой и другой. Говард — это было имя этого говнюка — шатался в пьяной агонии, почти полностью падая. Мужчина средних лет хрюкнул от неумолимой боли в челюсти, которая начинала набухать. Он плюнул в землю, глядя вниз на пятна красного цвета, которые быстро впитались травой. Это было только после полуночи, поэтому никого не было вокруг, хотя было вероятно, что люди в близлежащих трейлерах могли их услышать. Но никто бы не вызвал полицию. Новоиспеченный Змей дал своему отчиму последний удар и дал обещание, что у него есть все намерения на зло. Он просто вернул ему всю боль, которую он ежедневно приносил его матери. — Если ты еще раз подойдешь к моей маме, и не дай Боже поговоришь с ней, как… Что… Когда-нибудь… — Если ты заставишь ее опять плакать из-за тебя… Я убью тебя. На следующее утро отчим исчез, все его вещи исчезли, и не было никакого объяснения, почему он ушел. Кого-то напоминает. Родного отца Свит Пи. — Эй! Ты хочешь, чтобы я приняла твой заказ или тебе нужно больше времени, чтобы решить? — милый голос заставил шею Свит Пи защелкнуться. Это была Мелоди. Он был настолько увлечен своими мыслями, что забыл, что она здесь работает. Он схватил ламинированное меню со стенда и посмотрел вниз на слова, не читая их. Он надеялся, что он не выглядел глупо — он ненавидел это чувство, особенно учитывая, что он был второгодником. «Почему тебя заботит, что она думает? Придурок.» — Яблочный пирог. Виноградная газировка, — в спешке ответил он. «Мило», — кивнула девушка. Пока она пересказывала его заказ повару, Свит Пи посмотрел вдаль через суженные глаза. По какой-то причине он заметил, как она деликатно укусила ее нижнюю губу, когда она сосредоточилась на своем блакноте, и ее мягкая кожа, которая была такой же шоколадной, как каштаны… И нежный наклон ее носа, и крошечные локоны каждой пряди… Он немедленно остановился и очистил горло, отхватив глаза. «Почему ты уставился на нее? Придурок». Даже он не знал ответ на этот вопрос. Но он продолжал делать это. — Тебя зовут милашка, и у милашки есть сладкое вечером, — Мелодия пошутила, протягивая руку, чтобы забрать свое меню из-за стола. Она меня не боится. Да. Было легко взглянуть на него и сделать кучу негативных выводов о его характере, он ожидал большего, поскольку он переведен из Саутсайда. Сначала Горошек ничего не понимал, но он ухмылялся — молча смеясь над ее игрой слов. Она улыбнулась ему на мгновение, прежде чем отвернуться и отправиться на кухню, чтобы забрать заказ. — У тебя приятный голос, — практически выпалил сладкий горошек. Но это вышло как-то случайно, как будто это не он решил сказать это в данный момент. Она медленно обернулась, глядя на него с невинным любопытством. Он имел в виду, что у нее был приятный говорящий голос. Это было похоже на сладкую песню, которая заставила его чувствовать себя менее взволнованно. Это заставило его чувствовать, что он может говорить с ней свободно и откровенно… Боже… Ты даже не знаешь ее. Придурок. Он усиленно заморгал, и рассеянно взглянув вниз, — На его руки и толстые стальные кольца, которые оккупировали средний палец левой руки, а точнее кобру с оскаленными клыками на макушке. Прежде всего он был змеем. — Когда ты поешь, у тебя очень красивый голос, — он ответил, украшая ее тяжелым взглядом. Он сделал ментальную ноту для поиска музыки Кошечек. Уголки ее рта медленно поднимались, когда она обрабатывала его слова. Эта светящаяся улыбка снова вернулась. — Спасибо тебе. Это было заразно — в хорошем смысле, и это заставило его тоже улыбнуться, однако он сопротивлялся и просто наблюдал за ее движениями, когда она снова оставила его одного за своим столом. Позже — А я Джози Маккой, бывшая кошечка… Теперь просто Джози. Хм. Он, Тони и Фогарти встретили дочь мэра Маккой в тот же день. Она привыкла быть в группе с Мелоди и Вэл… Они все еще друзья? Черт возьми. Какая мне разница?