Два-один, Джесси

      То, что сказал Джек, новостью для меня не было, но, тем не менее, от странно легко и беззаботно произнесенной фразы стало не по себе. «Я такой же»       И вправду — я никогда не видела, как кэп плачет, хотя была полностью уверена в этом. Все люди плачут, никто не исключение. Просто кто-то свои слезы скрывает.       Я, не отпуская живот, перевела взгляд на «Ламу». Глаза подцепили Генри — тот не изменился ни разу. Гордая осанка, точно у льва, в глазах — присущая ему дерзость. Сухие, потрескавшиеся пальцы уверенно держат старый и грязный штурвал.       Дунул прохладный ветер. Мои длинные волосы закрыли половину лица. Я не могла отвести глаз от дяди. Взгляд его встретился с моим — неуверенным, ядовито-выжидающим. Он непонятливо выгнул кустистую бровь, но после кривая усмешка показалась на его тонких губах. Мне быстро отдали честь, словно умирающему солдату. Почему? Что этот человек задумал в очередной раз?       По шее и дальше, к позвоночнику, побежали мурашки. Я отдернула от О'Келли испуганный взгляд, который тут же вперила в планшир. Прохладный страх довольно быстро сменился горючей ненавистью. Мои руки сжались в кулаки, оставляя на ладонях бордовые вмятины. Я стояла, не двигаясь, думая, что таким образом смогу врасти в потрескавшиеся и влажные доски палубы, превратиться в статую. Глупо. Глупо. Невыносимо глупо. — Ненавижу, — сорвалось с почему-то холодных губ. Я даже не сразу поняла, что сказала это вслух. Мои мысли — злые, рушащие все остальные — застелили собой и изображение, делая его размытым, и звуки голосов, — Ненавижу его. — Генри? Ты ненавидишь Генри? — мягкий и аккуратный голос Рейчел моментально вывел меня из забытья. Мои плечи дернулись от истеричного смеха, но тут же опустились. — Я рада, что у тебя нет проблем со слухом, — презрительно фыркнула, быстро отвернулась. Со стороны послышался тяжелый вздох — грустный, усталый. Я почувствовала легкий укор совести, но извиняться не стала. — Мы, кажется, уже все выяснили, разве не так? — мне на плечо легла рука. Вздрогнув всем телом, я прикусила губу. — Просто плохое настроение, — честно пояснила я, развернувшись лицом к матери.       Рейчел хмыкнула и принялась разглядывать «Ламу». Я последовала ее примеру. Корабль все приближался, я все больше нервничала. И сама не могла понять, из-за чего. Мне — я это поняла уже давно — было все равно на Генри и его корабль. Пусть даже изнутри съедало осознание того, что дядя может сделать со мной все вплоть до убийства, я всегда реагировала на его появление спокойно. Исключая последний раз. — Все будет хорошо, — я всем своим телом чувствовала неуверенность, проскальзывающую в каждой ноте женщины. На меня вновь нахлынул прилив ярости — сильной, невыносимой — ко всему живому. Я цыкнула сквозь сжатые зубы. — Хватит врать, — процедила я, хватая мать за запястье. Та вскрикнула от неожиданности. — Эй! Бэтти! Ты чего? — начала она. Услышав родное имя, мне стало еще хуже. Перед глазами помутнело. Я сильнее сжала руку Рейчел и дернула ее на себя, — Что случилось? — Ненавижу, когда ты врешь! — прошептала я. Фраза получилось горькой, и во рту словно бы осталось странное послевкусие. Едва удержавшись от того, чтоб не плюнуть Рейчел в лицо, я отпустила-таки ее запястье. Женщина отшатнулась, — Ты прекрасно знаешь, что это не так! Ничего не будет хорошо!       Мама не отвечала, просто с испугом смотрела в мои глаза. Злость поутихла. Стало намного легче. — Что с тобой?       Я не ответила, лишь передернула плечами и отвернулась. — Что с тобой?       Горячий кулон, казалось, прожег мне кожу. Костяшки худых пальцев побелели. Слабый соленый ветерок чуть успокаивал, но этого было недостаточно. В данный момент меня бесило все: гомон команды, предвкушающей битву, Рейчел, постоянно пытающаяся влезть в мою личную жизнь, Генри, «Лама». Все. Особенно я сама. Я не знала, что со мной творится и почему я веду себя как ничего не смыслящий подросток, и это сильно действовало на нервы. — Что с тобой? — словно назойливый попугай, повторила мама. Этот вопрос стал последней каплей. — Да какая тебе разница! Отвали уже от меня!!! — выкрикнула я, зажмурившись. Видимо, слишком громко, ибо несколько матросов, включая Марти и Джека, обернулись. Я тут же притихла. Мне было страшно, стыдно развернуться, увидеть лицо Рейчел — осуждающее, слегка испуганное. Я боялась вообще поднять глаза, ибо знала, что большая часть команды уставилась на меня. — Хорошо, — мое сердце учащенно забилось. Что? Что она только что сказала? — Как пожелаешь, Джессика.       Мне стало невероятно стыдно за то, как я себя повела. Открыла было рот, чтобы окликнуть маму, но слова застряли в горле.       Она никогда меня не называла так…       Стук постепенно отдаляющихся шагов застыл в ушах.       Больно.       Страшно.       Больно.       Рана на животе заныла, но я на это не обратила внимания. Просто стояла, разглядывая почерневшие, обугленные доски «Жемчужины».       «Что с тобой?»       Самой хотелось бы знать. Слишком часто у меня меняется настроение. Интересно, с чем это связано?       Я соизволила обернуться. Рейчел куда-то быстро ушла. Подметив, что на меня пристально глядит кэп, я отвернулась спиной к нему. Появилось ощущение, что проблемы начинают сыпаться на меня одна за одной, не давая передышек, будто кто-то решил проверить, сколько я смогу продержаться.       Нет, это не может быть правдой.       Да ведь?..       А «Лама» тем временем полностью поравнялась с «Жемчужиной». Все посерьезнели, только Генри оставался навеселе. Он понимал, что в этот раз удача будет на его стороне, это было видно по его ровной и гордой осанке, по уверенному взгляду.       Я принялась нервно хрустеть пальцами левой руки, правую же положила на эфес сабли. Выражение моего лица стало сосредоточенным и немного хмурым. Перед глазами бегали картинки моей прошлой схватки с дядей. Тогда я еле продержалась, а на ногах устояла только потому, что мне дали фору и оставили в живых, но… Зачем? Почему О'Келли не убил меня? Что ему помешало?       Устало прикрыв глаза, я попыталась вспомнить, что Генри говорил мне во время битвы и после нее. Мне нужно было вспомнить это прямо сейчас, здесь, на палубе.       Мои руки дернулись от негодования, когда я поняла, что не помню ни единого слова, сказанного мне им в тот день. А вопросы продолжали сыпаться один за другим. — Какая она глупая! — Когда можно будет ее убить?! — Не торопи события, дурень! — Но ее непременно нужно уничтожить!       Я помотала головой, словно это могло отогнать голоса вместе с неприятными мыслями. В этот раз я не продержусь и пяти минут в бою из-за раны. Но если покажу это, то умру сразу. Прятаться в каюте я не собиралась — отчасти из-за того, что гордость не позволяла, отчасти из-за совести. Все будут драться, а я просто сидеть?! Ну уж нет. — Джесс? Можно вопрос? — я буквально подпрыгнула от неожиданности. Голос Марти звучал очень неуверенно и испуганно. Может, в этом виновато появление его бывшего капитана. А может, что-то другое…       Я повернулась к коку. С прищуром посмотрела на него. В подтверждение своему вопросу парень получил резкий кивок головой. — Что с тобой происходит?       Эхо произнесенной фразы долго звучало в ушах. В который раз меня спрашивают одно и то же! — Не знаю я, — сухо бросила я и попыталась обогнуть друга, чтоб избежать неприятного разговора, но мне быстро загородили дорогу, — Попытка номер три? — хмуро выгнула бровь я. Марти ярко улыбнулся. — Нет. На этот раз я тебя не пущу, — качнул головой мой друг, мягко взяв меня за руку. Я не стала вырываться, потому что сил не было, — Просто ответь…       Несмотря на то, что все затихли, мы продолжали разговаривать. Глаза метались от одного предмета к другому, не в силах остановиться на чем-то дольше, чем на пару секунд. Сердце, казалось, тоже затихло и замолчало, отвернулось от меня, поняв, что такая, как я, его не достойна. Все вокруг стало черно-серым, я впала в какое-то странное состояние — что-то среднее между апатией и депрессией. Взор потускнел. — Потом, — монотонно произнесла я, на мгновение опуская потяжелевшие веки. Рана на животе кольнула, отчего заныло все тело, в особенности позвоночник, — После битвы. Сейчас не самое подходящее время.       Бывший юнга несколько секунд с подозрением смотрел на меня, будто бы решал, как со мной поступить, а потом отпустил-таки. Я благодарно выдохнула. — Уверена, что сможешь драться в таком состоянии? — Нет, — сухо ответила я и пошла в противоположную от кока сторону, давая понять, что разговор окончен, и продолжать его я не намерена. Не знаю, почему я вела себя с Марти так некрасиво. Просто у меня не было желания притворяться веселой, да и смысла не было — тут же раскусили бы обман.       Дунул ветер, вызывая мурашки на коже. Только сейчас я подметила, что меня подташнивает, а во рту чувствуется привкус крови. Сославшись на рану и переутомление, я успокоилась.       Мои мысли вновь завертелись вокруг не самых приятных вещей. Точнее, еще более неприятных.       Голоса.       До сих пор у меня не было времени задумываться о них, но сейчас, решив придать всему этому значение, я испугалась. Не то, чтобы сильно, но достаточно. С тех пор, как мы вернулись с Острова Видений, со мной начали происходить разные странные вещи. И эти голоса в том числе.       Я стала кусать губы. Почему я? Почему выбрали меня? И зачем меня хотят убить? Что я им сделала? И почему я все еще жива? Ни единого ответа, только больше и больше вопросов.       Бесит.       Случайно глянув на Генри, я остолбенела. Дядя направлял на меня револьвер. Он выглядел серьезно, сразу давая понять — не шутит. На таком расстоянии сложно попасть, но… — Переговоры! — крикнул Джек, прерывая ход моих мыслей. Я подскочила от неожиданности, — Переговоры! — повторил кэп, неистово махая руками. Заметив мой ошарашенный взгляд, подмигнул. Команда недовольно закряхтела, разочарованная.       А Генри меж тем, сощурившись, продолжал направлять на меня ружье. Одними губами что-то прошептав, положил палец на курок. Спустя секунду гробовую тишину прорезал выстрел и свист летящей ко мне пули.