Новая жизнь и старые раны.

      Солнечное утро. Ароматы выпечки разносятся по квартире, будоражат рецепторы. Из-под подушки торчит нос и втягивает умопомрачительные запахи. — «Запах детства с нотками корицы и яблочными полутонами. Прямо, как я люблю», — подумала Мари, скользнув одной босой ногой на пол, проверить его на предмет приемлемой температуры. «Если дотронусь пальцем, и он покроется инеем, тогда дальше лежу», — с серьёзным видом решило заспанное чудо под одеялом, всячески оттягивая момент пробуждения. Палец ноги медленно касается пола, и блаженная улыбка наползает на лицо. «Как будто облако… нет, как будто сто тысяч котяток греют мою ступню и трутся об неё», — проносится в голове юной фантазёрки. Солнце уже высоко и успело нагреть паркет, отдавая ему тепло и хорошее настроение. Но Мари, кажется, решила схитрить и приняла «беспрецедентный шаг», укутавшись в одеяло, сползти на тёплый пол и продлить минуты неги. Половина поворота в одеяле и…. Раздаётся глухой стук, полметра конечно не высота, но притяжение никто не отменял. Сдавленный стон и гора из одеяла и подушки пришла в движение, и превратилось в гротескное подобие статуи Наполеона с треуголкой на голове в виде подушки. Рука ныряет за пазуху, подбородок приподнят, лицо надменное. «Вставайте, граф, вас ждут великие дела… Эээ, что-то меня не туда понесло», — сказало «чудо в перьях» и рассмеялась, глядя на себя в зеркало. На голове бардак, в волосах действительно несколько перьев из подушки, плащ из одеяла небрежно накинут на плечи. — «Ну, прям супер-героиня, пижамная девочка. Не-не, человек-одеяло. Несу тепло и сон!». Тут живот издал урчание и напомнил о себе, а в следующую минуту она услышала голос:       — Доченька, поторопись, ты можешь опоздать. Завтрак готов, засоня.       Ошеломлённая, неверяще, одними губами произнесла: — «Мама?». Слёзы брызнули, не разбирая дороги, она понеслась вниз по лестнице. Остановилась, не добегая до конца, и увидела внизу своих родителей. Они стояли, обнявшись, и улыбались ей.       — Совсем большая стала наша «божья коровка», да, дорогая? — посмотрел своими лучистыми, такими родными глазами на супругу, а потом на Маринетт:       — Помнишь, когда ты была маленькая, и мы гуляли все вместе, каждый раз, возвращаясь с прогулки, мы снимали с тебя по три, а то и по пять божьих коровок. Ты ещё так смешно говорила «бозя кавовка», — Том негромко рассмеялся, а Сабин улыбнулась.       — Потом ты подросла, проколола уши, и я заказал у мастера для тебя пару серёжек, похожих на божьи коровки. Ты была так счастлива, получив их в подарок, что чуть не разнесла весь дом, крича и радуясь. Я, дочка, это к чему всё рассказываю, мы помним о тебе, присматриваем за тобой, ты всё так же наша маленькая девочка. Мы всегда будем с тобой, в делах, вещах, в памяти, — закончил Том.       — Мы любим тебя, милая. Всё будет хорошо. Надо продолжать жить, несмотря ни на что, — сказала Сабин и они все обнялись…       Проснувшись теперь уже по-настоящему, Маринетт улыбалась, излучая заряд бодрости и теплоты. Этими нахлынувшими чувствами хотелось поделиться со всем миром и первой «жертвой» приступа доброты станет её бабушка; решила Маринетт и выскочила из кровати. Пометавшись по комнатам, но не найдя никого, активизировала дедукцию и пришла к выводу — бабуля на кухне. Влетев как вихрь, крепко обняла бабушку и начала тараторить. Джина, не прекращая готовить омлет на завтрак, с улыбкой слушала щебет Маринетт.       — Ты не представляешь, что мне приснилось, — радостно воскликнула Маринетт, ещё крепче стискивая Джину в объятиях.       — Такой сон, как настоящий, вот как сейчас перед глазами… Я проснулась, то есть не проснулась, потому что это было во сне, и голос такой… Мамин голос, как раньше она меня звала по утрам. И я такая побежала по лестнице, а там родители, ну я чего-то разрыдалась. А потом мы поговорили, и мне так хорошо стало на душе, прямо прилив сил. Чувствую, что я готова идти дальше и родители были бы счастливы, если у меня всё будет хорошо. Да и по друзьям соскучилась очень.       — Какой хороший сон, — ответила Джина улыбнувшись после её рассказа, — может, не будешь откладывать и прямо сегодня пойдёшь в коллеж, время собраться у тебя ещё есть, — поглядывая на часы заключила Джина. — Руки мой и за стол садись, твой любимый омлет, тосты с джемом и сок ждут тебя. Как чувствовала, что сегодня особенный день, — и подмигнула Маринетт.       Неспешно поглощая пищу и перекидываясь шутками, завтрак подошёл к концу. Марин поблагодарила бабулю и, чмокнув ту в щёчку, пошла к себе собираться. Чувствуя, что сегодня особенный день, решила выбрать самый лучший наряд. Распотрошив шкаф и вывалив всё на кровать, принялась комбинировать верх, низ, аксессуары и, конечно же, забыла про время. В итоге надев первое попавшееся, крикнув: «Я убежала», вылетела из дому и быстрым шагом, переходящим на бег, ринулась в сторону учебного заведения.

То же утро, особняк Агрестов

      Проснувшись, Адриан ещё немного понежился в кровати, развлекая себя тем, что перекатывался с одного края на другой. Ровно два с половиной раза, делая последний поворот на пути к полу, ловко вскочил на ноги. Включил на телефоне на полную громкость свою любимую музыку и занялся привычными утренними делами: умылся, привёл непослушные волосы в порядок, подмигнул себе в зеркало и улыбнулся. День обещал быть многообещающим. Одевшись и немного попрыгав под особенно забористую композицию, услышал стук в дверь. В комнату постучала одна из прислуги, позвав его завтракать. Спустившись в столовую и дождавшись, когда принесут завтрак, изрёк сентенцию, явно подражая:       — Завтрак — самый важный приём пищи за день, — и с дурашливым видом принялся тщательно пережёвывать молочную овсяную кашу. В столовой воцарилась гнетущая тишина, разбавляемая постукиванием ложки о тарелку. Но тут слегка скрипнула дверь, и Адриан услышал размеренные шаги за спиной и, не обратив на это внимания, продолжил поглощать завтрак, подумав, что это прислуга. Но, подняв глаза, увидел, что к завтраку спустился отец и поперхнулся. Это было не рядовое событие, они перестали завтракать с тех самых пор, как погибла его мама. Пока слуги суетились, накрывая для Габриэля стол к завтраку, Адриан пришёл в себя, натянуто улыбнулся и излишне бодро поприветствовал отца:       — Доброе утро, пап! — удивлённо, но в то же время радостно поприветствовал Адриан отца.       — Доброе утро, Адриан, — с полуулыбкой поприветствовал Габриэль сына. На мгновение повисла гнетущая тишина, но Габриэль продолжил:       — Сегодня важный день для тебя. Новый коллеж, новые знакомые, будь приветлив. Понимаю, что в предыдущем коллеже было не сладко. Элитный статус обязывает соответствовать, и все эти снобы, кичащиеся своими родными и их богатством, сами из себя ничего не представляя, задирали нос. И это не способствует налаживанию дружеских отношений. Сейчас у тебя есть возможность начать всё с начала, найти друзей, может подругу даже, — Габриэль лукаво посмотрел на сына. Адриан, не ожидая от отца такого спича, даже закашлялся, добил его намёк на девушку, кончики ушей предательски начали гореть. Заметив это, отец продолжил:       — Да ладно, не смущайся, все мы были когда-то молоды. В своё время на учёбе я познакомился с твоей мамой, встретил замечательных друзей, среди них и Том — отец Маринетт. Так что, сын, дерзай, всё в твоих руках, — не найдя что ответить, Адриан с набитым ртом выдавил:        — Спасибо, учту, — и усиленно принялся жевать, делая вид, что увлечён вкуснейшим завтраком. Дабы отец ещё чего-нибудь не ляпнул, на душе у Адриана явно потеплело, давно они вот так просто не сидели. Далее завтрак протекал в неспешных обсуждениях погоды, что нынче слушает молодёжь и прочие пустяки. Под конец завтрака пришла помощница отца — Натали. Она пожелала приятного аппетита и сказала, что машина готова и водитель ожидает.        Пожелав хорошего дня отцу, Адриан взял портфель и направился к ждущей его машине, бубня себе под нос, что мог бы и на автобусе добраться до коллежа, чтоб не привлекать лишнего внимания. Не доезжая до коллежа пару кварталов, увидел явно опаздывающую Маринетт, с крейсерской скоростью, идущей к намеченной цели. Решил, как истинный рыцарь, спасти несчастную принцессу. Попросил водителя не спеша догнать девушку и подать звуковой сигнал клаксоном. В мыслях Адриан представлял, как он неспешно выходит из машины открывает перед дамой дверь и бархатным голосом произносит что-то вроде: «Эй, детка, я вижу, ты опаздываешь, давай подброшу куда надо». Тут она на него томно смотрит, вздыхает и бросается в объятия. Миссия выполнена — сердце покорено. Но, как и все гениальные планы, он был обречён на провал. Маринетт, не ожидая никакой подлости, ускоряла шаг, когда внезапно за спиной раздался громкий гудок. Сердце упало в пятки, а адреналин, ударивший в голову, придал сил, она как «бешеная белка» подпрыгнула на пару метров, метнулась к стене и огромными расширившимися от страха глазами, смотрела на машину. Из неё, улыбаясь во все свои пока ещё двадцать восемь зубов, Адриан махал рукой, и при этом комментируя «шикарный», по его словам, прыжок. Мари начала чувствовать раздражение: кулачки сжимались, лицо побагровело, дыхание участилось, некоторым наблюдателям мог показаться даже дым из ушей и носа. Адриан, то ли не замечая состояния девушки, то ли прибывая в своих розовых мечтах, с глупой улыбкой вышел, распахнул перед испуганной девушкой дверь автомобиля и манерно произнёс:       — Мадам, разрешите вас подвезти, — после чего выдал замысловатый поклон и продолжил, — я весь в вашем распоряжении, — и явно намеревался целовать руку. Напряжение отпустило Маринетт, злость тоже куда-то подевалась.       — Паяц, — произнесла она, отдёргивая руку от покушения на неё. И за всё пережитое решила доехать до коллежа с удобствами, в машине. Проходя мимо находящегося в поклоне Адри, слегка дала ему подзатыльник и произнесла:       — Мадемуазель, неуч, — и с гордым видом уселась на заднее сиденье. Адриан слегка опешил, потом почесал затылок и с невозмутимым видом сел с ней рядом. Путь до школы пролетел незаметно и, уже выходя из машины, они были хорошими друзьями.