***
Август 1538 года Наконец всё было решено окончательно. Наступил день торжества и пиршеств, когда Англия прощалась со своей рыжеволосой принцессой и вспоминала, как почти сорок лет назад её мать приехала в сопровождении огромной свиты в своё будущее королевство. После дня прощания Мария и её свита, королева Анна и некоторые лорды должны отправиться во Францию, где принцесса станет женой Карла Орлеанского. Томас Кромвель не принимал участия в торжестве, отсиживаясь в тени, но внимательно за всем наблюдал. Танцы длились без остановки. Все придворные дамы со своими кавалерами были одеты в алые наряды, символизируя приближающуюся осень, а в их волосах были вплетены золотые нити. Те девушки, которых природа наделила бледной кожей, рыжими локонами и синими глазами изображали юную Каталину, приехавшую из Испании, и говорили с очаровательным акцентом. После танцев должен был начаться пир, но никто не устал, и разгорячённые пары исполняли очередную павану или вольту. В толпе Кромвель заметил и Анну Болейн, танцующую с Генри Норрисом. Она что-то прошептала ему на ухо, громко расхохоталась и присоединилась к Фрэнсису Уэстону. Секретарь почувствовал, как сжимается его сердце от боли и ревности, но ничего не предпринял. Он просто смотрел на фигуру в алом платье на французский манер с распущенными чёрными волосами, метающуюся, как огонь свечи. На её голове была небольшая корона из жемчуга, имитировавшая венец Изабеллы Кастильской Католички, матери Екатерины, с портретов. Томас Кромвель поморщился, осознав, что и по истечению двух лет Анна не может перестать глумиться над поверженной соперницей и её страной. — Как вам вечер, милорд? — услышал он у себя над головой тоненький голос. Подняв голову, Кромвель увидел уже довольно пьяную и осмелевшую Кэтрин Говард. Фрейлина принцессы была в красном платье с белоснежной отделкой. На голове у неё был бордовый французский чепец — арселе, немного съехавший назад и открывавший тёмно-русые волосы девушки. Кэтрин мило улыбалась, обнажая ровные белые зубы, и слегка покачивалась, но все равно оставалась привлекательной и даже очень симпатичной. Если бы ему было лет на двадцать меньше, граф Эссекс вполне мог увлечься кузиной королевы и даже завести с ней интрижку, но не более того. — Я вполне удовлетворён им, мадам, — осторожно ответил секретарь. Фрейлина довольно кивнула головой и села рядом с ним, положив ладони на платье. — А почему тогда вы не танцуете? — загадочно улыбнулась Кэтрин. — Я уверена, что вы хороши в этом. Кромвель слегка опешил, осознав, что юная девица заигрывает с ним намеренно. Сначала ему показалось это забавным, что леди Говард ищет встреч с ним, но затем лорд-канцлер решил, что Кэтрин больше всего интересует его цепь и титул, чем какие-либо личностные качества. Это и понятно — девушке не было и пятнадцати лет. — Я воздержусь от развлечений такого рода, — заметил Томас Кромвель, вновь выискивая в толпе Анну. Внезапно он почувствовал прикосновение теплого женского тела к его собственному, и тонкие пальчики Кэтрин дотронулись до его цепи канцлера и осторожно поиграли с ней. — Мне так одиноко, — пожаловалась фрейлина, часто моргая своими карими глазами, не сводя с него взгляда. — Меня недолюбливает моя госпожа, надо мной потешаются все дамы. Только вы относитесь ко мне по-доброму. Кромвель слегка отодвинулся от девушки, не переставая с замиранием сердца думать о том, какие чувства вызовет эта милая беседа у его хорошенькой женушки. — Тем не менее, это не повод соблазнять меня, мадам, — сурово, но добродушно покачал головой секретарь, вызывая очаровательную улыбку у Кэтрин. — Да что вы, Ваша Милость! — рассмеялась девушка, не прикрыв ладошкой рот. — У меня и в мыслях такого не было. Это просто флирт. Способ развлечения. Вот вы, например, любите переводить тексты с латыни. Теперь пришла очередь смеяться Томаса Кромвеля. — Увольте, мадам, я предпочитаю охоту или стрельбу из лука. Кэтрин Говард наивно распахнула свои глаза. — Неужели вы не любите латынь? — Предпочитаю греческий, — ответил Кромвель. Вдруг что-то заставило его повернуть голову вбок, и лорд-канцлер тут же об этом горько пожалел. На другом конце зала стояла, застыв, Анна Болейн. Она с неприкрытой яростью и ревностью изучала его и сидевшую рядом обаятельную фрейлину. В её голове сложилась какая-то картина, и королева, миновав выражавших своё почтение придворных, покинула торжество. — Моя кузина не в духе, — беззаботно заметила Кэтрин, запрокинув голову к потолку, украшенному искусственными звёздами разных цветов. — Интересно, почему? Томас Кромвель склонил голову и, как в тумане, бросил девушке пару прощальных фраз, а затем направился на поиски Анны Болейн. Он знал, чем это может закончиться. Он также полагал, какие слухи могут пойти между придворными, и отчаянно хотел их предотвратить. В глубине души секретарю же было необходимо понять, что именно Анна для себя решила из его безобидной беседы с леди Говард. Королева, кажется, не делала цели уйти куда-либо далеко, скрыться в своих покоях и дать волю чувствам, как это обычно любят делать женщины. Наоборот, Анна Болейн стояла в следующем после зала коридоре, склонившись над открытым окном. Она тяжело дышала, пытаясь успокоиться. Корона из жемчуга, так напоминающая венец Изабеллы Католички, вызывала стойкое недоумение в сравнении с эмоциями её обладательницы. Томасу Кромвелю вспомнилась Екатерина, которая жила и страдала на глазах у народа. Даже если Генрих открыто увивался за дамами, его жена стойко переносила оскорбления и делала вид, что её это не заботит. Однако Анна была не из того теста. Её супруг, почитатель или фаворит должен принадлежать только ей. — Ваше Величество, — низко поклонился Кромвель, умом понимая, что его вины в произошедшем нет, но иногда лучше признаться в том, чего не совершал. Анна развернулась и торжествующе вскинула голову, увидев секретаря. — Надо же, вы наблюдали за мной. А я-то думала, что беседа с Китти Говард так захватила вас, что вы не думаете и не обращаете внимание ни на что другое, кроме её прелестей. Лорду-канцлеру были привычны язвительные выпады королевы, поэтому он никак не отреагировал на это. — Я не ожидала, что вы так скоро разочаруетесь во мне, — внезапно скорбно проговорила Анна. — Как долго моя кузина греет вам постель? Как долго вы сожалеете, что королева я, а не добрая Екатерина? Как долго вы думаете, что лучше бы мне сложить голову на эшафоте? Томас Кромвель ожидал обвинений в связи с фрейлиной принцессы Марии, но никак не того, что последовало за этим. От изумления он даже потерял дар речи, но Анна никак не шутила. Её чёрные глаза выжидающе смотрели на него. — Я никогда не думал об этом, мадам, — хриплым голосом произнёс граф Эссекс. — Разве я могу сожалеть о начале Реформации в Англии и её активном продвижении под вашим покровительством? Вы возносите нашу страну на небывалые высоты, я уверен. Вы не должны сомневаться в моей верности. Даже если бы мне грозила смерть, я бы не сбежал, я бы остался и с достоинством принял её. Анну Болейн это очень даже удовлетворило. Когда она кивнула головой, Кромвель заметил блеснувшие слёзы на её щеках. — А что же Китти? — немного веселее спросила она. — Вам нравится это дитя? Она же вам во внучки годится. Секретарь усмехнулся, сделав шаг ближе к жене. — Она веселая девушка, но не более того. Никто не заменит мне вас. Когда он взял ладонь Анны и поцеловал её, королева не возражала, но от дальнейших ласк увернулась, рассмеявшись. — Пора возвращаться на торжество, вы не считаете? Что подумает французский посол, застав веселую вдову Генриха в объятиях лорда-канцлера? — Думаю, там уже установила свои порядки будущая герцогиня Орлеанская, — заметил Томас Кромвель. — Англия души не чает в Марии и будет тосковать, когда она уедет. Анна Болейн изобразила гримасу боли на лице. — Я считаю часы до её отплытия. Надеюсь, на пристани не расплачусь от счастья.Глава 58
13 мая 2019 г. в 20:55
Когда король Франциск дал своё согласие на брак своего сына Карла и принцессы Марии, весь двор охватила некая форма радостного безумия. Из Англии уже более двадцати лет не отправляли девушку королевских кровей для династического брака, поэтому приходилось вспоминать и искать данные в отчётах леди Маргариты Бофорт, бабушки Генриха, что именно нужно сделать перед отплытием Марии.
Будущий брак был принят дворянами спорно. Некоторые католические роды во главе с Поулами открыто выражали своё неудовлетворение женихом принцессы, намекая на её более счастливое будущее в качестве представительницы родственной династии Габсбургов, и тем, что Валуа признавали незаконнорожденность Марии, соглашаясь заключить её союз лишь со вторым сыном. Однако большая часть знати ратовала за сближение с Францией, поэтому партия Карла Орлеанского казалась им выгодной.
Собиралось приданое Марии, положенное ей как принцессе Уэльской, швеи работали сутками, создавая новые наряды для будущей дофины Франции и многое другое. Долгожданный союз Англии и Франции не омрачало ничего. Томас Кромвель просыпался каждый день в радостном возбуждении, считая дни до торжественного отплытия Марии.
— Мне придётся поехать с ней и выступать в роли дипломата во Франции, — задумчиво произнесла Анна Болейн, плотнее закутываясь в шаль и расправляя свои чёрные локоны. — Думаю, вы справитесь и без меня. Только не смейте забывать свою королеву.
Кромвель усмехнулся, поднявшись с постели, и осторожно поцеловал Анну в щёку.
— Вас я точно не забуду, мадам.
— Не меня, а Элизабет, ради всех святых! — рассмеялась Анна, игриво отстраняясь. — Но не ищите с ней встреч слишком часто и не заботьтесь слишком сильно, — серьёзно заговорила королева. — Я вижу, что из неё вырастет мудрая и независимая правительница. Бесс больше похожа на меня, не на Генриха, хоть и унаследовала его вспыльчивость и рыжие волосы. Я тоже в её годы проводила дни за учёбой, не лежала в тени деревьев, как Мэри, — сказав это, Анна мстительно усмехнулась. — И посмотрите, где я сейчас.
Томас Кромвель учтиво склонил голову, однако его терзали сомнения. «Каких высот смогла бы ещё достичь эта неординарная женщина, если бы не пала жертвой страсти и любви ко мне?», — думалось ему. И уже в который раз секретарь, смотря на свою жену и возлюбленную, задавался вопросом, а любит ли она его так же искренне и сильно, как он её? Что для Анны Болейн их связь: страсть, способ удовлетворения или любовь? Ответа так и не было.