О копиях и оригиналах

      — А ну, просыпайся, исчадие дьявола!       Я распахнула глаза. Судя по голосам, горстка крестьян во главе с жрецом вновь решили штурмовать мой дом. Либо они невероятно разозлились и опять пришли выгонять меня из города (выгонять, или, по крайней мере, пытаться, они приходили каждую неделю), либо на очередную пьянь напал очередной упырь и меня слезно просят с ним разобраться. Я накинула на плечи шаль и выглянула в окно. Ну точно: трое бравых рыцарей, уже продумавших по несколько путей отступления, и Верховный Жрец. «Ого,» — подумала я. — «Обычно в качестве жреца посылают в лучшем случае рядового священника, но уж точно не Верховного. Неужели они взялись за дело всерьёз?». Старец, одетый в длинную желтую мантию, в отличие от немного нервных рыцарей, держался спокойно, продолжая вежливо стучаться и осаживая нетерпеливых проводников. Что ж, это ему по профессии положено. Я распахнула дверь и в лицо тут же дунуло холодным воздухом. И когда же май станет теплее?       — Мы знаем, что это ты сделала! — крикнул самый смелый рыцарь, стоявший дальше всех. Да на этот-то раз что?! Я на людях-то почти не появляюсь, а все обвинения все равно сыплются на меня!        — Что именно? — не стала временить я с вопросом. Жрец поднял руку и рыцарь, уже приготовившийся что-то крикнуть в ответ, в смущении замолчал.        — В одного из наших подданных вселился бес, — ответил старик, глядя куда-то мимо меня. Боялся подхватить грех через взгляд, не иначе. Простой люд часто избегал моего взгляда, или шарахался, завидев на дороге, или пытался выгнать из города, или… Можно насобирать много таких случаев, настолько мелких и незначительных, что кто-то, кто не я, даже не заметил бы их. Но я замечаю и если раньше такое отношение бесило и расстраивало меня, то сейчас скорее веселило.        — Так это же по вашей части? — лениво спросила я, перебирая в уме существ, которые могут вселяться в других. Призраки, вопреки всеобщему заблуждению, не могут, Часовницы минуты на две и тут же убивают, а Найи исчезли лет двести назад.        — Мы уже читали над ним молитвы, но бес все не уходит, — все тем же голосом ответил Верховный. Да, конечно, молитвы. Мои любимые. Не помогают ни от чего, но все проблемы решают исключительно ими. — Поэтому нам нужна ваша помощь.        — Ладно-ладно. Плата? — Не спросишь сразу — не получишь никогда.        — Вы сможете спокойно жить.       Я хихикнула. Почему мне в первую очередь предлагают именно это?        — Извини…те, коллега, попробуйте еще молитв десять прочитайте, а как решите, что вам все-таки нужен маг, — все трое рыцарей рефлекторно перекрестились. Жрец же стоял, словно окаменевший, — минимум пять золотушек.       Вся толпа, даже непоколебимый Верховный, недовольно загудела. На пять золотушек можно было жить неделю, ни в чем себе не отказывая.        — Две, — процедил жрец.        — По рукам, — быстро согласилась я. Учитывая, что бесами жрецы называли всех алкоголиков, мне максимум нужно было потратить на него Травинку. Зелье практически на все случаи жизни, особенно учитывая, что большая часть этих случаев происходит, благодаря нескольким бутылкам рома. Травинка же снимает все симптомы опьянения. Замечательная вещь. — При условии, если все окажется хуже, цена повышается.       Жрец закивал и круто развернулся. К моему величайшему сожалению (или радости?), цена никогда не повышалась.       Я поспешила переодеться в более удобную одежду, чем шаль поверх ночнушки, схватила с полки Травинку. На улице меня уже поджидали четыре коня, один из которых был настолько белым, что у меня при одном взгляде на него болели глаза. Я вывела из стойла Льна. Вообще, покупала я его у эльфов и звался он там Эллеонрейф, но я, во-первых, не эльфийка, чтоб так коня звать, а во-вторых, я не могу выговорить это слово. И это еще короткое имя! Животным, впрочем, длиннее и не дают. И едва выехав за пределы Элькаардастенульфа (или как эту страну зовут все нормальные люди: Элькаарда), придумала жеребцу новое имя — Лен. Конь пока не жаловался.        — А можно симптомы поконкретнее? — спросила я, когда мы всей компанией выехали на дорогу. — Как вы поняли, что в него вселился бес? Начал на потолок залезать или что?        — Три дня назад его жена заметила странности в его поведении. Он стал забывать имена знакомых, лишился практически всех навыков, только ходил вокруг, да вынюхивал: как короля зовут, сколько отсюда до столицы, есть ли поблизости маги. Жена решила, что Самюэль после очередной охоты совсем головой ударился и память подрастерял. Потащила его к травнице, травница к вам отправила, но женщина же не дура совсем, повела его к нам. Мы его связали, стали молитвы читать. А он вырывается гад, плюется, да никак не выходит. Два дня уже выгнать пытаемся, решили все-таки, чтоб вы посмотрели. Отправите его сразу в ад, вы-то дорогу знаете.       Я сплюнула. Если уж Нара, травница, так быстро его ко мне отправила, то Травинкой точно не отделаюсь. Черт возьми, у меня же с собой, считай, ничего нет! Это не потеря памяти, это точно. Возможно, и правда кто-то внутри него засел. Не бес, конечно, это выдумки жрецов, но вряд ли кто-то добрый.       Мой дом, как и положено дому всякой правильной ведьме, находится на окраине города, вдалеке от остальных. За внешнюю стену, впрочем, я селиться побоялась, мало ли кто по ночам в окошки стучать будет. Храм же находится практически в самом центре города, окруженный мэрией, домом травницы и прочих более-менее богатых людей. От простаков вроде меня их отделяла внутренняя стена. Честно, понятия не имею, от кого такая низкая стена вообще может защитить, тем более, что сквозь ворота давно уже пропускали всякого, даже не проверяя документы. Да и кого им бояться. Внешняя стена, в отличие от внутренней, была огромной. По периметру расставлена стража, которая сменяется каждые четыре часа. Разве что дракон сможет напасть на Таммар, да и у того долго потом будет болеть живот.       Храм в нашем городе, даже с точки зрения такого сатанинского создания, как я, был невероятно красивый. Высокий, с расписными окнами, он сильно выделялся на фоне покосившихся деревянных домиков. Около входа, прислонившись к стене, спал нищий. Мой взгляд уцепился сначала за дырявую шапку на земле около него, а затем за огромный крест на груди с изображением святой Марии на нем. Тьфу, «любимица» моя. Назвали меня как раз в честь этой благородной служанки, по преданию закрывшей своим телом богиню Аннет от меча родного сына. Звучит красиво, попытаешься вникнуть — нет. А сколько раз меня попрекали этой самой Марией! Мария то, Мария это, Мария не сбежала в двенадцать лет в Эверенский колледж обучаться «дьявольщине», Мария уважала своих родителей (при этом в Великой Книге ни слова о ее родителях! Я читала)… В один прекрасный момент, примерно тогда же, когда я убежала в колледж, я перестала отзываться на Марию. Я — Ма́рия. Никогда не путайте.       Перекрестившись и зачем-то перекрестив меня, рыцари во главе с Верховным зашли в храм. Я плелась следом. В одной из комнат собралась шайка жрецов, которая обступила брыкающегося связанного по рукам и ногам бородатого мужичка, видимо, Самуэля        — Вы его развяжите, может он от этого не в восторге, — протянула я. Во рту у мужика был кляп, так что пожаловаться на обслуживание он мне не мог. — Или хотя б эту тряпку вытащите, пусть поболтает.       Рыцари неуверенно топтались.        — Ой, как дети малые, — закатила глаза я и подошла вперед. Присев, я вытащила кляп, едва успев отдернуть руку — Самюэль, видимо, решил полакомиться на ужин ведьмиными пальчиками.        — Он не отвечает ни на один вопрос, — пожаловался молодой священник. Я подмигнула ему.        — Сейчас ответит, — я хрустнула пальцами на руках. — Ну что, Сэмми, на что жалуемся?       Либо Сэму было очень комфортно, либо я начала не с той стороны.Я и угрожала скорой расправой, с упоением расписывая методы изгнания демонов из людей (большинство я придумывала на ходу для пущего эффекта), и мило просила, резко переквалифицировавшись из злой ведьмы в добрую волшебницу, и вновь угрожала, причем умудрилась приплести местных рыцарей, которые тут же отошли на шаг, королевскую армию и самого Азайриса. Бесполезно.        — А пошлите за Нарой! — вдруг сказала я после часа демонстрации ораторских способностей. Я не хотела убивать Самуэля, или того, кто им прикидывается, ибо я совсем не знала, что это за существо и как с ним бороться в будущем. — Ни сил, ни желания с ним разговаривать. Пусть принесет Болтуна. Я оплачу.       Ненавижу Болтуна. Это зелье развязывает язык похлеще медовухи, при этом заставляя говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Сама однажды его попробовала и, скажу вам, это отвратительное чувство, когда ты не можешь контролировать собственный язык, непередаваемо.       Полчаса мы сидели в абсолютной тишине. Самюэль притих и убедительно прикидывался мертвым, пока один из рыцарей благородно не потыкал его палкой. Вполне себе живой оказался.        — Ты не пыталась в него Болтуна раньше залить? — спросила я у Нары, как только светловолосая миловидная девушка появилась в комнате. Становилось ощутимо тесно. Она покачала головой.        — Он был общительнее, когда я с ним разговаривала.       Обычно, когда Нара, загнанная серая мышка, появлялась в коридорах колледжа, я вместе со своими приятелями принималась улюлюкать и насмехаться, благо, потом я поумнела и перестала. Мы вместе уехали в Таммар, я, потому что это был крупный город без единого хорошего мага, а Нара, скорее, к родителям. Мы обе здесь осели, мы обе здесь работали и так уж вышло, что она со временем стала одной из лучших травниц, а я все еще с трудом отличала подорожник от лопуха, и мне в любом случае приходилось закупаться эликсирами и зельями, поэтому мы в любом случае пересекались по несколько раз на неделе и как-то попривыкли друг к другу, забыли о детских обидах и сработались, хотя я все равно часто ощущала напряженность между нами.       Нара откупорила бутылку и потянулась к мужику. Не успела она схватить его за плечо, как он захрипел и рассыпался в кучку пепла. На несколько секунд повисла тишина и я по глазам травницы видела, что она точно так же, как и я, в шоке. Я нащупала в кармане телепортационную палочку, готовая в любой момент разломить ее и свалить отсюда.  — Какого?.. — священник вовремя осекся, вспомнив, что ему запрещено поминать черта в стенах храма. Зато меня никто не держал, поэтому я смачно выругалась, поймав осуждающий взгляд Верховного.        — Что вы наделали? — возопил один из рыцарей.        — Беса изгнали, кажется, — протянула я. — Нам, вроде, плата полагается?       Верховный повернулся ко мне и отдал две золотые монеты с таким лицом, будто любое движение руки причиняло ему физическую боль. Мы с Нарой решили больше не мозолить глаза священникам и откланяться.        — О Азайрис, что же я наделала, — причитала Нара. Травница оглядывала свои руки, словно надеясь найти на них яд, мгновенно превращающий людей в пепел. Я осторожно коснулась ее плеча, отчего бедная девушка так шарахнулась, что чуть не свалилась в кусты.        — Спокойно. Ты ничего не сделала, — тихим, но уверенным голосом сказала я. — Нечисти, конечно, не положено помирать от прикосновения мага, но это, с одной стороны, даже удобнее, не так ли?        — Все шутки шутишь, — огрызнулась она. Я предпочла помолчать и вскарабкаться на Льна. Махнув рукой на прощание, я направила жеребца к дому. Нара почти сразу же меня окликнула:        — Мария!        — Что? — обернулась я        — Можешь переночевать у меня. Чтобы далеко не ехать.       Не сказать, конечно, что мне так уж далеко ехать, но я, почуяв в голосе Нары страх, тихо вздохнула и развернула лошадь. До ее дома мы шли недолго, но молча. Я загнала Льна в стойло, кинула засыпающему мальчугану, следящему за лошадьми, серебряную монетку и зашла в жилище травницы, тут же обратив внимание на обширную библиотеку, о которой я могла только мечтать. Я, не спрашивая, прошлась рукой по корешкам и выхватила тяжеленный «Бестиарий. Том 2, враждебные». По нему нас учили все восемь курсов в Эверенском Колледже и мне всегда казалось, что не существует такой твари, которая не была бы описана Вересом Шаккарским, а скорее наоборот, большинство из описанных вымерли задолго до написания этой книженции. Нара присела рядом и читала вместе со мной о суккубах, часовницах и прочей страшной нечисти, способной вселяться или копировать других существ. И до утра я не могла избавиться от мысли, что за мной кто-то следит.