Ginger

Йоханна смерила его взглядом и изогнула бровь. - Итак, сэр, как мне стоит понимать ваше предложение? Туомас пожал плечами. - Ну, даже и не знаю, миледи. - В таком случае, будем считать, что я официально причислена в твои невесты? - Именно, дорогая! - Можно возвращать студию на растерзание Эво. Надеюсь, я вас не слишком стеснила? - Нет, что ты! Этой каморке давно нужна была женская рука, тем более, такая нежная, как твоя. У нас появились занавески, цветы на подоконнике. Эво стал за собой следить…. - А почему ты решил украсить стол листьями? – спросила вдруг Йоханна. - Потому что они – частичка осени, а ты так на нее похожа. На мой кусочек бабьего лета среди холодов, - поэтично пояснил Туомас, беря ее ладони в свои, - Голодна? - У тебя есть корица? - Да…. А что? – удивился Туомас. - А то, что не может быть ничего лучше бокала горячего глинтвейна в дождливую осеннюю ночь, - улыбнулась Йоханна, чмокнув его в щеку, - А еще, мне нужен фартук, - развела руками она, указывая на свое нарядное платье. Йоханна долго изучала содержимое пакетиков со специями, которые ей предоставил Туомас, и размышляла над тем, что может делать чай в банке из-под перца, а красный перец, в свою очередь, - в сахарнице. - Ох, мужчины, - пробормотала она, закатывая глаза. - Солнце, я нашел ваниль. Тебе нужна ваниль? - Туомас высунулся откуда-то из ящика и сделал щенячьи глаза. Йоханна поправила фартук и убрала волосы с лица. - Давай уж, все, что нашел. Будем экспериментировать! – и с удвоенным азартом принялась за работу. Путем тщательных поисков в холодильнике отыскался кусочек лимона, а в хлебнице мирно дремал апельсин. Гвоздика нашлась в пакете с мукой, а имбирь – в пачке из-под чая. Глинтвейн обещал быть очень интересным, совсем как эта ночь. Туомас позволил Йоханне делать все, что захочется, а сам сел за стол и стал наблюдать за процессом. Они знали друг друга не больше месяца, но с каждым днем Туомас все больше открывал для себя Йоханну. Что-то было такое в ее действиях, что его манило. Небрежный жест, с которым она убирала волосы, мимолетная улыбка, строгий взгляд, когда делала ему замечание, легкая грустинка в глазах, те слезы, которые он никогда не забудет. Укол стыда от того, что заняла их студию, страх при виде паука или осы, нежность, меланхолия в эту осеннюю ночь. Йоханна помешивала глинтвейн, поминутно добавляя то корицу, то кориандр, а Туомас все размышлял. Она никогда не действовала наполовину, всё было искренне и так невинно. Слезы казались трагедией, она что-то кричала ему, а потом так трогательно просила прощения, что он не мог отказать. Смех освещал его самый темный день, а телефонных звонков он ждал как в детстве подарков на Рождество, обещающих осязаемое чудо. Она была обычной и такой необычной женщиной. Со своими слабостями, только ей свойственными печалями и тем, только ее собственным мечтательным взглядом, когда слушала слезливую песенку-кантри, который он так любил в ней. Туомас вздрогнул от внезапной догадки. Да, это было именно то, что он в данный момент чувствовал – ему хотелось любить Йоханну, именно любить. - Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Йоханна. Видимо, его лицо выражало не самые светлые эмоции, так как сам Туомас все еще находился в легком шоке от собственных мыслей. Жизненные неудачи и тяжелый характер четко дали понять, что он разучился любить. - Нет, все в порядке. А что? - Да у тебя такой вид, будто ты привидение увидел, - засмеялась Йоханна. - В случае чего, мы всегда сможем вызвать охотников за привидениями, - улыбнулся Туомас, вставая из-за стола, - Но сейчас речь не об этом. - А чем же? - О том, что я нахожусь на одной кухне с самой прекрасной девушкой из всех, что я когда-либо встречал, о том, что на весь дом соблазнительно пахнет корицей, - Туомас подмигнул и прикоснулся губами к ее шее, - И о том, что я тебя люблю, - выдохнул он. Сердитое шипение в нескольких сантиметрах от них заставило Йоханну охнуть и поспешить снять кастрюлю с огня. Неосторожное движение – и вот она уже обиженно трясет обожженным пальцем. **** Через полчаса глинтвейновая неприятность была улажена, палец перебинтован, ароматный напиток разлит по высоким бокалам. А сами они лежали на пушистом пледе у камина и наслаждались пахнущей пряностями ночью. - Туо? – позвала Йоханна, потягивая глинтвейн. - Да, милая? - Я тоже люблю тебя.