Не знала, что святоши умеют ревновать

Раскаты грома пронеслись над городом, вспугнув встревоженных голубей. Следом за ними, словно играя в догонялки, чёрное небо вспороли ярко–желтые зигзаги молний. В распахнутое окно бесцеремонным гостем влетел ветер и по–хозяйски начал перебирать листки бумаги, лежащие на столе. Хельга перевернулась на бок, безучастно глядя на собственные ладони, на тонкий бисер из дождевых капель покрывающий их, на мокрое одеяло и внушительную лужу на деревянном полу. Сейчас она действительно жалела, что произнесла те злополучные слова. Патаки так легко не сдаются, а она сдалась, позорно капитулировала, сбежала с поля боя. И для чего? Для того чтобы обнимать сейчас подушку и лить горькие слезы из-за собственной глупости. Может быть, позвонить первой? Нет, упрямая гордость уже давно прописалась у неё в груди, и выгнать её оттуда не смогут даже судебные приставы. Так что же делать? Ждать у моря погоды и сходить с ума от неизвестности, гадая, позвонит ли ей Арнольд, желая помириться? Телефон красноречиво молчал, и девушке пришлось встать для того, что собрать воедино его разбросанные по всей комнате части. Окно она всё-таки закрыла – утонуть в собственной комнате вовсе не входило в её планы, а затем смахнула промокшее одеяло на пол и снова взобралась на кровать, подогнув под себя ноги. Одно касание – и на экране заиграла заставка. Осталось лишь дождаться звонка, а затем ответить на него, быстро прокричав в трубку: "не звони мне больше, репоголовый!" А потом с замиранием сердца ждать следующего звонка, проклиная свой никчёмный характер. Но телефон к досаде девушки молчал. Прошло пять, десять минут, Хельга начала терять терпение. Наконец, небеса сжалились над ней, и трубка завибрировала. Надежда, на секунду растянувшаяся в улыбку, тут же погасла – на дисплее мелькнуло совершенно иное имя. – Алло! Хельга, ты в порядке? Зачем ты отключила телефон? Мы же с ума сходим от беспокойства... – Выдохни, Фибс. Ничего страшного не произошло. Я не наглоталась таблеток, не прыгала с моста и не бросалась под машину. Просто решила побыть одна, наедине со своими тараканами. Знаешь, а они милые... – Я серьезно, Хельга. Как ты? Может, мне прийти к тебе? Я же, правда, беспокоюсь. – Не надо, Фиби. Я действительно в порядке. В относительном. Ты лучше скажи, как там школа? Все косточки мои перемыли или ещё осталось? – Школа на месте, остальные тоже, поговорят и перестанут. Это совсем неважно, подруга. Ты скажи, ты разговаривала с Арнольдом? Знаешь, он действительно места себе не находил... – Правда? Что-то не особо заметно – усмехнулась Хельга. – Телефон не разрывается от его звонков, не приходят смски. В общем, ни слуху, ни духу от героя- любовника. – Наверное, у него на это есть веские причины – осторожно заметила японка. – Вот увидишь, вы скоро помиритесь. Стоит только немного подождать. – Я боюсь, Фиби. А вдруг он действительно хочет расстаться? И зачем я только закатила ту сцену? – Да, уж. Ты была в ударе. Но не стоит отчаиваться. Ты поговоришь с Арнольдом, извинишься перед Лайлой... – Не буду я перед ней извиняться. Ещё чего! – фыркнула Патаки, отбросив в сторону промокшего до нитки одноглазого зайца. – Ты просто не видела её выражения лица в тот момент. Она же просто смеялась надо мной, Фиби! – А ты не преувеличиваешь? Может, тебе всё же показалось? – Фибс, я сейчас брошу трубку... – Нет, подожди. Если это, действительно, правда, то ты тем более должна извиниться. – Чего!? – Ты должна быть умнее, Хельга. Извинись перед Лайлой, помирись с Арнольдом. А после будь внимательна, рано или поздно намерения соперницы выплывут наружу, и ты сможешь разоблачить её. Хельга заметно повеселела. Всё-таки здорово, что у неё есть такая подруга. И поддержит и дельную мысль подскажет. В голове девушки тут же завертелись шестерёнки – возник первый набросок плана, который ей не терпелось осуществить. – Ты как всегда великолепна, Фиби! Расцеловала бы, да боюсь, что шляповолосый ревновать будет. – Всегда, пожалуйста – рассмеялась японка. – Но не называй Джеральда так. Мне это не нравится. – Хорошо-хорошо – согласилась девушка. – Как скажешь, Джульетта. Не трону я твоего Ромео. Пусть живёт. Внизу что-то резко загрохотало. Судя по грубому властному голосу, Большой Боб вернулся в плохом настроении. – Ольга, принеси мне скорее полотенце! Чертова стихия вымочила меня до нитки. Мириам, приготовь, что-нибудь по-быстрому. У меня скоро все внутренности от голода в узлы завяжутся. Ольга, где тебя черти носят? Ольга! Ольга! – Я Хельга, папа – в стомиллионный раз ответила девушка. – Фибс, извини. Предки вернулись, мне нужно бежать, исполнять роль Золушки, пока мачеха совсем не озверела. – До завтра, подруга. Надеюсь, всё будет хорошо. – Я тоже надеюсь, Фиби. Очень надеюсь... *** Арнольд стоял перед дверью, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Изнутри доносились голоса – судя по всему, Сид всё ещё утешал шокированную недавним происшествием девушку. – Сид? Лайла? Можно я зайду? Я бы хотел извиниться... Дверь, противно скрипя, открылась прямо перед его носом. Заплаканная Лайла стояла на пороге, держа в руках носовой платок. – Зачем ты пришел, Арнольд? – зло брякнул Сид, неожиданно материализовавшись за спиной девушки. – Не видишь что ли, Лайла не в состоянии выслушивать кого-либо. – Проходи, Арнольд – Лайла грустно улыбнулась и отошла вглубь комнаты. – Как видишь, я в порядке. Просто немного испугалась. Да и перед ребятами неудобно. Думают, наверное, что я тварь последняя. Ненавидят. А я же ничего такого не хотела... – Прости нас, Лайла. Не знаю, что нашло на Хельгу, но она поступила ужасно. Ты пострадала совершенно не заслуженно, и я искренне сожалею, что тебе пришлось это пережить. Прости меня, я действительно виноват... – Ты не виноват, Арнольд, не кори себя – девушка присела на край дивана и вытерла бегущие слезы по бледной щеке. – И я могу понять Хельгу. Наверное, она сильно тебя любит, раз так ревнует. И я действительно не держу на неё зла. Просто мне нужно немного времени, чтобы немного придти в себя. И, наверное, я не буду ходить пока в школу – пусть страсти улягутся, да и Хельга немного успокоится. Поймет, что я ей ничем не угрожаю, и мы снова станем подругами. – Что ты говоришь, Лайла? Какая дружба может быть после такого? – не унимался Сид. – Да, эта Патаки должна в ногах твоих валяться, перед всеми вымаливая прощение. И это она должна оставить школу, чтобы переехать в психушку – ей там самое место. – Сид! Думаю, ты всё же преувеличиваешь.... – Не защищай её, Арнольд. Только не в этой ситуации. – Мальчики, не ругайтесь, пожалуйста – вмешалась Лайла. – Не надо. Я, правда, в порядке. Сид, я очень ценю твою заботу, но не надо из-за этого ссориться с Арнольдом. Он не виноват, что так вышло. – Ага, а тот, кто виноват, сидит дома и носа не кажет – зло процедил Сид. – Ну, ничего. Я заставлю, Патаки извинится. – Она извинится, и обязательно – ответил Арнольд. – Но сама и без чужих подсказок. Не нужно на неё давить. Я знаю Хельгу, и она вовсе не такая, какой показывает себя иногда. – Это только слова парня, который по своей глупости втрескался в эту грубиянку. Не слушай его, Лайла. Он не может быть объективен. Мальчики резко замолчали, когда в кармане девушки вдруг прозвенел телефон. – Я же совсем забыла! – воскликнула рыжеволосая красавица. – Я же должна была встретиться с папой! Лайла соскочила с дивана, но, не удержавшись на слабых ногах, вдруг едва не повалилась на пол. Арнольд успел схватить её за руку, и девушка устояла, подозрительно шатаясь из стороны в сторону. – Тебе плохо? Вызвать скорую? – запаниковал блондин. – Думаю, ты сейчас не в состоянии куда-либо идти. – Нет, всё в порядке – упавшим голосом возразила девушка. – У меня просто закружилась голова. Сейчас пройдет. Я должна поскорее увидеть папу. Это и будет моим лекарством. Но я не откажусь, если ты, Арнольд, проводишь меня. – Конечно- конечно. Обопрись на мою руку, и мы пойдем – ответил юноша. – Может, я всё - таки провожу тебя, Лайла? Думаю, Арнольду пока не стоит находиться рядом с тобой. Мало ли что эта полоумная может учудить. – Хельга не полоумная, Сид. Хватит так отзываться о моей девушке. Мне это неприятно. – Я попросила Арнольда, так как нам по пути – вмешалась девушка. – Ты и так со мной полдня провозился, и я не хочу больше стеснять тебя. К тому же, я не желаю чувствовать себя виноватой ещё и перед тобой – немного грубовато добавила она. Сид упрямо поджал губы, но, тем не менее, согласился. Лайла улыбнулась напоследок, обняла его, и, вцепившись в Арнольда, вышла из дома. Шли они долго. Небо заволокло тучами, поднялся сильный шквалистый ветер, поднимающий ввысь горы пыли. Лайла закашлялась и крепче вцепилась в плечо Арнольда. – Осталось совсем немного – ответил юноша. – Вот за тем поворотом твой дом. Девушка кивнула, о чём–то глубоко задумавшись. Настолько глубоко, что она даже не заметила, как родная дверь возникла перед ней спустя минуту. – Вот мы и пришли... – Арнольд, спасибо тебе за всё. Не знаю, как и отблагодарить тебя за твою доброту. Может, зайдешь на чашечку чая? Поздороваешься с папой. Он тоже хотел с тобой поговорить... – Пожалуй, в другой раз – ответил Арнольд, отстраняясь от внезапных объятий девушки. Её дыхание, как будто случайно скользнувшее шепотом по его волосам, заставило парня вздрогнуть. И неожиданно, слова Хельги, в запале высказанные в школьной кладовке, стали приобретать совершенно иной смысл. *** Хельга вернулась в комнату после добрых 30 минут выслушивания лекций Большого Боба о его непростой жизни; о шатком бизнесе, который не приносил должной прибыли; о Мириам, за двадцать лет брака так и не научившейся готовить съедобный бифштекс. И, конечно же о неблагодарной Хельге, которая почему- то не может понять всех его тягот и не желает помочь. – Чем я могу помочь тебе, папа? Выбросить всю эту рухлядь, что ты гордо называешь "мобильники Большого Боба"? Да, они все ломаются и перестают работать на вторые сутки. Так что неудивительно, что твой бизнес трещит по швам – крикнула она напоследок. Ну, вот, что и требовалось доказать. Мобильник снова в отключке и приходить в себя, кажется, не собирается. Блондинка устало опустилась в кровать и уставилась в потолок, мысленно переносясь в другое место. Интересно, чем сейчас занимается Арнольд? Возможно, также как и она, лежит на кровати, любуется разгорающейся всё сильнее грозой и ждёт звонка. Но она не звонит. Он соответственно тоже. Неожиданно телефон снова подал признаки жизни, и на экране высветилось оповещение. "30 пропущенных!" – сердце рухнуло вниз. – И все от Арнольда! – и оно снова забилось. Чертыхаясь и злясь на болванку, по ошибке именуемую сотовым телефоном, Хельга готовилась нажать кнопку вызова. Но что-то её отвлекло, и она обернулась. Послышался треск – в окно что-то ударилось и со звонким звуком упало на подоконник. – Да что там происходит? – высунулась девушка, распахивая окно. – Ай! – Ой, прости, Хельга. Я не в тебя целился. – Арнольд!? Ты спятил? – потирая ушибленный лоб, шепотом ответила девушка. – Что ты тут делаешь? Если папа тебя здесь увидит, то и мокрого места не оставит. – Если ты будешь верещать так громко и дальше, любовь моя, то это обязательно произойдет. А вот если ты пожалеешь меня и отойдешь в сторону, чтоб я мог взобраться к тебе, то всё может закончиться вполне хорошо. Хельга планировала возмутиться, но ласковое "любовь моя" резко заставило ее передумать. – Ты там поосторожнее. Эта водосточная труба стара как мир, и возможно даже помнит динозавров... – Не бойся, я мигом – блондин с поразительным упрямством лез по стене, цепляясь руками за водосток. – Ещё немного, и сможешь кричать на меня в комнате. Там хотя бы сухо... Вот, чёрт! – Держись! – Хельга резко свесилась с окна, хватая рукой воздух. Ей всё-таки удалось схватить парня за рукав рубашки и втянуть в комнату. Арнольд приземлился прямо на неё, прижав к жёсткому матрасу. Его мокрые волосы упали на лицо девушки, и обжигающе холодные капли тут же потекли за шиворот, вызывая мурашки. – Слезь с меня, репоголовый! Я не разрешала руки распускать... – Что там у тебя происходит? – громоподобный возглас резко раздался за дверью, и Большой Боб ворвался в комнату, взглядом спецназовца осматривая периметр. – Опять по телефону болтаешь? И почему у тебя одеяло на полу валяется? – Ни с кем я не разговариваю, а просто заправляю кровать, папа. Ты что–то хотел? – спросила Хельга, изо всех пытаясь придать лицу серьезное выражение. Где–то внизу сопел Арнольд, пытаясь освободить пальцы, на которые Хельга так бесцеремонно наступила. Большой Боб сделал ещё один шаг, и сердце девушки ёкнуло – ещё чуть-чуть и их разоблачат. – Я забираю твой телефон на время – брякнул Большой Боб и, схватив мобильник с тумбочки, исчез так же быстро, как и появился. – Завтра утром верну. Мне же надо разобраться, что не так с этими проклятыми трубками. Его тяжёлые частые шаги раздались на лестнице и вскоре стихли, сменяясь раздраженным басом, обращённым к Мириам. Хельга подняла одеяло и уставилась на улыбающегося Арнольда. – Вставай, репоголовый. – Опасность миновала. Арнольд быстро встал и присел на кровать, жестом приглашая девушку присоединиться. Хельга подчинилась и села рядом, стараясь не смотреть в его сторону. Повисла неловкая тишина. – Хельга, мне надо с тобой поговорить... – Нет, давай сначала скажу я – выпалила Хельга, закусив губу и теребя складки футболки. – Я тут подумала и поняла, что поступила неправильно. Я не должна была так поступать с Лайлой. Я не знаю, что на меня нашло, и я очень сожалею. Надеюсь, ты простишь меня и не станешь принимать всерьез те мои слова. Девушка с надеждой и страхом посмотрела в глаза парня. Он не злится на неё. Действительно не злится. – И ты меня прости – тихо выдохнул юноша и прижал девушку к себе. – Я вовсе не хотел обидеть тебя. Ты мне действительно нравишься. Нет, я люблю тебя. По-настоящему. Целиком и полностью, со всей колкостью и вспыльчивостью, за которыми прячется невероятно красивая и добрая душа. И мне, правда, никто больше не нужен. Я уже нашел своё счастье, Хельга. И это счастье – ты, а не кто-либо другой. Сердце резко сделало кульбит и остановилось где-то в области живота, распугивая ошалевших от неожиданного счастья бабочек. Хельга замерла, когда Арнольд ласково провел по её щеке, смахивая предательскую слезу, всё-таки решившуюся на побег. А после он вытащил из кармана маленькую коробочку, в которой обнаружились два маленьких золотых медальона в форме сердца. – С годовщиной, любимая – произнес Арнольд и вложил сердечко в ладошку девушки. – Если нажмёшь на эту кнопочку, оно откроется. Там внутри наши фотографии, но если они вдруг тебе не понравятся, то мы можем всегда их заменить... – Я люблю тебя – Хельга отчаянно прижалась к его губам, вынуждая замолчать. – И за что мне такое счастье? – Согласен – усмехнулся юноша. – Тебе просто невероятно повезло... Дальнейшие слова потонули в очередном поцелуе, который растянулся на несколько мучительно сладких мгновений, в течение которых Хельга успела воспарить к небу и низвергнуться вниз. Арнольд тяжело дышал, прижимая девушку к кровати, лаская её раскалённую кожу в области живота и спускаясь вниз. Хельга гладила его спину, отчаянно целовала скулы, щеки, горячие губы, которые уже переместились на шею, оставляя за собой обжигающие следы. – Хельга – сквозь затуманенное сознание услышала она его хриплый голос. – Если мы сейчас же не остановимся, то вряд ли я вообще смогу тебя отпустить. В ней сейчас отчаянно боролись две Хельги. Одна Хельга, с рожками и длинным хвостом наперевес, остервенело дубасила другую Хельгу, с нимбом вокруг головы. В итоге, ангел Хельга победила, и девушка, тяжело дыша, оторвалась от Арнольда. Тяжёлые капли уныло стекали по стеклянной поверхности. Девушка лениво следила за их танцем, спиной чувствуя окружающее её тепло. Дождь закончился, стих ветер, а в душе яркой радугой расцветало счастье. – О чём задумалась ревнивая моя? – спросил Арнольд, ещё сильнее притягивая её к себе и целуя в светлую макушку. – Да так. О том, о сём. Так стоп, мне послышалось или ты действительно назвал меня ревнивой? – Но это же, действительно, так. Ты очень ревнивая… – Фи, как будто ты никогда не ревновал! Арнольд молчал, словно глубоко задумавшись о чем-то. – Так, погоди. Хочешь сказать, что ты никогда меня не ревновал!? – спросила поражённая Хельга. – Но, почему? – Не знаю – честно ответил юноша. – Может быть потому, что просто не умею это делать? И я действительно считаю, что ревновать человека, в чувствах которого ты уверен, как минимум глупо. – То есть, я всё-таки глупая? –Хельга! Не начинай… – Нет, ну, правда. Я хочу разобраться. Если, к примеру, в понедельник, я заявлюсь в школу с другим парнем и буду виться вокруг него, как пчёлка вокруг цветочка, то тебе не будет неприятно видеть это? Ты серьёзно? – Конечно, мне будет неприятно – ответил блондин. – Но, если ты ждешь, что я брошусь на него с пеной у рта и буду махать кулаками, то глубоко ошибаешься. Я предпочитаю другие методы выяснения отношений. – Какой же ты святоша! – шутя, воскликнула девушка, и, резко обернувшись, вновь прижалась к широкой груди. « Что ж, посмотрим на твою реакцию, репоголовый. Действительно ли, ты сможешь выдержать представление, что я со всей любовью устрою для тебя» – хихикнула Хельга-чертёнок где-то глубоко внутри. А Хельге- ангелу оставалось лишь глубоко вдохнуть, глядя на всё это. *** – Привет, дружище! Ну что, ты помирился с Хельгой? – спросил Джеральд, подсаживаясь к Арнольду за завтраком. – Помирился. В тот же вечер. Мы спокойно поговорили обо всём и Хельга извинилась. А в субботу, чуть ли не на рассвете, она сама потащила меня к Лайле. А после мы провели чудесное время вместе. – Вижу уже. Ты весь светишься, как гирлянда на рождественской ёлке. Постарайся поменьше улыбаться, а то на идиота какого- то смахиваешь. – Просто я счастлив, Джеральд. – Но, на что ты так уставился? Джеральд действительно выглядел шокированным, и Арнольд резко обернулся, чтобы тут же самому впасть в ступор. В столовую медленной плавной походкой входили три девушки. Одна из них, никто иная как Ронда Лойд, шла первой, на ходу поправляя идеальную прическу. Следом за ней шли Лайла и Хельга, о чем-то переговариваясь между собой и громко смеясь. Но удивило всех вовсе не это. Хельга Джеральдин Патаки – та, кто никогда не снимает свои любимые рваные джинсы. Та – кто гоняет по школьным коридорам в старых удобных кроссовках, вдруг обрядилась в платье. Её светлые, всегда собранные в высокий хвост волосы, теперь свободно струились по спине подобно шлейфу. Короткое, глубокого синего цвета платье, которое и платьем то язык не поворачивался назвать, оканчивалось где-то на середине бедра, не оставляя простора для воображения. Длинные ноги стали еще длиннее, и теперь заканчивались туфлями на высоком каблуке, на которых и стоять то было трудно, не то, что ходить. Добавить к этому яркий, почти кричащий макияж и невероятно откровенное декольте – и вся 118 школа в ступоре. Хельга изменилась. На смену девочке – пацанке пришла знойная красавица. И эта красавица на глазах своего парня обнимала другого. «Ну что, святоша? Как ощущения?»