Firestar

      Стэн зачем-то позвал меня и Криса на репетицию свадьбы. Наверное, он надеялся, что мы изменим свое мнение, все же решим прийти на само торжество. Думал, что сможет убедить нас. И, черт возьми, у него получилось.       Крис сдался через два часа уговоров. До меня он достучался через три. Себ сжал меня в объятиях, но тут же отстранился, поняв, что лучше будет держаться друг от друга подальше. Я слабо улыбнулась и прошла к столу с закусками.       Он шел за мной. — Ты отлично выглядишь. Красный тебе к лицу.       Я ухмыльнулась и, взяв с разноса бокал, сделала глоток. — Отвратительное вино. Кто выбирал? — я скривилась. Жутко кисло и запредельно мерзко. — Марго, — он выдохнул, — я тоже не одобрил ее выбор, но она настаивала. Любимое вино ее родителей, — он пожал плечами и присел на угол стола рядом со мной, — ты не ответила на мой комплимент. — Флирт неуместен. Не в данном положении. Но спасибо. Тебе идет эта рубашка, но эти джинсы под нее совсем не подходят, — я слабо улыбнулась, — уже выбрал, в чем появишься здесь через две недели? Или решил позволить невесте выбрать? Надеюсь, в костюмах она разбирается лучше, чем в винах, — он рассмеялся. Искренне. Впервые слышала этот его смех после нашего разрыва. — Нет. Тут уж я как-нибудь сам. Она и с платьем определиться не может. А вообще, знаешь, я устал от этой подготовки. Все должно быть идеально, как в кино. Но нет, не должно быть, как в кино. Я хочу праздника. А не стоять по стойке смирно весь день и бояться лишний раз прикоснуться к ней, чтобы не измять платье, или не испортить прическу. — Боже, тебя укусил Баки? Ты превратился в ворчливого старика. Себ, это твоя свадьба. И совершенно очевидно, что каждая женщина мечтает о своей свадьбе. Идеальной. Будь ей двадцать два или тридцать девять, у каждой есть своя фантазия. Наверное, она мечтает именно об идеальной голливудской свадьбе, с этим вином, с определенным платьем, списком гостей, с алтарем, или с ковровой дорожкой. Но если ты любишь ее, — он сглотнул, кадык сексуально выпирал. Боже, о чем я только думаю. Успокойся, Дэннил, через две недели он станет женатым мужчиной, — если ты ее любишь, ты постараешься исполнить ее мечту. — Ты как младшая сестра, которую я никогда не хотел.       Я улыбнулась. — Не обязательно быть родственниками, чтобы быть семьей. Семья не заканчивается на крови. И раз уж так, то теперь я буду звать тебя «Бро». — К Крису ты так обращаешься? — Частенько. — Не помешаю? — Левиева подошла к столику и обняла Себа за пояс, — о чем болтаете? — Да так. Ни о чем. Обсуждали вино, — я пожала плечами, указывая на все еще не начатые бутылки. — О, и как Вам? — Не хочу показаться грубой, но весьма специфично. Думаю, нужно добавить другие. Мартини, шампанское, бейлис. Вот увидите, это будет пользоваться спросом, — я сделала еще один глоток и приложила максимум усилий, чтобы не выплюнуть это гадкое вино прям ей в лицо. — Спасибо. Мы учтем, правда, Себ? — Марго наигранно улыбнулась и поцеловала Стэна в подбородок. Он грустно смотрел на меня. — Пока вы оба тут, я хотела задать вопрос. Могу ли я внести в список изменения? Скажем, плюс один, — и кто меня за язык тянул вообще? Какой «плюс один»? И кого я теперь притащу? Дядюшку Мо? Господи, Дэннил, бесподобно. Уголки губ Себастиана поползли вниз. Он сжал кулаки и посмотрел мне прямо в глаза. — О, ты придешь с кем-то? Мужчина или женщина? — Мужчина. Могу я…? — Конечно, Дэннил. Мы будем рады. Себ?       Стэн нервно вздохнул и молча кивнул головой. Потом извинился и покинул нас. Левиева подошла ближе и села так же, как до этого сидел Себастиан. — Послушай, Дэннил. Не против, что я на ты? Я хочу поговорить. Может даже попросить прощения. — О чем это Вы? То есть ты? — Что ж я монстр какой-то? Я вижу, как ты страдаешь. Вижу, как прячешь истинные эмоции за улыбкой и смехом. Не знаю, какой ты человек. Но ведь то, что ты любишь его, это видно. А тут так получилось. Но ведь… — Сердцу не прикажешь, Марго. Он любит не меня. Он сам мне это сказал. И знаешь, когда любишь человека, хочешь ему только счастья. Поэтому я… я ведь могу остаться его другом. Мы вместе работаем, и нам придется уживаться, чего бы мы ни хотели. — Себ говорил, что ты хочешь разорвать контракт со студией. Он жалел, ведь тогда они потеряют хорошую актрису. — Было такое дело. Но Файги отказал мне. Привел наверное тысячу доводов о том, что я должна продолжать сниматься. И я согласилась. Так что не нужно жалеть. А касательно наших прежних отношений. Это в прошлом. Теперь он с тобой. И я уважаю его выбор.       Не знаю, что на нее нашло, было ли это искусной актёрской игрой, или же исходило от чистого сердца, но она обняла меня и чуть не расплакалась. — Впервые вижу такую сильную женщину.       Вот только эта сильная дома снова превратится в слабую. И снова будет плакать, размазывая тушь, кричать, биться в истерике, жалея себя, мечтая о том, чтобы Себ вернулся. Но ей об этом знать совсем необязательно. — Тебе так идет этот комбинезон. Сидит, как влитой. — Шила на заказ специально для этого события. Хотела хорошо выглядеть. Спасибо за комплимент. Слышала, ты никак не можешь выбрать платье? — Я выбрала одно, но не знаю, то ли оно? Сама знаешь, в этот день хочется быть лучше всех. — Думаю, если в сердце запало именно оно, то оно того стоит, — я взглянула на разрывающийся телефон. Господи, что там такое случилось, что Энн трезвонит не переставая, — А теперь, извини, я отойду ненадолго. Иначе моя подруга примчится и всех тут поубивает, пока меня не найдет.       Левиева улыбнулась и пошла к Себастиану. А я стала выслушивать очередную историю Энн о том, как ей повезло сегодня. Меня забавляло это ее качество — всегда находить в жизни что-то хорошее. И даже в самый дождливый день она всегда высматривала солнце.       Ко мне подошла Жоржетта, и я положила трубку, приветствуя маму Себа. — Как ты, дорогая? Не думала, что увижу тебя здесь. Очень сильно и благородно. Я тобой горжусь. — Спасибо. Я в порядке. Как Вы? Как поездка в Румынию? — Там ничего нового. Думала, что по приезде увижу твою очаровательную мордашку и поздравлю вас с помолвкой. А оно вот как получилось. — Главное, что он счастлив. — Между нами, ты нравишься мне больше, чем она. Какая-то она, знаешь, искусственная. Слишком идеально все. — Есть такое. Но, не нам с ней жить. А Себ от нее без ума. Только взгляните, как он на нее смотрит, — я указала в их сторону и поймала на себе взгляд Стэна, который поторопился отвести глаза. — Глупышка, на нее он смотрит совсем не так, как смотрят на любимую женщину. Да, с желанием, со страстью. Но на любимых смотрят с уважением, нежность, благоговением. Тут совсем не тот случай. И я думаю, что у них это ненадолго. Даю этому браку месяц, если они вообще поженятся. Ты пробовала это вино? Гадость редкостная. — Да. Но я посоветовала добавить другие напитки. — Себби похудел. Наверное, она совсем его не кормит. А с этими его экспресс-доставками из ресторана. Господи, что ж за мода такая. — Кто ж кроме меня станет вставать в пять утра в выходной, чтобы испечь его любимый пирог по замороченному румынскому рецепту, — я рассмеялась, а Жоржетта приобняла меня за плечо.       Я видела в ее глазах, как ей жаль, что мы с Себом расстались. Чувствовала, что за те недолгие полгода, что мы были вместе, она полюбила меня. И я стала для нее дочерью, которой у нее никогда не было. — Мама, ты прямо сияешь, — Себ незаметно подкрался сзади и обнял нас за плечи, — не мои кости перемываете? — Еще спасибо скажешь, когда артрита не будет, — Боже, не свекровь, а просто мечта, — выброси это ужасное вино. И когда ты вообще последний раз нормально ел?       Он почесал затылок. — Когда Дэннил в последний раз для меня готовила. Мы с Марго были на съемках. И там не до еды. А потом… еда на вынос, — его признание стало для меня шоком. Жоржетта же закатила глаза и потрепала его по идеально уложенным волосам, — Мама! — Извините, мне пора. До свидания, — я поцеловала маму Себа в щеку, помахала мужчине рукой и удалилась, ловя на себе оценивающий взгляд. Из головы все никак не шли слова Жоржетты. О том, как он смотрит на Марго. И, врать не стану, это заставило меня улыбнуться.

***

      Выбором платья заниматься было некогда. Дни напролет я проводила в спортивном зале, выгуливала собаку Криса, пока тот был занят отношениями с Элли, ходила на прослушивания и активно отвлекала себя от мысли о предстоящем торжестве.       Энн, узнав о том, что у меня до сих пор нет ни платья, ни моего загадочного «плюс один», потащила по магазинам. Скажу сразу, выбирать платье вместе с моей Энни, сущий кошмар и превеликое удовольствие одновременно.       Она завалит тебя всем, что тебе нужно и не нужно, заставит примерить чуть ли не весь магазин, пока ты не вывалишься обессиленный на улицу. Но она также будет примерять наряды в соседней кабинке, дурачиться, фотографировать и делать совершенно сумасшедшие вещи, как, например в тот раз, когда мы вдвоем влезли в одни ну очень широкие штаны.       Как обычно, решив все за меня, она выбрала не меньше дюжины красных платьев с открытой спиной и шлейфом. Энн заставила меня примерить их по два раза, сделала фото и посоветовала то, что мне шло больше всего. Ну, у мудрецов мысли сходятся. Да и после ее уговоров я просто не могла не взять это платье. Что нужно знать о сестрах Палмер, так это то, что они умеют добиться своего.       С кавалером дела обстояли сложнее. Это тебе не просто подобрать аксессуары или пойти в салон, сделать прическу и макияж. Тут все было как в глухом лесу. — Может позвать Лермана? Помнишь, как вы сохли друг по другу, когда были в детьми? — Энн уже целый час изводила меня по телефону. — Энн, мне было четырнадцать, ему восемнадцать. Это было сколько? Почти десять лет назад. — Девять, Дэнни. Но он же такой милый. Позвони ему. — Нет и нет. Я не хочу показаться на свадьбе у своего любимого мужчины со своей первой любовью. Забудь. — Я напеку тебе вафель. Целую неделю буду печь. С яблочным джемом и корицей. И буду целый месяц варить кофе, — я закатила глаза, зная, что подруга не увидит мою реакцию. — Лерман так Лерман. И про вафли я запомнила. Месяц будешь жить у меня и готовить вафли и кофе. — Ура! Согласна, лишь бы ты провела время, не думая о своем Себби.       Мне вдруг стало горько. Только сейчас до меня стало доходить, что он через три дня женится на любимой женщине. И эта любимая женщина — не я. — Энн, у меня вторая линия. Я перезвоню. Целую, — я повесила трубку и взглянула на дисплей. Крис, — Эванс, вы же, кажется, там веселитесь на мальчишнике? Чего ты от меня хочешь? — Дэннил, — пьян, и очень сильно, — ну, мы тут немного выпили… и Себ стал показывать, как играет в бильярд. Но какие-то ловкачи обыграли его и… он поставил все деньги, — брат заикался. — забери нас домой. Пожалуйста.       Глупый Стэн. Глупый Эванс. Глупый Маки. Господи, неужели нельзя вести себя соответственно возрасту? Как дети малые, честное слово. Я шумно выдохнула и поплелась в машину, попутно закутываясь в теплый свитер. Ночи в августе холодные.       В баре было почти пусто, и я быстро нашла своих жертв. Они сидели на диванчике в углу и шумно спорили о том, кто их них самый сексуальный актер Марвел. — Вот. Дэннил сейчас нас рассудит, — завопил Маки, когда увидел меня, — Эванс, кто самый красивый актер в нашей киносемейке? Ааа? — О, нет-нет. Не буду я на это отвечать. — Конечно не будет. Потому что все и так знают, что она назовет Стэна. Даже ежику понятно, — я покосилась на Криса, который тут же понял, что сморозил глупость. Стэн же самодовольно улыбнулся и поднял пиво, указывая горлышком на меня. — Будешь с нами? — Хемсворт. — Чтооооо? — Себ поперхнулся пивом, а челюсть Криса, я готова была поспорить, почти встретилась со столешницей. — Хемсворт самый сексуальный в Марвел. Будут еще вопросы? Тогда марш на выход. Я развезу вас по домам. Сколько вы остались должны?       Я вытащила из сумки две стодолларовые купюры и оставила на стойке, вернулась и забрала своих недотеп с собой. И что бы они без меня делали? Стэн уселся на переднее пассажирское сидение и по-хозяйски провел рукой по бардачку. — Как дела? — Чудненько, — буркнула я и вжала до упора педаль газа. — Зловещенько. — Да как обычненько. — Дэнни, я останусь у Маки. Проследи, чтобы Себ был надежно уложен в кроватку. Иначе завтра будем его оплакивать, — я закатила глаза и молча кивнула, поворачивая к дому Энтони. Мужчины покинули машину, оставляя нас с Себастианом наедине. Неловко.       От него пахло алкоголем, и по-прежнему яблоками и корицей. Самый лучший парфюм в мире. Я вздохнула и, развернувшись, направилась по еще не забытому адресу. — Я голодный. Устал и хочу спать. И хочу пирог. Сделаешь мне пирог, Дэннил? — он посмотрел на меня щенячьими глазками и виновато почесал затылок. — Боже, еще инфантильнее ты быть не можешь? Не вздумай отвечать.       Дорога до его дома прошла в тишине. Стэн пытался что-то сказать, но язык заплетался, мысли путались, и он предпочел молчать. Я наблюдала за ним, изредка встряхивая за плечо, чтобы он не уснул. То еще удовольствие тащить накачанного огромного мужика на своих хрупких плечах.       Себ кивал головой в такт музыке и что-то бурчал под нос. Я не знала, стоит ли вообще сейчас с ним разговаривать, поэтому вопрос «И с чего это вдруг ты напился, как сапожник?» остался незаданным.       Стэн почти не стоял на ногах, и мне пришлось обнять его, чтоб он не упал по дороге. Его рука так знакомо улеглась мне на талию, что я горько вздохнула и сжала зубы. Нет, Себ, больше ты меня не сломаешь. — И почему твоя невеста не могла тебя забрать? — Потому что я хотел, чтобы это сделала ты. Дэннил, я скучаю!       Да он издевается! — Стэн, — я закрыла за нами дверь, — не смей. Через три дня ты женишься на Марго. И ты не имеешь права сейчас говорить мне такие вещи. Ты пьян. Идем, я уложу тебя в кровать. И позвоню Левиевой. — Не надо. Останься со мной. Подари мне эту ночь. И я буду шептать тебе… — Ты повторяешься. Живо в постель. Я не стану с тобой церемониться. Марш. Он стоял, не шевелясь, несколько минут, после чего преодолел расстояние между нами и впился в мои губы с жадным поцелуем. Оторопев от происходящего, я не сразу осознала, что происходит. Обе руки он положил на талию под свитер, большими пальцами аккуратно лаская кожу живота. Я инстинктивно ответила на поцелуй, но тут же опомнилась. — Ты с ума сошел? — я оторвалась от его губ и увидела в его глазах обиду и жалость. Не ко мне, к самому себе. Он жалел себя по той причине, которая была известна ему одному, — ты без пяти минут женатый мужчина. Себ, ты сделал свой выбор, теперь мирись с последствиями. — Дэннил, я не хочу, чтобы ты приходила с мужчиной. Это мучило меня с самого начала, когда ты только сказала про этот «плюс один». Черт, я запутался. Я уже не знаю, чего я хочу, — таким измученным и беспомощным я его еще не видела. Стэн прислонился к стене и, соскользнув вниз, уселся на пол, запустив руки в свои густые отросшие волосы. Я опустилась на колени рядом с ним, положив руку на его плечо. — Идем. Тебе нужен крепкий сон. И завтра все прояснится.       На этот раз он послушно последовал за мной в комнату и больше не пытался вовлечь меня в свои любовные игры. Я вся горела изнутри, понимая, что это был наш последний поцелуй, и я сама добровольно от него отказалась.       Себ улегся на кровати, не раздеваясь, приложил мою ладонь к своей щеке и улыбнулся. Я ответила на его улыбку, опустилась, оставила легкий поцелуй на его губах и ушла из комнаты.       Через пятнадцать минут он уже крепко спал. Я оставила на тумбочке у кровати аспирин с запиской «Съешь меня» и стакан воды — «Выпей меня». Дэннил в стране Чудес и ее Безумный Шляпник.