Сын Солнца в красном полотенце
14 октября 2018 г. в 12:46
— Давай попробуем ещё, — терпеливо просит Кишо, когда Нимура в очередной раз спотыкается в тексте своей роли.
Тот поджимает губы, но встряхивает головой, кивая, и откашливается, а после поправляет красное полотенце на плечах и горделиво вскидывает подбородок.
— Я, Хозяин Поднебесной и мириады колесниц, — начинает он величественно и покровительственно, — Его Первейшее Величество и Господин десяти Добродетелей, унаследовавший титул от самой богини Аматерасу, повелеваю назвать мне своё имя и… — взгляд его внезапно становится растерянным, а напускной пафос мгновенно слетает с образа, оставляя только снова забывшего текст мальчика в красном полотенце. — Братик, дай листик, — жалобно просит он, умоляюще глядя на сложенный в ладони Кишо лист бумаги.
Кишо вздыхает и отдаёт его Нимуре, и тот мгновенно хватает листок, как спасательный круг, разворачивает и перечитывает, скользя глазами по столбцам. Кишо не ругает его: текст, стилизованный под старинную речь и насыщенный титулами, действительно сложный, Нимуре даже пришлось предварительно выучить несколько новых иероглифов, чтобы смочь хотя бы правильно его прочитать, не то что рассказать наизусть.
— Ага, — коротко говорит Нимура, отдавая листок обратно, и начинает снова, но торопится, будто хочет скорее произнести текст, который он знает, чтобы не забыть слова, которые только что повторил.
— Так, стоп, — перебивает его Кишо и вздыхает. — Нимура, какой характер у твоего персонажа?
Нимура раздражённо фыркает из-за того, что его перебили, и отводит взгляд в сторону, хмуря брови.
— Какой-какой, такой! — огрызается он, и взгляд Кишо моментально темнеет.
— Что? — угрожающе переспрашивает он, заставляя Нимуру тут же сникнуть.
— Ну… — тянет тот задумчиво, ковыряя носком пол, — он… добрый, — мямлит он едва слышно.
— Допустим, — скрепя сердце соглашается Кишо. — А ещё?
— Гордый, — осторожно продолжает Нимура, — строгий, честолюбивый, немного задиристый, — всё быстрее и увереннее перечисляет он, — в общем, прямо как ты, когда ругаешь братика Чику! — весело заканчивает он и смеётся.
Кишо невольно улыбается, при этом недоумённо хмурясь от такой неожиданной параллели.
— Ладно, тогда ты, наверное, помнишь, что когда я отчитываю братика Чику, я проговариваю каждое слово чётко и ясно, чтобы до него дошло, и ни в коем случае не суечусь, потому что тот, кто прав, должен говорить максимально уверенно.
— Ага, — кивает Нимура.
— А ты суетишься, — мягче замечает Кишо и гладит Нимуру по голове. — И как благородный самурай я не смогу в должной мере даже расслышать твои приказы, не то что подчиниться.
— А ты будешь моим самураем? — с неверием и восторгом спрашивает Нимура.
— Сегодня — да, — улыбается Кишо, заметив, как Нимура вмиг просиял.
Тот мгновенно откашливается, выпрямляется и, чеканя каждое слово, начинает:
— Я, Хозяин Поднебесной и мириады колесниц, Его Первейшее Величество и Господин десяти Добродетелей, унаследовавший титул от самой богини Аматерасу, повелеваю назвать мне своё имя, данное тебе предками, и принести клятву верности, преклонив колени!
Не выходя из образа, он властно смотрит на Кишо, ожидая его действий, и выбора просто не остаётся. С самым серьёзным выражением лица Кишо встаёт на колено и склоняет голову, произнося:
— Моё имя Сора. Клянусь кодексом чести быть полезным Вам, юный владыка.
Поддавшись непонятному импровизационному порыву, он протягивает руку и берёт в ладонь кисть Нимуры, после чего, повернув её тыльной стороной, прикладывается к ней губами. Так проходит пара секунд, прежде чем Нимура резко отдёргивает руку, срывает красное в цвет своего лица полотенце, наброшенное, словно плащ, поверх плеч, и, кинув его в лицо Кишо, кричит:
— Братик, ты дурак!
Выбежав из комнаты, он оставляет Кишо в полнейшем недоумении, и тот лишь рефлекторно сгребает полотенце, упавшее на колени, и непонимающе смотрит на открытую дверь, вслушиваясь в топот ног по полу.