«Твоя привязанность к друзьям убивает, Сидни Мур»
Ветер коснулся на этот раз моих лодыжек. Я стояла посреди пустого тёмного коридора, видя лишь очертания стен комнат, как что-то блеснуло на полке для обуви. Ключи. Кевин всегда кидал их туда, потому что ему было лень тянуться до крючка, а потом сам же искал их в кедах и сапогах, когда они проваливались сквозь прутья. Яркость экрана била меня по лицу.«Но знают ли они, что ты убийца?»
Я сглотнула противный ком. Привычное чувство страха затягивало узел в моем желудке.«Когда ты убьёшь и их тоже?»
Руки дрожали, но мне удалось каким-то чудом набрать ответ без ошибок. «Я не убийца. Я никого не убила» «Я не ты» В помещении стало настолько холодно, будто температура опустилась до нуля.«Тебя предупреждали, Сидни Мур»
«Ты знала это»
Мне хотелось обхватить себя руками и дрожать от страха, но впервые не хотелось умолять о пощаде. Я боялась смерти — всегда, а теперь, когда я увидела её своими глазами — особенно. Но я поняла свою ненависть к власти. К тем, кто использует ее и упивается ей. Кто скрывает свое лицо за маской и не смотрит мне в глаза. Я не хочу умолять этого человека.«Ты знала, что если кому-то расскажешь»
«Твои друзья и родные»
Сообщения перестали поступать, эта пауза заставляла нервные окончания во мне обрываться по-одному.«Умрут»
Распахнулась дверь, и ледяной воздух окатил меня с ног до головы. Дышать стало тяжело, будто весь воздух из комнаты выкачали. — Привет, Сидни Мур, — это был механический голос с устройства. И издавал его человек в дверном проёме. Его фигура — вся в чёрном — твёрдо стояла на ногах и, кажется, не собиралась двигаться. — Кто ты? — я вцепилась руками в перила. Ещё никогда он не был так близок ко мне. Ещё никогда у меня не было столько шансов раскрыть его. И тогда я закричала: — Кто ты?! На этот крик должны были сбежаться все: и Кевин, и шериф Келлер, но в коридоре по-прежнему было две фигуры. Я и человек в маске стояли друг напротив друга. И тогда меня осенила мысль, что я, не считая гостя, дома одна. Никого больше не было, никто не пришёл бы меня спасти. — Что ты сделал с ними? — прошипела я и не узнала саму себя. Это был не жалкий писк до смерти напуганной девчонки, это была ярость загнанного в ловушку зверя: отчаянная и безнадежная. И тогда я сделала то, что не могла ожидать от себя ни в один из моментов своей жизни. Я кинулась вперед. Человек в маске не успел и шевельнуться, когда я сбила его с ног. Я схватила ключи с обувной тумбочки за доли секунды и зажала их в кулаке. Ярость кипела во мне, она жаром разливалась по телу. Я перестала чувствовать холод и дрожь в руках. Я не хотела угрожать, я хотела убивать. Именно поэтому я заносила ключи раз за разом и также раз за разом всаживала их в мягкое тело человека в маске. Моей силы и гнева хватило, чтобы сквозь тонкую ткань ключи смогли вспороть ему живот. Кровь лилась по линолеуму и брызгалась в стороны. Чёрное худи превратилось в кровавое месиво, а тело стало поддатливым, но я не могла остановиться. Кровь была на моих руках, одежде, капли россыпью попали мне на лицо, но мне было все равно. Всё это время человек пытался двигаться и сопротивляться, но сейчас обмяк. Через разрез для рта в маске сочились темно-алые капли и пена. А потом он издал его. Последний механический смешок. Моя рука не дрогнула, когда я пырнула человека в солнечное сплетение. Его сердце больше не билось, а моё пробивало грудную клетку. Ветер подхватил мои волосы, и те их части, что не слиплись от крови, попали мне на глаза. Я дрожащими руками потянулась к лицу — но не к своему, а к тому, что было у мёртвого Анонима. Я стянула маску, и крик застыл в моем горле. Это было лицо Кевина. Это было тело Кевина. Грудь свело судорогой, и я с трудом могла дышать, будто весь воздух выкачали из лёгких. Задыхаясь, я еле смогла выдавить из себя плач. Слезы лились из глаз, смешиваясь с чужой кровью. А затем внезапно лицо Кевина стало лицом Джагхеда. Его серые глаза были стеклянными, потому что он больше не моргал. Я в ужасе слезла с тела, меня согнуло в приступе истерики, словно кто-то со всей силы ударил мне в живот. Что-то пискнуло, и я не сразу поняла, что это был мой телефон. Мне пришлось оглядеться, чтобы найти то место, куда он упал, когда я побежала вперёд. Оказалось, он ударился о ступеньку, но выглядел ровным счётом также, как и до падения, что не могло не радовать. Я развернула сообщение, и кровь с моих рук, пока я вводила пароль, залила пол-экрана. Однако даже так, я смогла прочитать.«Мне даже не придётся их убивать»
«Потому что ты сделаешь это сама»
Я посмотрела на тело, лежащее в луже крови, на пороге. Теперь у него было лицо Стива, застывшее в одной эмоции навсегда. И тогда я закричала. Это было так громко, что горло драло, а мои лёгкие разрывало от недостатка кислорода. Я думала, что они вот-вот лопнут, когда почувствовала, что кто-то с силой трясёт меня, сжимая плечо. — Сидни? Сид, пожалуйста! Я открыла глаза. В ушах так пищало, что я ничего кроме этого и не слышала вовсе, а эти слова ещё немного, и мне бы показалось, что я придумала их. В голове молотки стучали по наковальне, и это дарило невероятную боль от виска до виска. — Сидни, черт возьми, — чье-то тело припало к моему, но я лишь зажмурилась, пытаясь прогнать хоть один из видов боли. Когда я смогла сфокусироваться на чем-то конкретном, я поняла, что это был будильник на прикроватной тумбочке Кевина. И от обнимавшего меня человека пахло Кевином — цитрусом и свежим огурцом. — Сид, господи, — выдохнул Кевин мне за спину, а потом сел ровно и посмотрел на меня. За окном уже светало, и я чётко видела его лицо. Он был жив, здоров и в порядке. Теперь я притянула его к себе, крепко обнимая (насколько только позволяли дрожащие руки). — Сид, я думал, у тебя припадок и что ты… Что ты умираешь, — голос Кевина дрогнул. В дверях появился шериф Келлер — заспанный и взлохмаченный. Он буквально вбежал в двери, тут же взглядом оценивая нас на предмет травм и ранений. — Всё в порядке? Я слышал, кто-то кричал. Кевин сел на моем матрасе, и я виновато подняла руку. Мой телефон, лежащий рядом на полу, где я оставила его перед сном, светился оповещением. — Всё в порядке, мне просто… Приснился кошмар. Шериф Келлер ещё раз обеспокоенно осмотрел меня и, кивнув, удалился обратно к себе досыпать час до звонка будильника. Кевин ещё продолжал сидеть на моем матрасе, видимо, в ожидании, что я решу поделиться, но я поджала губы и повалилась обратно на спину. Я знала одно — это был не просто ночной кошмар. Все сообщения от Анонима были реальны.***
Джагхед сходил с ума по расследованию всю следующую неделю, но все попытки сопоставить все воедино разбивались об отсутствующие куски информации. Он считал своей обязанностью что-то предпринять, а именно — раскрыть это дело. Ради меня. А я, я чувствовала себя виноватой, потому что сама загнала его эту ловушку. Я хотела какого-то спасения для себя, хотела не переживать это одной и поэтому, как последняя эгоистка, поставила Джагхеда под удар. Не требуй от кого-то сохранить твой секрет. Ты сам его не сохранил, — говорила мне мама. Я и не требовала, но Джагхед и не распространялся. — Когда ты поговоришь со Стивом? — он спросил у меня это, когда забрал меня со школы. Встретились мы, конечно, чуть подальше, чтобы не привлекать лишнего внимания, и теперь бесцельно бродили по улицам. — Точно не сегодня, — я поджала губы и тут же шумно выдохнула, понимая, что хочу быть с Джагхедом откровенной. — И вряд ли завтра. Я спрыгнула с бордюра, и Джагхед, который все это время держал меня за руку, чтобы помогать удерживать баланс, притянул меня ближе к себе. Наступил декабрь, и лёгкий морозец отражался на наших лицах розовым румянцем. Джагхед нагнулся меня поцеловать, как делал это всегда — осторожно притягивая за руки, которые я забрасывала ему за плечи. Его губы всегда были сухими и тёплыми, и мне очень все это нравилось. Мне до чёртиков нравился сам Джагхед. — Тебе нужно поговорить с ним. Это было оттягивание неизбежного, но я просто не могла пересилить себя. — Я знаю, знаю. Я уткнулась холодным кончиком носа Джагхеду в теплую щеку, и мы рассмеялись. Это был один из тех моментов, когда мне казалось, что ничего меня не тронет, пока я здесь. — Просто видишь ли, трудно начать разговор с вопроса «Стив, не будет ли у тебя взаймы сто баксов? Я слышала, ты недавно потратил 320 тысяч», — горько пошутила я, снова залезая на бордюр. Только когда от меня настолько требовалось сохранять концентрацию и баланс, я могла привести мысли в порядок. Своего рода, это была медитация. Джагхед улыбнулся и поправил шапку, натянув её чуть больше на кончики ушей. — Над речью можно ещё поработать. Я кивнула, засовывая руки в карманы, дабы совсем их не отморозить. Я просто пыталась выиграть время — сама понятия не имея для чего. Наверно, мне хотелось дать самой себе шанс оправдать Стива в своих глазах. Иметь 320 тысяч долларов не преступление. Главный вопрос — законен ли путь получения этих денег. И знала ли об этом мама. — И ещё кое-что, Сид, — Джагхед коснулся моего плеча, привлекая внимание. — Я тут снова думал про вечеринку и про утро. Ты сказала, что выпила лишь один стакан пунша. — Всё верно. — Но будем честны: алкоголь в таких количествах не стирает память. Алкоголь в таких количествах вообще ничего не должен делать, — Джагхед хмурился настолько, будто перед глазами у него плясали химические формулы и соединения спирта. — Бетти потребовалось три стаканы, чтобы набраться смелости и чтобы… Ну, ты помнишь. — Чтобы уединиться с тобой в чьей-то спальне, так точно! — я отсалютировала Джагхеду двумя пальцами. Это была шутка (и я думала, что это было видно по моему выражению лица), но Джагхед оставался серьёзным. — Ничего не было, Сид! Я клянусь! Я рассмеялась, толкая его в плечо, этим самым показывая, что я всецело этому верю. Мне было даже жалко Бетти. Было бы очень неприятно узнать, что твоё признание парню оказалось невзаимным, так ещё и подстегнуло его признаться другой девушке. Именно поэтому мы встречались за два квартала от школы. — Так к чему ты клонил? — напомнила я. — Я хотел сказать, что все верно, алкоголь не вызывает такой эффект, но вызывает кое-что другое, — Джагхед выдержал паузу. — Наркотики. Я замерла на месте, пытаясь осмыслить услышенное. По спине пробежал холодок, вызванный совсем не порывом ветра. — Я погуглил и нашёл несколько подходящих, хотя, будем честны, таких сотни и сот… — Джагхед продолжал идти вперёд и только сейчас замолк, увидев, что я отстала. Он подошёл ко мне. Его взгляд — почти всегда уверенный и крепкий — столкнулся с моим — безумным и напуганным. — Сид, — он позвал и так тихо, но зашумевшие деревья ещё больше заглушили его слова. — Мы со всем разберёмся. Мы со всем справимся. И он сказал ещё кое-что: — Ты больше не одна.***
Позже Джагхед добавил одну важную деталь: рассказал, что он знает человека, который мог бы помочь в этом разобраться, не вникая в суть проблемы. Человек, который не будет задавать вопросов, но может осведомить нас о природе наркотика и о том, как тот взялся в Ривердэйле. Человек, живущий в Саутсайде. И человек, знакомый Джагхеду настолько, что тот знает об этих подробностях. Картинка составилась сама собой: это был человек, к которому собственный сын обращался как к «ЭфПи», а не «папа». — Я думала, вы не общаетесь, — осторожно заметила я, когда мы уже подбирались к южной стороне. Я бы никогда не рискнула разгуливать здесь в одиночку. Мне казалось, что каждый человек, которого я встречала на пути, смотрел на меня волком и чуть ли не рычал. На Саутсайде все были друг другу словно врагами. — Так и есть, — кивнул Джагхед. — Он не самый приятный человек для общения, но он единственный, кто сейчас сможет помочь. Чем больше мы приближались к месту назначения, тем угрюмее он становился. Он шёл впереди меня, чтобы указывать дорогу, но отчасти мне казалось, что он просто не хотел, чтобы я видела его лицо. — Если повезёт, застанем его относительно трезвым, — это прозвучало как ругательство. Но не на меня, а на ситуацию. — Только не думай, что он будет рад нас видеть. — Ты же его сын, — все-таки протянула я, когда Джагхед остановился. — Он давно тебя не видел. Наверно, он будет… — О нет, Сидни, — Джагхед обернулся ко мне, выдыхая так, будто я сказала какую-то несусветную глупость. — Он не будет. Я чувствовала себя так, словно меня отчитали, как маленького ребёнка, за разбросанные игрушки. У меня был совершенно другой опыт: меня любили. Мама делала для меня всё. А папа, папа был рядом хотя бы в моем детстве и некоторое время после него. Наверно, поэтому я так легко пережила их развод. Джагхед шумно выдохнул и подошёл чуть ближе. — Прости, — он заключил моё лицо в ладони и пронзительно посмотрел мне в глаза. — Я просто не хочу, чтобы ты сравнивала мою семью с твоей, Сид. — Хорошо, — кивнула я и, привстав на носочки, легко поцеловала Джагхеда в губы. Мы подошли к одноэтажному дому. В некоторых местах краска слезла и теперь там светилась бетонная стена. Окна были словно заколочены, никакого сада перед домом и в помине не было. Всё это, мягко сказать, не было американской мечтой. Джагхед постучал в ветхую дверь со всем напором, так что дом весь содрогнулся. Через минуту (в течение которой я слышала, как кто-то, распинывая мусор, с кряхтением прорывался вперёд) дверь распахнулась. На пороге стоял мужчина средних лет с сальными чёрными волосами, покачиваясь в разные стороны. Он был одет в растянутую футболку и штаны в клетку. Его помутненный взгляд коснулся меня и не сразу сфокусировался на Джагхеде. Зато когда это произошло, он будто изменился в лице (оно просветлело, что ли). — Дж-джаг, — несвязано произнёс он. — Я не ждал тебя. — Я пришел не на семейный ужин, — бросил Джагхед и, посторонив мужчину, без приглашения вошёл внутрь дома. — У нас есть к тебе разговор. Я застыла на пороге: все-таки это не мой родитель, я не могла сделать также. — У нас? — взгляд мужчины перескочил на меня, только тогда я заметила темно-зелёную бутылку пива, которую он пытался спрятать за штаниной. — Сидни. Мур, — представилась я. ЭфПи (наверно, это был он, хотя сходство с Джагхедом я заметила лишь в цвете волос) распахнул передо мной дверь. Я скользнула внутрь, и в нос мне тут же ударила целый набор неприятных запахов. Воняло одновременно алкоголем, затхлостью, старостью и пылью. Я подавила желание прикрыть нос рукавом куртки. Пока я проходила в одну из комнат, я заметила чье-то валяющееся тело в коридоре на диване. Это был мужчина, от которого разило спиртом и вонью и который почти полностью сполз на пол. Вокруг валялись бутылки и пачки сигарет. Пепельницы были переполнены. Когда Джагхед обернулся ко мне я увидела ту же эмоцию, которая, скорее всего, застыла и на моем лице: отвращение. — Так в чем дело? ЭфПи зашёл следом за нами и быстро принялся убирать столик, расположенный между двумя диванами. Бутылки с лязгом попадали на пол. Это была жалкая попытка скрыть следы многомесячного запоя. — Что ты знаешь о наркотиках в Ривердэйле? — Во что ты вляпался, Джаг? — ЭфПи сел на диван, обивка которого в некоторых местах протерлась до самого паролона. — Не твоё дело, — зло шикнул Джагхед, садясь напротив. — Ты давно потерял право задавать такие вопросы. Я присела на самый край дивана, чтобы не оставаться единственной стоящей фигурой в комнате. Окна были наглухо захлопнуты и занавешены старыми шторами — от этого в помещении стоял полумрак. — Джагхед, пожалуйста, — взмолился ЭфПи, а потом отправил неровный жест в мою сторону. — Не при гостье. Я чувствовала себя лишней — свидетельницей чужой драмы. Джагхед крепко сжал свои колени, я видела, как тяжело ему даётся нахождение в этом доме. Я бы тоже сбежала отсюда в каморку за кинотеатром. — Так что ты знаешь о наркотиках в Ривердэйле? — Немногое, — ЭфПи откинулся на спинку дивана, но выглядел он напряжённым. — Может, ты и считаешь меня сущим выродком, но я не употребляю. Джагхед избегал зрительного контакта, продолжая взглядом буравить свои руки. — Но я знаю, что бизнес процветает. Особенно здесь, в Саутсайде, — ЭфПи потянулся за развязавшимся шнурком на своём кроссовке, но не справился с мелкой моторикой и выругнулся. — В каждом втором доме гоняют дрянь. И копы, кажется, в курсе. — В каком смысле? — на этот раз я сама подала голос. — Ещё месяца четыре назад сюда приезжал коп, то ли офицер, то ли помощник шерифа — их хер разбери, — ЭфПи пожал плечами и попытался что-то изобразить в воздухе. — Мужчина. Волосы какие-то волнистые и фамилия… Я крепко впилась ногтями в ладони. Моё единственное желание было — не на Д, только не на Д. Я знала почти всех полицейских в участке. Келлер, Рамос, Броуди, ещё несколько человек в наряде, пара патрульных — все имена и фамилии в бешеном вихре крутились у меня в голове, я пыталась вспомнить каждого. — То ли Дрейден, то ли Дерилл. Внутри меня все рухнуло. Я метнула взгляд в Джагхеда с единым вопросом: «Стив?». И Джагхед ответил также кивком с единым ответом: «Стив». — Я ещё попробовал с ним поговорить. Мы столкнулись на улице, когда он что-то искал, — ничего не заметив или не придав этому значение, продолжил ЭфПи. — Такие, сами понимаете, не часто здесь бывают. Но едва я увидел его глаза, я понял: он не прикрыть лавочку пришёл. Внутри меня образовался противный ком: то ли запахи и атмосфера дома так сказывались, то ли история. Голова начинала просто трещать по швам. Я перевела взгляд на Джагхеда, но тот лишь внимательно слушал, исподлобья смотря на отца. — Он был трезв: такие не принимают, такие барыжат, — ЭфПи кивнул нам, он был не совсем трезв, но почему-то я ему доверяла. — И тогда я понял: наркота здесь надолго. Из коридора послышался глухой хлопок — мужчина все-таки свалился с дивана, но ничего кроме одного кряхтения не издал. Я начинала понемногу задыхаться. — А потом здесь появилась женщина — вот она точно на стороне закона, — ЭфПи, казалось, удивился своим собственным словам. — Такие появляются в местах по типу Саутсайда не просто так. Зря только, что она пришла одна — добром это не заканчивается. Я резко вскочила с места, будто меня укололи тысячами игл. — Как она выглядела? — спросила я, слишком громко для независимого слушателя. — Я не пом… — Как? Как она выглядела? — мой крик разнесся по дому. Джагхед тоже встал с места, и теперь мы вместе выжидающе смотрели на мужчину. — Ну, среднего роста, в полицейской форме, — ЭфПи растерянно пожевал губу. — Длинные светлые волосы. Взгляд, словно она знает, что ищет… Это была мама. Описания было мало, но я чувствовала, что это была она. Она знала, что здесь что-то назревает, что Стив в чем-то замешен, и пыталась это выяснить. — Простите, — выдохнула я, чувствуя, как воздуха не хватает. — Мне нужно выйти. Я вылетела из комнаты, а следом и из дома, громко хлопая дверью. Дыхание перехватило — я чувствовала себя марафонцем, который на последнем метре готов упасть лицом на беговую трассу и умереть. Я согнулась и уперла ладони в колени, пытаясь восстановить дыхание. Дверь позади меня хлопнула. — Сид… — меня тихо позвал Джагхед, но я не ответила. Тогда он подошёл ближе и положил руку мне на спину. — Сид, пожалуйста. Я чувствовала, как начинают гореть глаза, и с трудом дышала через рот. — Надо поговорить со Стивом, он… — Что он? — воскликнула я, срываясь на крик, переходящий в истерику. — Он продаёт наркотики? Он убил мою маму? И тётю? Он накачал меня? Он… Я хотела сказать «Аноним», но вовремя оборвала себя. Я отказывалась в это верить: все подстроено, все просто не может быть правдой, все вокруг просто заказные актёры. Я зажмурилась так сильно, как только смогла — вокруг заплясали звезды, а мышцы вокруг глаз свело судорогой, но ничего никуда не делось. Когда я открыла глаза, я все также стояла в Саутсайде, в темноте едва различая контуры дома. А Джагхед все также был рядом. Я чувствовала подступающую истерику и зажала ладонью рот, не в силах больше ничего сказать. И именно сейчас раздался звонок моего телефона. Это был Стив. Руки дрожали, и, когда я пыталась нажать на ответ, выронила его на пожухлую траву. Мелодия пошла уже по второму кругу, когда я смогла ответить и прислонить телефон к уху. — Привет, малышка Сид, как дела? — голос на том конце провода звучал отрывисто и резко. Джагхед подошёл ко мне и, обняв меня за плечи, прислонился ухом к телефону с другой стороны. — Стив? — Сид, я хочу, чтобы ты знала, я… Я старался, правда старался. Я очень хотел найти Мередит, я… — голос Стива сейчас был безумно похож на мой, потому что звучал также отчаянно, словно вот-вот сорвётся. — Надеюсь, её спасут, — он понизил тон, и я сильнее вжалась ухом к динамику. — Надеюсь, тебя спасут. Пока. — Стив? — раздались гудки, связь прекратилась. — Стив! Я понимала лишь одно: это был не просто звонок. Просто звонки не звучат, как предсмертная записка. И я закричала его имя ещё раз, но, естественно услышал меня лишь Джагхед и безмолвная темнота Саутсайда.