Роль лучшего друга

Соын скрылась за дверью дома, оставляя Ли в своей маленькой истерии одного. Ким вдруг стала абсолютно безжалостной к человеку, которого, вроде как, считала частью своей семьёй. Донмин стал ей роднее погибшего старшего брата, ближе родителей. Девушка могла с лёгкостью доверить ему не только свои сокровенные секреты, но и жизнь. Но после его признания внутри девушки что-то оборвалось. У неё внезапно перед глазами пронеслись все годы их дружбы, и она вдруг поняла, что всё это время Донмин относился к ней так нежно и по-особенному. Ладно, если быть честной, Соын догадывалась обо всём давным-давно, потому что не заметить его мягких влюблённых взглядов, ласковых прикосновений, томных вздохов и учащенного сердцебиения было тяжело. Но Ким не хочет принимать Донмина так. — Я не хочу жить без тебя!  Донмин отчаянно крикнул в пустоту пыльных закоулков, словно вновь пытался отыскать в темноте её мягкий силуэт. Но никто ни отозвался, ни вернулся, ни пришёл на отклик Ли. Он мысленно просил о помощи, потому что в груди неимоверно жгло от переполнявших его чувств. Это была какая-то адская смесь, которая загорелась ярким убийственным пламенем. В этом огне горела старая любовь, которую Донмин взращивал в себе многие годы, которую лелеял и охранял от постороннего негативного взаимодействия, которую пытался искоренить в себе, которую хотел сжечь — чего только Ли не хотел изменить с этим удушающим чувством. Его любовь болезненная, с примесью тоски и отчаяния, а в конце пути у него безысходность. Он не видит света и не знает, как ему выбраться из этих бесконечных тоннелей боли и печали. Донмин думает, сидя поздними вечерами перед включённым ноутбуком, что слишком зациклился на ней. Почему он не может элементарно отпустить то, что разрывает его сердце на куски. Чувства к Соын имеют разрушительную силу, но в это же время — они исцеляют. Ли чувствует каждой клеточкой тела, как внутри раны затягиваются. На их месте остаются уродливые рубцы, а после будут шрамы, которые навсегда останутся шаткими воспоминаниями в его душе. Небо затянулось свинцовыми чёрными тучами, ветер свистел в ушах и проносился сквозь дома, люди спешили разойтись по домам, машины проезжали туда-сюда, листья шуршали и опадали на сухую землю, тротуар словно дребезжал под ногами парня — всё вокруг встрепенулось, встревожилось в ожидании бури и грозы, оживилось словно после долгой спячки. И только Донмин замер — его трясло изнутри, но снаружи он только смотрел в том направлении, куда ушла Соын. Он ждал, ждал и ждал, как верный глупый пёс. В мгновение ока Сеул погрузился в сумерки, мегаполис окутал плотный туман. Через пару секунд полил дождь: сначала маленькими каплями, а потом стеной, сквозь которую было тяжело разглядеть соседний дом. Вот прямо сейчас, стоя посреди тротуара, промокший до нитки, замёрзший до отвратительной дрожи по телу, Донмин осознает, что это конец. Ким ушла окончательно, поставив жирную точку в конце их истории. Ли винит себя в том, что их дружба прервалась таким глупым способом. Таким клише — он признался, а она отказала. Их история была так полна стереотипов, что Донмин и не верил, что сценарий фильмов мог полностью лечь на его скучную жизнь. Чем Ли вообще заслужил это? — Боже, ты же весь промок! Что ты делаешь здесь, под дождём, да ещё и без зонта? Простынешь ведь! — Донмина вернула в реальность пожилая женщина, которая чуть ли не пищала от возмущения, закрыв их обоих от проливного дождя. — Извините, я немного заблудился. Сейчас позвоню родителям и они меня заберут. Не беспокойтесь! — Ли пытался быть как можно убедительнее, чтобы женщина оставила его в одиночестве. — Пойдём зайдём в кафе хотя бы: согреешься, поешь, одежда обсохнет немного, — женщина настаивала, поэтому Донмин, совершенно обессиленный, согласился, проследовав за ней в маленькое заведение в нескольких метрах от них. Внутри была такая домашняя атмосфера, что помимо обогревателя снаружи, легкий аромат корицы забирался под кромки сердца и приятно согревал. Свет был приглушен, маленькие столики были освещены тремя маленькими свечками в высоких бокалах, на стульях висели бордовые махровые пледы, в каждом углу стояли комнатные растения, листья которых устремлялись вверх. Донмин понятия не имел, что это, но выглядело красиво. Стены кирпичные, на них висели различные картины: натюрморты, портреты, пейзажи — всё, что было угодно душе. В дальнем углу стоял чёрный шкаф, в котором Ли разглядел пустые и полупустые бутылки из-под дорогого алкоголя. Вместо люстр висели тусклые лампочки, возле барной стойки и кассового аппарата простого дизайна торшер. Пожалуй, это всё, что Донмин заметил. Остальное, в принципе, как и должно быть. Вот только Донмин не чувствует, что всё ещё нормально. Как можно чувствовать, что мир стоит на том же месте, если внутри непривычно пусто? Словно ни души, ни сердца, ни органов — ничего. Донмин смотрит в окно и не в силах утихомирить этот звон в своих ушах — он так отчаянно кричал Соын, а она даже не обернулась. Она ни оскорбила его, ни унизила, ни ударила, ни отблагодарила за то время, что он утешал её — Ким так легко вычеркнула его из своей жизни, что у него по коже пробежался холодок от этого. Ли и не представлял, что можно так просто отказаться от человека, с которым общался на протяжении десяти лет. Донмин усмехнулся собственным мыслям и отвернулся от окна, чтобы больше не наблюдать за ливнем. Внезапно в его мысли закралась одна, которую он всеми силами пытался изгнать из своей головы. Донмин её ненавидел, потому что в ней было столько горькой правды, что он не мог совладать с собой. Сейчас в неё поневоле верится всем существом, всем живым, что ещё осталось внутри. Донмин нашёл то, что любил яростно и сильно, и позволил этому убить себя. Ему интересно, вспоминает ли сейчас Соын о нём? О чём она думает? Что у неё в голове? Донмин покачал головой и понял, что она наверняка уже бежит к Мунбину домой и названивает ему. Её любит Ли, а она, как и всегда, с другим. Бабушка сидела напротив и наблюдала за ним с такой родной тоской в глазах, будто прожила вместе с ним все эти годы бесконечной борьбы с сердцем. Когда принесли две чашки и чайник черного чая, то Донмин обернулся и, изъявив желание поблагодарить, что впустили его промокшего, взглянул на официанта. Девушка стояла и перекладывала фарфоровую посуду на столик, одновременно с этим беседуя о погоде с бабушкой, которая привела Донмина сюда. — Может, Вам порекомендовать какой-нибудь десерт? С горячим чаем в такую погоду самое то! — Донмин молча наблюдал, а бабушка рассмеялась и согласилась, открывая снова меню и пытаясь отыскать раздел «Десерты». — Вы ведь сами любите сладкое, да? Заедаете им свои пробемы в дождливые дни? — Ли усмехнулся и отвернулся обратно, потому что находиться здесь становилось неуютно. Всё вдруг превратилось в такую наигранную картину. Откуда вдруг в этом районе появилась бабушка? Почему официантка именно девушка? Донмин сходит с ума. — Вы правы. Сладкое исцеляет душевные раны. Донмину на телефон приходит сообщение. Он соскочил со стула, не веря в то, что видит сообщение от Соын. Внутри него всё резко ожило — сердце забилось с бешеной скоростью, душа заныла от нехватки Ким рядом, кончики пальцев загорелись в предвкушении объятий. Весь парень задрожал, пока набивал пароль и открывал сообщение.

Ким Соын: «Давай притворимся, что никогда не знали друг друга. Я не нуждаюсь в том, кто в меня влюблён. Думаю, и как друг ты мне больше не нужен. Прости».

Мир закружился перед глазами, всё вспыхнуло на мгновение миллионами оттенков красок, ослепляя до такого, что его тошнило. Хватило и пары секунд, чтобы Ли задохнулся в этих чувствах и плюхнулся на стул обратно так, словно из его тела выкачали душу. Донмин не знал, что он умеет столько чувствовать. Он и не подозревал, что всё это время в нём копилось столько боли. Её хватило на то, чтобы взорваться внутри Ли и окрасить всю его грудную клетку изнутри в чёрный цвет. Пустота — это, оказывается, такие пустяки. Донмин чувствует. Ощущает всё так тонко и в три, нет, в тысячу раз сильнее, чем думал, что может. И это уничтожает его, распыляя душу в ничтожный пепел. Разве может человек столько чувствовать? Его безмолвный океан испаряется, пустеет на глазах, оставляя голые границы на скалах, убивая жизнь внутри себя, покидая истоки, как кажется сейчас, навсегда. Донмин запутался. Время словно ускользает сквозь пальцы и одновременно с этим навечно замирает в этом мгновении. Его жизнь проносится в одну секунду, а пребывание в кафе растягивается, словно резина. — Что лучше: чувствовать всё или ничего? Внезапно спросил Донмин, хотя и не ждал получить ответа. Он не хотел его слышать и принимать. Если ничего, то зачем тогда вообще жить? А если всё, то как? Как справиться с этой бурей и не разрушиться? — Всё, — тихо прозвучало со стороны. Донмин поднял опустошенный взгляд на девушку-официанта и непонятливо уставился на неё, с застывшим немым вопросом на языке. Девушка оставила парня без объяснения на свой ответ и, развернувшись на пятках, ушла. Сняла быстро фартук и вышла из заведения, скрываясь за густой пеленой тумана. — Пойдя за ней, ты найдёшь ответы на свои вопросы. Оставшись здесь, так и будешь ждать другого сообщения от той девушки. Бабушка тепло улыбнулась и поднесла фарфоровую чашку к губам. Донмин был шокирован происходящим, но не прислушаться к словам пожилой женщины он не мог. Любопытство так и било по голове, норовясь найти новые приключения. Ли доверился себе и своей жажде к новым знаниям, и устремился вслед за исчезнувшей девушкой. Донмин обежал несколько километров под проливным дождем, но так её снова не нашёл. Ли внезапно заметил, что стал приходить в это кафе каждый день после школы, избегая встреч с Соын. Обучаясь в одном классе, это оказалось легче, чем он изначально думал — Ким и вправду превратилась в глазах парня в одну из простых девушек из той серой массы, на которую он не хотел обращать внимания. Она вдруг стала не такой красивой и не такой умной. Наоборот, чересчур раздражающей. В один из похожих дней на тот — дождливый и туманный, когда даже соседний дом наполнен загадочной и мистической атмосферой, Донмин заскочил в это заведение, заказывая чашку горячего зелёного чая. Он выполнял домашнее задание и изредка наблюдал за работниками, пытаясь разглядеть в них ту девушку, которая так и не пояснила, почему чувствовать всё лучше, чем ничего. — Может, будете что-нибудь ещё? — знакомый голос. Донмин поднимает голову и видит её. Она всё также улыбается и держит меню у груди, слегка наклонившись к клиенту. Прошло три месяца с их последней встречи, но у Ли ощущение, будто они виделись каждый день. — Десерт на Ваш вкус. Пока девушка ушла на кухню с новым поступившим заказом, Донмин закончил домашнее задание на завтра и убрал его обратно в рюкзак. Он взглянул на свой телефон и открыл контакты — номер Соын всё ещё хранится здесь. Ли всё никак не может найти смелости удалить всё, что связано с ней. В его телефоне также осталась ещё одна фотография девушки, когда они сидели в конце второго класса старшей школы в одной забегаловке и учили английский. Донмин нажал на строчку с её именем и произнёс номер вслух. Он помнит — всё ещё ничего не может забыть. Соын стала выглядеть хуже, чем раньше, или просто Донмин резко прозрел. Ли вспоминает её маленькую, когда они дурачились на заднем дворе их дома; когда в шестнадцать у неё умер брат и он утешал её, как мог; когда её родители часто ссорились и она сбегала из дома, залезая через окно к нему в комнату. Когда они были просто друзьями, и Донмин был рядом с ней. Вот, что было тогда важно для него — всегда оставаться её надёжной опорой. Он любил утешать себя мыслями, что Ким нуждалась в его помощи, а оказалось, что он ей и в помине не нужен был. Было ли это всё притворством? Донмин тянется к красной кнопке «Удалить», но блокирует экран телефона и откидывает его на стол подальше от себя. Девушка приносит заказ и кладёт рядом с тарелкой белый запечатанный конверт, на котором аккуратно написано: «Ли Донмин». — Вы знаете моё имя? — Ли усмехнулся, взяв конверт в руки и оглядывая его со всех сторон. — Оно было написано на Вашей тетради. Я подсмотрела, извините. Надеюсь, Вам нравится в «gaffe», — Донмин хотел попросить девушку на этот раз ответить на его вопрос, но она только отмахнулась и сказала, что расскажет позже. Ли слишком любознательный, поэтому открыл письмо раньше. Не мог ждать до возвращения домой. «Всё. Я предпочитала чувствовать всё, чем ничего. Хоть какое-то отличие от мёртвых. Да, бывает больно, но ты живой. Что может быть лучше и ценнее жизни? Она у нас одна такая. Молодость полна неожиданностей, и сюрпризы в ней загораются словно спички. Не лучше ли ценить даже больные воспоминания, чем быть оболочкой с мёртвой душой? Или в буквальном смысле мёртвым. Донмин, я очень долго ждала твоего появления в нашем кафе. Отвечаю на однаждый заданный тобою вопрос. Gaffe переводится, как «ошибка». Но оно довольно-таки красиво звучит. Владелица кафе сказала, что за этим кроется её собственная трагичная история любви. Ладно, я просто издеваюсь. Я — владелица. Это моё кафе. И второй вопрос, который может крутиться в твоей голове. Меня зовут Ким Лиён. И я помогаю заблудшим душам, потому что однажды мне уже удалось помочь одной. Эта душа украла у меня всё живое, я подарила ему свою, но пока ни разу не пожалела об этом. Девушка, которая принимала у тебя заказы, очень хорошая. Она запуталась, но нашла в тебе ответ. Называй её Лия. Ты очень любознательный по её рассказам, поэтому я прикрепляю фотографию. Она красивая, верно? Не ищи её. Если вдруг ты вновь окажешься на распутье дорог, запутаешься в жизни, то приходи. Я помогу решить твои проблемы, потому что видеть твои страдания выше моих сил. Живи счастливо, Донмин. Для себя в первую очередь. И ради тех, кто желает тебе этого счастья. Знаешь, жизнь стоит того, чтобы жить. С любовью, Лиён». Донмин ухмыльнулся и достал фотографию из конверта. Он долго рассматривал смеющуюся девушку и не мог понять, отчего резко стало тоскливо на сердце? Что так неприятно скребёт на душе? Собираясь отправляться домой, Ли снова разблокировал телефон и нажал на кнопку «Удалить». Хотелось бы ему также легко стереть из памяти всё, что связано с Соын. Но на это потребуется время. Донмин ловит себя на мысли, что совсем не против потратить на это хоть целый год. Главное — научиться жить без единого больного отголоска в душе при упоминании Ким Соын и Мунбина. Подойдя к администратору, Донмин протягивает ей фотографию и спрашивает, по каким дням её смена. Но женщина только печально прикрывает веки и просит пройти к стенду памяти. — Здесь висят фотографии погибших людей, которые прикрепляют люди, чтобы хоть где-то осталась частичка памяти. Девушка на фотографии… — женщина ищет глазами пару секунд и потом указывает пальцем на точно такую же фотографию. — Мертва уже два года. Жизнь стоит того, чтобы жить? В тот день Донмин вышел опустошённым и тут же направился к семейному психологу, потому что решил, что отказ Соын свёл его с ума. Но простоял около двадцати минут у порога его кабинета, проводя это время в размышлениях. Стоило ему решить отказаться от Соын, как всё резко в его жизни наладилось. Учиться стало легче, родители стали лучше относиться к нему, здоровье улучшилось. Всё стало лучше с исчезновением Соын из жизни, но только сейчас Донмин заметил это. Что же раньше его останавливало? Что мешало ему жить счастливо и для себя? Донмин так и не зашёл к психологу. Вместо этого он вернулся домой и часами смотрел на фотографию девушки. С обратной стороны была надпись уже побледневшая: «Разве жизнь не прекрасна?». И вправду. Донмин крепляет фотографию в семейный фотоальбом, надеясь, что родители так и не решат вспомнить прошлое. Прекрасна? Ли выбрасывает фотографии Соын и немедленно составляет список того, что Ким не разрешала ему делать. Парень заметил то, как внезапно вокруг него всё перестало быть таким мрачным. Донмин улыбается своим мыслям и пытается высечь на сердце фразу, которая навечно останется его девизом. — Тебе стоит знать, что ты должен быть благодарен всему, что у тебя уже есть, тогда счастье повернётся к тебе лицом. Жизнь Донмина текла своим чередом: он поступил в сеульский национальный университет, встречается с девушкой, учавствует в олимпиадах и соревнования. Когда его график стал более менее не таким забитым на каникулах, то они с девушкой решили сходить погулять. И Ли предложил сходить в проверенное и его любимое место. Донмин был счастлив. Он давным-давно забыл все обиды Соын и простил, вспоминал её редко, да и не нужно оно было ему. — Думаю, теперь я могу уйти, — Лия приобняла Лиён за плечи и направилась к выходу. — Если вдруг встретишь его, то передай, что я очень скучаю по нему, — молодая девушка кивнула и рассмеялась. — Спасибо, что подарили мне возможность помочь ему. Жаль, что я так и не стала ему другом при жизни, — Лия с сожалением взглянула на парня, замечая, что у него очень красивая улыбка и заразительный смех. Если бы только она выжила, то была бы сейчас рядом с ним. — Ты помогла ему. Такая помощь нужна каждому из нас, когда мы не знаем, стоит ли нам продолжать жить или нет. — Жизнь стоит того, чтобы жить.