Госпожа Болейн

      Первый раз Томас Кромвель узнал об Анне Болейн во время служения кардиналу Уолси. Тогда он не видел новую фаворитку короля, и посчитал Анну лишь игрушкой, с которой король скоро наиграется, как со всеми девушками до неё.Но вскоре эта амбициозная особа и влюбленный по уши Генрих заставили Уолси спешно искать развод. По кратким репликам господина Кромвель понимал, что Анна наобещала королю детей и очаровала неприступностью. У него сложилось представление эдакой юной девицы, захотевшей поиграть в корону.       После ареста Уолси Кромвель поступил на службу к королю и впервые увидел ту самую «женщину, из-за которой рухнул весь христианский мир». Анна Болейн была очень живой и яркой, и совершенно не зелёной девчонкой. Это была женщина, знающая, на что идет. Особенно ему запомнилось алое платье и танец её в нем. Министр никогда не видел такой сверкающей парчи и таких элегантных движений миниатюрной фаворитки.       Когда своим умом и продвижением дела Реформации Томас Кромвель дослужился до секретаря и члена Тайного совета, он впервые увидел Анну близко. На её голове не было короны, но она была королевой в манерах, движениях и даже голосе. Первым поклонился он.       — Ваше Величество, меня зовут Томас Кромвель и я секретарь Его Величества короля.       Хорошенькое лицо женщины посветлело, и она сделала неглубокий реверанс, а затем засмеялась низким смехом.       — Мэтр… Крэмьюэль, — смешно исковеркала Анна его фамилию, и секретарь не стал её поправлять.       Навещать Анну Болейн Кромвелю приходилось часто. Его раздражала нетерпеливость и грубость женщины по отношению к нему, ведь Екатерина Арагонская никак не соглашалась на аннуляцию брака, а фаворитка бесилась. Томас Кромвель презирал Анну, а она с пренебрежением относилась и к нему.       Все изменилось после становления Анны королевой и рождения Елизаветы. Король хоть вначале и был рад круглолицей дочурке с черными глазами, но потом отдалился от жены на некоторое время. Тогда Кромвель впервые пожалел королеву, ведь она была такой же женщиной, как и королевой.       Время шло. Анна Болейн потеряла одного ребенка и своей вспыльчивостью отвернула от себя всех своих союзников. Хоть королева из нее была никакая, но Кромвель испытал некие чувства к ней именно во время тихих разговоров по душам на высоком французском.       И вот теперь решается судьба Англии.       Король Генрих не приходил в себя сутки. Большинство думали, что он уже мертв. Но это оказалось не так. С божьей милостью или проклятьем внезапно король прокашлялся и тяжело задышал.       — Воды королю!       — Боже, храни короля! — первым опомнился Кромвель.       Собравшиеся поддержали нелюбимого им секретаря и вскоре над кроватью раздался дружный крик:       — Боже, храни короля!

***

      Анна Болейн сидела со своими фрейлинами и играла в карты. На ее лицо была надвинута тяжелая вуаль. Сейчас решалась судьба Англии, и неизвестно, чью сторону она примет. Королева рассматривала лица своих девушек, перетасовывая колоду ловкими движениями пальцев. Джейн Рочфорд была бела, как всегда, и угрюмо глядела в свои карты. Мэри Норрис была напряжена и готова была разрыдаться от этого. Анна Парр сидела с непроницаемым лицом. Мадж Шелтон испуганно глядела во все стороны. А вот Джейн Сеймур, с чьего лица еще не сошли царапины от ногтей Анны, вела себя довольно скромно и тихо. К счастью королевы, девица поняла, что без короля она-пустое место, и старалась вести себя не так вызывающе.       Громкий стук в дверь прервал скучную игру в карты. Анна с дрожащим сердцем поднялась на ноги, когда вошел Томас Кромвель.       — Вы меня напугали, Крэмьюэль, — выдохнула с облегчением она. — Дамы, оставьте нас.       Девушки торопливо побросали карты, раскланялись и удалились. Но Анна была уверена, что кто-то из них будет стоять у двери и внимать каждому их слову.       Кромвель стоял, словно статуя, и понять какие-либо эмоции было сложно. Такое ощущение, что он воздвиг огромную стену между ним и окружающим его миром, чтобы ни единая душа не смогла узнать ход его остроумных мыслей.       — Король очнулся, — без церемоний сказал он.       Неизвестно, стало королеве лучше или хуже. С одной стороны мысль о его гибели просто бы раздавила её, но теперь велика вероятность, что ее и так раздавят без особого труда.       — Боже, храни короля, — прошептала Анна и перекрестилась.       Кромвель последовал ее примеру и эхом повторил:       — Боже, храни короля.       Анна рассматривала свои туфли, пышный подол платья, но никак не смогла взглянуть в лицо господину секретарю.       — Вероятно, он вскоре встанет на ноги, — заметил Кромвель. — Мы молимся об этом.       — Могу ли я повидаться с ним? — секретарь покачал головой, и королева смиренно кивнула. — Генрих что-нибудь говорил? Кого-нибудь звал?       В нотках голоса Анны звучала мольба, нескрытая жажда узнать, спрашивал ли о ней король, но Кромвелю нечем было порадовать её.       — Нет, Ваше Величество. Король и не говорил вовсе, но когда вновь забылся беспокойным сном, тревожно звал миледи Сеймур.       Королева изощренно выругалась на французском и в ужасе прижала руку к губам.       — Шансов нет? — перешла она на французский. — Совсем?       Кромвель тихо и печально вздохнул, а затем сжал свою цепь.       — Нет, Ваше Величество.       Тогда Анна вплотную приблизилась к господину секретарю и прошептала ему на ухо, щекоча ухо горячим дыханием: -       Тогда я желаю жить. Вы понимаете меня, мэтр Крэмьюэль?       Тот кивнул головой и поклонился, ни единым мускулом не выдав своего смущения.       — Понимаю вас. Теперь я должен уйти. Буду держать вас в курсе.       Из покоев королевы Томас Кромвель уходил совершенно обескураженным. А в тоже время Анна Болейн в страхе сжимала юбки своего платья и ходила, не зная себе места. Ведь своими словами она буквально приказала своему верному другу убить её мужа. Или нет?        Если об их заговоре, если это так можно назвать, узнает хоть какая-то живая душа… Анну бросало дрожь от мысли об этом.        «Он не должен умереть из-за меня», — упрямо думала королева.