Чёрно-белые строки

      Ей почти никогда не снились сны. А если и снились, то в виде кошмаров. Вовсю мечтая днями, фантазируя наяву, Алиса всё же хотела хоть мельком понаблюдать настоящий сон, какие снятся всем нормальным людям.       Она находила бессчётные возможности творить: создавала образы на бумаге, заборах, асфальте, скучных учебниках — на чём угодно, что годилось в качестве холста. Стены комнат, подъезда, обшивка соседних домов становились целью юной художницы, и вся улица оживала от обилия красок, взрывалась вдохновением ненавистными унылыми утрами. Кто она? Волшебник? Просто человек, любящий искусство? Скорее, и то и другое.       Не так давно друг по имени Авель предложил делиться собственными снами. Каждое утро во всех деталях, как мог и помнил, описывал ночные приключения по бесконечному сознанию. А девушка обожала изрисовывать альбомы образами из его сновидений. Представляя картины из рассказов, Алиса нередко переживала дежавю. Несмотря на это, она могла поклясться, что не видит снов.       Луна всегда заглядывала в окно Алисы, когда приходило время отдыха. Словно окликая от дел, не мигая смотрела на девушку и безмолвно говорила: «Ничего не поделаешь, сны снами, а отдых необходим». Как будто понимая мысли царицы ночи, Алиса вздыхала, робко прося получить коротенький бессвязный сон, и засыпала.       На этом моменте, однако, всё только начиналось.

***

      Тьма трусливо шныряет туда-сюда в надежде спрятаться от невообразимо мягкого света. Как легион, из далёкого марева выплывают волны облаков — таких гигантских, цветастых и невесомых. Они всё ярчают, обретают резкость, так что можно разглядеть оттенки на их кудрявых боках. В какой-то момент они гонят прочь непроглядную черноту и застилают собой весь кругозор. Вместе с тучами навстречу несётся бодрящая свежесть, и слышится звонкий ветер.       Алиса жутко нравится сама себе: мягкие крылышки, лёгкий сарафан, в руках загадочная книжка с пустыми страницами и тонкая кисточка.       — Эге-гей! — воодушевлённо кричит кто-то перед тем, как затрясутся облака, а ветер обдаст тёплым воздухом лицо, разнося по волшебным просторам ошеломительный рокот.       В сопровождении заливистого детского хохота из пены облаков лениво, почти неуклюже выныривает кит. Он приветливо гудит, и свет играет радугой на его спине, боках и плавниках. Огромное млекопитающее пикирует к замершей от изумления Алисе и с ювелирной точностью тормозит около неё.       — Ты готова, волшебница? — слышится тот самый детский голос, и взор выхватывает из-за спины кита развесёлого мальчишку.       — Кто ты?       — Я знал, что ты это спросишь, — отмахивается мальчик. — Впрочем, так каждую ночь. Но ты не переживай, я не расстроен, что ты опять меня не помнишь.       — Как это — опять? — спрашивает Алиса, по приглашению нового знакомого взбираясь на кита.       — Очень просто. Ты — маг сновидений. — Мальчик трогает с места кита, направляя его от облака к облаку.       — Но я не могу быть магом сновидений, — возмущается Алиса. — Начнём с того, что я о них ничего не знаю, закончим тем, что мне и самой не снятся сны.       — Конечно, ты же их даришь другим.       Девушка прокашливается, уставившись на мальчика с немым вопросом в глазах. Тот хохочет. Его зычный голос, однако, едва различим в гулких взмахах плавников.       — Ты знаешь, что делать, — он кивает на кисточку и книжку в руках Алисы. — Твори.       — А чем занимаешься ты?       — Я-то? Я всего лишь перевозчик. — Густая россыпь веснушек почти светится от весёлого задора мальчика.       Словно повинуясь уже отточенным до автоматизма движениям, рука с кистью сама опускается в облако, окрашивая ворсинки странной краской. На листках книги появляются первые рисунки. Алису увлекает всё больше: она рисует добрую сказку и отважные сражения, фантастические места и невиданных существ. Все они чудным образом оживают и вырываются со страниц, то грациозно паря, то неуклюже барахтаясь над создательницей. Право, дико захотелось это всё кому-нибудь да показать, восхитить, как делает наяву, расписывая угрюмые заборы и школьные тетради. И, кажется, она уже выбрала счастливчика.       — Вот это образы, клёвый сон! — восхищается мальчик. — Кому ты его подаришь?       — Другу.       — По имени Авель. Я знал, что ты это скажешь, — заканчивает собеседник и остаётся прав.       Алису действительно посетила такая мысль. Но вертящийся на языке вопрос перебивает удивление.       — Если я создаю сны, почему же ни один из них не помню?       — Вместе со сновидением ты даришь и память о нём. Потому твой друг помнит сон, а ты всё забываешь, — он пускается в объяснения, ничуть не раздражаясь, что уже тысячный раз ему приходится говорить одно и то же. — Конечно, ты можешь оставить память себе, но толку от такого сна уже не будет.       — Без памяти он будто и не снился.       — Я знал, что ты это скажешь.

***

      Утром Алиса, слушая захватывающий рассказ друга о приключенческом сновидении, вновь испытала дежавю. Она никак не могла понять, почему описанные образы кажутся ей знакомыми.       Несмотря на это, Алиса могла поклясться, что не видит снов.