Жертва

Есть те, кого приносят в жертву. Война редко приносит облегчение, скорее уж доставляет кучу проблем. На Ярусы она принесла множество смертей и горя при завоевании. Несмотря на попытки Вершительницы снизить потери и в мирном населении, и среди войск, солдаты с остервенением резали жителей, прикрываясь правилами, законами и военным временем. А после завоевания, солдаты Алого Хора и Опальных вновь и вновь сходились в бессмысленных схватках, источая злобу друг к другу. Казалось, что желание истребить друг друга передавалось новобранцам, будто поветрие. Порой борьба становилась менее ожесточённой, но она никогда не прекращалась до конца. И зачастую от неё страдали совершенно другие люди. Восстание в Колодце Вендриенов стало очередным витком противостояния двух армий Кайрос и скудных сил восстания. Вряд ли у них вообще были хоть какие-то шансы, даже если бы Вершительница Судеб не пришла и не объявила бы Эдикт. Но на истерзанной войной земле армиям было интереснее изводить друг друга, чем всерьёз подавить остатки восстания. Желание переманить на свою сторону Вершительницу было понятно и неприятно, однако она старалась не выказывать своего раздражения слишком явно, придерживаясь своей собственной стороны, как и во время завоевания Ярусов. Вершительнице было жаль повстанцев, что защищали свои земли и свою независимость из последних сил, оттого она не раз предлагала им сдаться. Пусть их упрямство и было воистину раздражительным, оно было достойно уважения. Они говорили о гордости и чести, но на самом деле были сломлены и уже давно впали в отчаяние, не веря в победу. Слишком много родных и знакомых погибло войне, чтобы у них было достаточно сил для дальнейшей борьбы. Но захват Шпиля и его активация развернули ситуацию в совершенно неожиданном свете. Есть те, кто приносит в жертву. Вершительница Судеб неожиданно для себя оказалась в самом центре начинающегося хаоса. Даже если она не хотела убивать, ей приходилось это делать, так как ни убийцы Алого Хора, ни солдаты Опальных не жалели сил на то, чтобы избавиться от «предательницы». Но она будто знала, где те оставляют посты, когда отправляют отряды и как лучше от них избавиться. Пять раз её пытались отравить в тавернах и при продаже еды, и каждый раз отравителям самим приходилось есть свою отраву: Архонт удивительно точно находила их и заставляла есть то, чем они пытались её отравить. Много раз ей приходилось сражаться с отрядами, которые значительно превышали её собственный в численности. Каждый раз её небольшой отряд выходил победителем, обходясь без серьёзных травм. Оставалось только удивляться такой удаче и гадать, с чем она связана. Порой казалось, что Архонт Тайн и Архонт Войны сговорились и специально отправляют отряды неугодных на встречу с Вершительницей, дабы избавиться от ненужных помех. Вершительница шла вперёд легко и без страха, не жалела о принятых решениях. Она не отказывалась помочь и всегда старалась вникать в ситуацию. Чем больше её спутники путешествовали с ней, тем сильнее верили в неё. Ничем не объяснимая вера, которой они пожертвовали своё прошлое и жизни врагов. Вряд ли кто-либо из спутников Вершительницы смог бы ответить, почему они пошли за ней и остались с ней, несмотря на почти неприязнь своих Архонтов. Просто присутствовало в Вершительнице какое-то мистическое обаяние, харизма, вперемешку с острым умом и развитой интуицией, отчего рядом с ней спутники чувствовали себя увереннее и сильнее во всех смыслах. И порой создавалось ощущение, что не было таких преград и таких врагов, которые смогли бы остановить их. А на кончиках пальцев Вершительницы в скудном освещении Старых Стен, когда никто не видит, пляшут бледные призрачные огоньки. Есть те, кому приносят жертву. Бывшая Вершительница Судеб, Архонт Шпилей, умеет убеждать, ценит ум, знания и силу, а подчиняться ей оказалось неожиданно просто и даже приятно. Бледен Марк с интересом наблюдал за решениями своего нового Владыки, охотно берясь за задания. Восстанавливалась Школа Чернил и Пера Книгочеев, возрождалась Школа Заклинателей Приливов, спешно собиралась и тренировалась новая армия, принимались новые законы, ковалась новая броня и оружие. Дело находилось всем. Всё шло плавно и размеренно, словно было давно отработано в каких-то других мирах, забытых жизнях. Не раз и не два появлялись те, кто считал, что смогут обвести молодого Архонта вокруг пальца, прибрав к рукам и её саму, и её владения. К сожалению, отказы такие люди не понимали и не принимали. Не раз и не два таких находили мёртвыми в собственных домах или же вовсе в канавах. Но всегда находится кто-то, опрометчиво считающий, что уж ему-то опасаться нечего. Не боялись они ни пронизывающего взгляда Владыки Ярусов, которая будто бы читала их мысли и суть, как книгу, ни сгущающихся теней. — Человеческая глупость неистребима, — качая головой, говорит бывшая Вершительница то ли теням, то ли пространству вокруг. В целом, Марк с этим согласен, стирая с рук свежую кровь. — Мне всё интересно, а как видишь мир ты? Архонт слегка склоняет голову на бок, улыбаясь, и слышится тихий перезвон колокольчиков. В сиренево-голубых глазах мелькали озорные бирюзовые искорки. Глядя в них, хочется сказать, что у людей не бывает таких глаз, но у Владыки Ярусов они такими были ещё тогда, когда Марк впервые её увидел. — Я вижу мир весьма интересным. А ты? Он дружелюбно ухмыляется в ответ, касаясь пальцами бледной щеки Архонта. Кто ещё умрёт от его руки для неё? Ему без разницы на кого она укажет, кто станет новой жертвой: он убьёт для неё любого. — С тобой он в любом случае интересен, детка.