Госпожа Болейн

      Двор до сих пор не оправился от смерти своего господина-короля, но страсть к стрельбе из лука и пышной охоте у него осталась.       Под громкие крики знатных мужчин гончие догоняли оленя, так кстати вышедшего из укрытия. Пэры громко хохотали и были увлечены охотой.       Дамы во главе с королевой Анной неспешно ехали на лошадях, рассматривая лес и вдыхая свежий сосновый аромат. Маленькая Элизабет же осталась во дворце обучаться. Томас Кромвель плелся следом на своей кобыле, не принимая участия в общем веселье.       Одна из фрейлин в чепце на русых волосах что-то сказала своей подруге, они засмеялись, и внезапно лес пронзил чистый, звонкий и девичий голос фрейлины.       «Твоим зеленым рукавам       Я жизнь без ропота отдам.       Я ваш, пока душа жива,       Зеленые рукава!»       Королева обернулась, что-то произнесла своим дамам, те закивали головой и продолжили петь.       «За что, за что, моя любовь,       За что меня сгубила ты?       Неужто не припомнишь вновь       Того, кого забыла ты?»       После этих куплетов запела и сама Анна. Её низкий с хрипотцой голос пронзал до глубины души, в наличии которой Кромвель у себя не сомневался.       «Твоим зеленым рукавам…       Я для тебя дышал и жил,       Тебе по капле отдал кровь,       Свою я душу заложил,       Чтоб заслужить твою любовь.»       Эта версия баллады была короче и не подходила под лютню- секретарь это знал. Еще он знал то, что при пении Анны замолкли все птицы, девушки благоговейно склоняли головы, а шум охоты и вовсе не был слышен. Весь мир замирал, постепенно оживая.       Внезапно королева замолчала и погнала свою лошадь рысью. Фрейлины поехали за ней, а Кромвель-за ними.

***

      Охота уже кончилась, и все знатные мужчины пробовали свои силы в стрельбе из лука. Дамы же сидели в тени и играли в карты, о чем-то неспешно переговариваясь.       За Томасом Болейном лук в руки взяла его дочь-королева, отдав свою шляпу, усыпанную бриллиантами слуге. Анна вытянулась, как струна, прищурилась и выстрелила прямо в центр мишени. Знать захлопала, а взгляд королевы был пустым. Она словно искала кого-то.       — Крэмьюэль! — усмехнулась королева, и Томас Кромвель тут же подошёл, низко поклонившись. — Несколько лет назад вы показали себя выдающимся стрелком, — её черные глаза смеялись. — Покажите милордам ваш талант.       — С превеликой честью, мадам, — произнес он и взял в руки лук.       Оружие было увесистым, большим. Кромвель взял стрелу в другую руку и натянул тетиву. Секретарь прищурился и отпустил её. С пением стрела врезалась чуть левее середины.       Министр обернулся, и увидел хлопающих лордов с прищуренными ухмылками. Анна была довольна.       — Неплохо, неплохо…       С огромным облегчением Кромвель передал лук уже жаждающему герцогу Саффолку, а сам отправился в тень раскинувшихся дубов. Слуга тут же подставил ему стул, а рядом с ним- еще один. Секретарь с явным удивлением взглянул на пустующее место, но вскоре там оказалась Анна Болейн, уже забравшая свою прелестную шляпку. Теперь она вертела её со всех сторон, словно играясь с ней.       — Чем обязан такой честью? — спросил он, рассматривая взъерошенные локоны из чепца королевы.       Черные глаза, не знающие покоя, внимательно посмотрели на него, словно задавая немой вопрос.       — Мой дражайший отец сообщил мне, — с презрением проговорила она. — что часть лордов хотят эту девчонку вместо Элизабет. Они хотят Марию, хотят гнёт католических церквей.       -Разве мы не пошли на уступки, миледи? — бесцветным голосом произнес Кромвель. — Новым Актом о престолонаследии Мария- принцесса, законная наследница после Её Милости Елизаветы и её будущих детей.       Анна поджала губы в брезгливости, словно речь шла о тараканах.       — Паписты не успокоятся. Они поднимут восстание.       — Мы поддерживаем мир на неспокойном Севере путем постоянных отправлений отряда вооруженных солдат, — как старая шарманка проговорил секретарь.       Королева расхохоталась и посмотрела вдаль. Кромвель проследил за её взглядом, но кроме полосы деревьев не увидел ничего примечательного.       — Они должны быть счастливы, что в стране происходит Реформация, — с вызовом взглянула она на него из-под черных ресниц. — Англия опережает множество стран в своем развитии. Мы устранили господство католицизма. Церковные книги стали доступнее на нашем языке. Народ должен разорвать старые оковы, чтобы ощутить всю мощь нового мира.       Слушая речи Анны про Реформацию в Англии, Томас Кромвель осознавал, что перед ним сидит не та соблазнительная юная девушка, возвратившаяся из Франции и обещаниями получившая титул маркизы и корону. Ей уже около тридцати четырех лет, она женщина, женщина, которой можно доверить управление страной и дочерью-королевой. Анне нужна поддержка лордов, и Кромвель был уверен, что она её получит. Должна получить.       — Вы меня слушаете, милорд- канцлер? — голосом, не терпящим никаких возражений спросила королева.       — Да, Ваша Светлость…       — Слушаете, но не слышите, -нетерпеливо вздохнула она. — Я говорю не только про Реформацию сейчас. Я говорила про её истоки.       Кромвель поднял взгляд, и тотчас понял, к чему Анна вела.       — Реформации могло бы и не существовать, если бы Генрих не увидел меня, — секретарь понял, что она знает о том, что Реформация в любом случае появилась из-за других причин, но так ей было выгоднее думать, тешить свое самолюбие. — Он был решителен, — заметила королева. — Генрих разорвал мою помолвку с Генри Перси…теперь, вероятно, он и не помнит меня, как невесту. Король хотел сделать меня своей любовницей.       — Из-за вашей строптивости идея развода, засевшая в голове покойного короля, стала осуществляться, — беззлобно добавил Кромвель.       — И тут на сцену выходите вы, умный выходец из ниоткуда, ученик Уолси, переигравший своего учителя.       Министр не знал, чего хотела добиться Анна, перетряхивая воспоминания. Возможно, жалости и внимания к своей персоне. Если так, то это было впустую. Кромвель и так не спускал с нее глаз.       — Любовь Генриха была странной, — произнесла задумчиво королева. — В один день он мог осыпать меня подарками и носить на руках, а в другой мечтать уничтожить.       — Он вполне мог это сделать, — заметил Кромвель.       Анна прищурилась и язвительно сделала выпад в его сторону:       — Если бы на помощь не пришли вы со своей мнимой самоотверженностью, ранее преданный пес Его Милости, ныне- мой союзник. Но что побудило вас сделать это? Чувство справедливости или похоти? Что вы хотите взамен, милорд? Ваша поддержка не дается просто так…       Сердце обиженно ёкнуло, и Томас Кромвель, сжав свою черную шапку, буркнул что-то невразумительное.       — Решать вам.       Какое-то время они молчали, смотря на выпивающих пэров Англии и хохочущих, как владельцы кабаков и столичных борделей.       — Какой же глупостью они занимаются! — презрительно свела брови королева. — Даже мой мудрый брат становится таким.       — Поговаривают, во времена юности Его Величества было намного хуже, — ответил Кромвель. — По сравнению с тогдашними фаворитами короля и их развлечениями, нынешние- образец целомудренности.       Анна хохотнула, прижав руку в перчатке ко рту. Но вскоре она замолчала, и её взгляд стал туманен.       — Мы все носим маски, мэтр Крэмьюэль. Каждый раз, выходя ко двору мы играем роли, чуждые нам. Я становлюсь величественной королевой, словно я заменяю короля- упокой Господь его душу, Генриха заменять совсем просто. Вы играете роль верного советника и слуги. Все легко. Все черно-белое, каким видит мир моя трехлетняя дочь-королева своими черными, как угольки, глазами. Но это не так, милорд. И каждый раз мне все труднее надевать маски. Я пускаюсь в грезы о своем детстве в Хивере, о своей юности во Франции. Может, мне и не стоило возвращаться домой? Может, я должна была стать графиней Нортумберленд, порченной королем, как и моя сестра?       Томас Кромвель пожал плечами, всматриваясь в ту даль, где, должно быть, стоит величественный Хивер, замок грез. Речь Анны растрогала его до глубины души, но он не подавал виду. Это была не светская беседа, а испытание для него. И он знал, что не сдастся.       — Вы слишком полны амбиций для этого, — лишь заметил он.       Королева встала на ноги, отряхнула юбки платья, поправила миниатюрную шляпку и самым почтительным образом сделала реверанс.       — Разговаривать с вами одно удовольствие, милорд.       Кромвель, сняв шляпу, поклонился.       — Как и с вами, Ваше Величество, — нарочито громко сказал он.