Мари пролежала на холодном полу около двух часов. У неё перед глазами пробегали моменты из её жизни, которые она очень хотела бы забыть, но просто не могла. В ушах звенели слова бабушки, что она всегда будет рядом. И слова Адриана…
«Мне нравится другая девушка… Другая… Другая»
От этого она вскочила, как ошпаренная, и закричала. Она не понимала, что с ней произошло. То ли она свалилась в обморок от многочисленных порезов и потери крови, то ли от недосыпа. Маринетт склонялась больше к первому варианту. Это было более правдоподобно, так как не спала она всего сутки и не могла свалиться от усталости, тем более это не в первой.
Чуть придя в себя, Дюпэн-Чэн встала на ноги. У неё закружилась голова и чуть снова не упала. Когда всё прошло, Мари пошла на кухню заварить себе кофе. Сейчас это, наверно, единственное, что её может ненадолго успокоить.
В доме было темно. И не из-за того, что за окном была ночь, нет, уже утро. Просто шторы везде были задернуты, и не один лучик света не мог протиснуться сквозь них.
Мари залезла в телефон посмотреть, писал ли ей кто-нибудь. Как и ожидалось, было около ста сообщений от Альи и где-то столько пропущенных от неё же. Она не стала отвечать на СМС и перезванивать. Маринетт думает, что так оберегает подругу от неё же самой. Думает, что так Аля будет намного меньше переживать, и Дюпэн-Чэн не нужны сожалеющие взгляды и слова, ведь никто не поймёт её, её состояния сейчас. Поэтому она и не ходит в школу, и не видиться с друзьями. А с Адрианом Мари даже взглядами пересекаться не хочет, не то что, вообще, разговаривать.
Выпив кофе и выключив телефон, она пошла в свою комнату. Пройдя мимо зеркала, Маринетт посмотрела на себя. Волосы были неровно обстрижены и очень запутанные. Лицо было все в крови. И не только оно. Всё тело было в этой ужасной красной жидкости. Но ей откровенно плевать на всё это. Уже ничего не имело смысла. Ни порядок, ни школа, ни её
жизнь…
***
На следующий день она была совсем не в духе. Настроение было паршивое. Мари, снова не умывшись, пошла на кухню. Кофе с каких-то пор стало её любимым напитком. Порывшись в холодильнике, шкафчиках, она не нашла ничего лучше, чем круассаны. Маринетт не хотела, да и не было желания, готовить.
Взяв всё с собой, Дюпэн-Чэн пошла смотреть фильм. Она хотела посмотреть какой-нибудь ужастик, хоррор без разницы, главное, чтобы было много крови. Её вид не вызывал у неё каких-то негативных эмоций, скорее наоборот, притягивал, завораживал.
Кино Маринетт почти не смотрела. Она больше всего погрузилась в свои мысли. Откуда Адриан узнал о её чувствах? Конечно, нельзя отрицать, что он сам мог догадаться. А если нет? Тогда кто мог ему рассказать? А самое главное, зачем этому человеку это нужно? Хотя… Кажется, это был глупый вопрос. У всех фанаток Адриана есть свои мотивы, заполучить его. Но никто об этом не знал, кроме Альи и Нино, а они проболтаться не могли. Тогда кто?
***
Фильм закончился, а я все ещё сидела на диване и глядела куда-то сквозь стену. Я бы так и сидела, окутанная своими мыслями, если бы не звонок в дверь. Он вывел меня из «транса», но я все ещё сидела на диване, ожидая повторного звонка. А вдруг мне послышалось? Вдруг глюки? Но нет. Повторный звонок раздался незамедлительно, и тут я поняла, что лучше не открывать и не травмировать психику человека своим видом. Но тут человек начал ломиться в дверь, сильно стучать, и мне стало совсем не по себе. Я взяла ножницы, которые вчера выпали у меня из рук и начала приближаться к двери. Не устояв перед соблазном, я раскрыла их и провела лезвием по ладони. Жидкость потекла мгновенно. Я почему-то ощущала не боль (хотя она чуть-чуть присутствовала), а кайф. Из этого клёвого состояния меня слова вывел настойчивый стук.
— Мари! Мари, я знаю, что ты дома! Открой мне дверь! — какой-то до боли знакомый голос. Кажется, это…
Адриан?
