Обратное отражение

Весна раскрасила город зелёным, голубым и белым. Молоденькие зелёные листочки перешептывались с ветром, радуясь солнечному теплу, небо казалось недосягаемым и ярким, без единого облачка, которое могло бы скрыть эту нежную голубизну, а улицы сверкали белыми бордюрами. Это была своеобразная традиция нашего города – как только высыхали лужи, дворники сметали весь мусор, накопившийся за зиму и спрятанный под снегом, и выводили длинные прямые линии сверкающей побелки. Только когда были покрашены бордюры, у меня появлялось ощущение, что весна действительно началась. Но сейчас мне было не до радостного щебетания птичек и пробивающихся цветочков. Я торопилась к маме и быстрым шагом шла по знакомым с детства улицам под аккомпанемент собственных каблуков. Парни, видимо, прониклись моей тревогой и не приставали с расспросами, а молча вертели головами, рассматривая вывески магазинчиков и редких прохожих. Вот, кстати, странно, что их так мало. Время близится к вечеру, погода хорошая, самое то для мамочек с колясками и резвящихся детишек, но нам еще ни одной не попалось. Наш городок, конечно, никогда не отличался особой активностью, но сейчас он будто вымер… или уснул. Уже ставшее привычным чувство тревоги сдавило мне грудь. Не стоило мне покидать этот мир! Нельзя было оставлять маму одну! - Ева, я надеюсь, у тебя не очередной приступ самобичевания? – поинтересовался Блек, бросив на меня мимолётный взгляд и снова повернувшись в сторону дороги, по которой проезжал легковой автомобиль. – Иногда твоя совесть напоминает мне голодную герхту, за неимением другой еды пытающуюся отгрызть собственный хвост. Ты ни в чем не виновата и не думаю, что будь ты здесь, смогла бы предотвратить то, что происходит, чем бы оно ни было. Я так удивилась необычному сравнению, что даже не стала спрашивать, как Блек умудрился догадаться о моих переживаниях. Хотя он всегда понимал меня лучше всех. - Кого напоминает? – переспросила я, сбавив шаг и поравнявшись с парнями. - Герхту, - повторил маг, - это такая мелкая нечисть, похожая на кошку, только всеядная и при опасности может увеличиваться в размерах, обрастая шипами и двойным рядом зубов. Они раньше водились в Дарине. - Да они и сейчас там есть, - подключился к разговору Лён. - Я тоже такую хочу! – горячо воскликнула я. - Тебе с кошкой забот мало что ли? – поинтересовался муж. - Да какие заботы? Я её почти и не вижу, она у всех слуг буквально нарасхват, так и норовят накормить её чем-нибудь вкусненьким, а эта паршивка только и рада, постоянно на кухне пропадает. - Ага, на кухне, как же! Вы с ней по всему дворцу бегаете, однажды даже на закрытое совещание к отцу ворвались, - пожаловался Лён. - Вот далось тебе то совещание! – пробурчала я недовольно. – И к тому же я извинилась! - А по-моему после появления кошки и чертыхающейся Евы, бегущей за ней, совещание стало гораздо интереснее, - высказал своё мнение фантазм. – Она была так забавна… - Спасибо, Блек! Всегда знала, что ты будешь на моей стороне, - искренне поблагодарила я, решив, что он меня хвалит. - … когда сидела на люстре и гнусаво мяукала, - невозмутимо закончил парень. Лён совершенно неаристократично хрюкнул, пытаясь сдержать смех. - Да ну вас! – обиделась я, посмотрев на кривящиеся губы одного и задорно блестящие глаза другого. И вот как у них получается всегда поднять мне настроение? - Мы пришли, - сказала я через минуту, останавливаясь у подъезда обычной пятиэтажки. Всё веселье мигом испарилось, но и прежняя нервозность не вернулась, что уже хорошо. Я оглядела такой знакомый двор со старой черёмухой и разросшимися кустами вишни, рядом с которыми стояла лавочка, покрашенная голубой краской. Ветки давно не обрезали и когда появятся листья, то, скорее всего, лавочку будет и не видно, так что соседские бабушки не смогут на ней сидеть и сплетничать о других жильцах. - Ладно, идём, - я тряхнула головой, отгоняя воспоминания, и решительно зашла в подъезд. Хотя решительности хватило ненадолго. Лишь на то, чтобы подняться на третий этаж и повернуться налево. Я замерла у старенькой деревянной двери с немного облезлым номером на табличке. Ну вот и чего я боюсь? Это же моя мама. Не убьёт же она меня, в конце концов! По крайней мере, сразу. Я ощутила спокойную уверенность, исходящую от парней, стоящих у меня за спиной, и нажала на кнопку звонка. Пару мгновений было тихо, а потом я различила шаги и щелчок отмыкаемого замка. Дверь распахнулась, и все мои переживания как водой смыло. Я поняла, что боялась вовсе не встречи с мамой, а того, что могу её не увидеть, что с ней тоже что-то случилось. - Мамочка! – я с радостным визгом кинулась ей на шею. – Как же я соскучилась! - Ева! – опешив от такого напора, мама неуверенно обняла меня и погладила по голове. - Прости, что не звонила! И что вообще пропала так внезапно! И что меня долго не было! – зачастила я. - Долго? - Ну да! Почти год ведь! Как ты тут? У тебя всё хорошо? – я отстранилась, чтобы посмотреть на неё. - Да, всё хорошо. Ты проходи, я чай поставлю. - Ага, - улыбнулась я, - Ой, мам, подожди! Познакомься, это – Лён и Блек, мои друзья, - представила я стоящих на пороге парней. - А это – Инна Викторовна, моя мама. - Очень приятно, - сказал Лён. - Рад знакомству, - поддержал Блек. - Что же вы в дверях стоите? Проходите, проходите! – засуетилась она, скользнув по мальчикам немного равнодушным взглядом, и поспешила на кухню. Так, чего-то я не поняла. И это что, всё? Никаких вопросов кто они такие, где мы познакомились, почему я их привела и не собираюсь ли я за кого-то из них замуж? Последние лет пять, а особенно после того, как мои старшие брат и сестра обзавелись своими семьями, мама чуть ли не каждый день читала мне лекции о том, что я должна тоже найти себе мужа, стать серьёзной и ответственной, а тут я прихожу домой с двумя невероятно красивыми личностями мужского пола и она не говорит НИЧЕГО?!! - Парни, всё хуже, чем я думала, - безжизненно сказала я. - В чём дело? - С моей мамой что-то не так. *** Дверь нам открыла невысокая полноватая женщина лет за пятьдесят в лёгком домашнем платье и тапочках с заячьими ушками. Её коротко стриженые волосы были такого же шоколадного оттенка, как и у Евы, но кое-где в них мелькала седина. Выглядела она немного рассеянной, но искренне обрадовалась Еве, а вот на нас с Блеком будто даже внимания и не обратила. В ответ на наше приветствие Инна Викторовна лишь кивнула и удалилась на кухню. - Всё хуже, чем я думала, - сказала Ева. - Почему? – не понял я. - С мамой что-то не так. - Ты уверена? – спросил Блек. - Она ни слова не сказала про моё отсутствие и на вас даже не посмотрела! - Ну, может, это от радости? – судя по тону, Блек сам не верил в то, что говорил. - Ага, она в таком восторге, что пошла делиться счастьем с чайником и сахарницей! – съязвила Ева. С кухни как раз доносилось какое-то бормотание. - Что будем делать? - Не знаю, - любимая пожала плечами, - попробуем понять, связано ли это с тем явлением, о котором говорила Крестовски, или просто мама так сильно на меня обиделась, что решила наказать безразличным игнорированием? - Такого бы точно никогда не произошло, она же твоя мама, - я приобнял Еву, утешая. - Да, - неуверенно кивнула она, выбираясь из моих объятий и указывая на одну из комнат, в которые выводил небольшой коридор. – Проходите в зал, а я помогу маме с чаем. Ева скрылась на кухне. - Паршиво, - заметил Блек, заходя в комнату. - Что именно? В зале всё было в спокойных бежевых тонах. На полу лежал пушистый ковер, напротив входа стоял книжный шкаф на всю стену (понятно, откуда у Евы такая любовь к чтению, это, похоже, семейная черта), пара кресел, небольшой диванчик, в углу тумбочка с телевизором – просто и уютно. - Да всё! – ответил Блек, тоже осматриваясь. И ведь не поспоришь. *** - Угощайтесь! – мама поставила на столик вазочку с конфетами и села рядом со мной на диван. Парни расположились в креслах. Я разлила чай по кружкам и передала одну Блеку, мама подала чашку Лёну, тот вежливо поблагодарил, и в комнате повисла немного неловкая тишина. - А что у вас новенького случилось, пока меня не было? – спросила я, когда молчание стало уже напрягать. - Да вроде всё по-старому, - равнодушно ответила мама, помешивая чай маленькой серебряной ложечкой. Я невольно улыбнулась – серебряные приборы и миленькие фарфоровые чашечки с розочками она доставала только по праздникам или для особых гостей. - У вас очень уютный дом, - заметил Лён. - Спасибо. И снова тишина. Разговор явно не клеился. Мама была какой-то отстраненной, будто воспринимала происходящее с некоторой задержкой, как спросонья. - Прости, что меня не было на твой день рождения, - покаялась я лишь бы хоть что-то сказать. - Ты же подарила мне чудесную шаль, я в ней всю зиму проходила. - Я имею в виду этот день рождения, а не прошлый. - Так до этого же еще несколько месяцев, - мама чуть нахмурилась. - Ты хотела сказать, что он был несколько месяцев назад? - Ева, что ты меня путаешь? День рождения у меня зимой, а сейчас осень. Мы с парнями недоумённо переглянулись. - Мам, сейчас весна. - Глупости! Думаешь, я совсем из ума выжила?! - Нет, конечно, - сказала я, внутренне холодея от ужаса. - А ты помнишь, когда я уехала? – осторожно поинтересовалась я через мгновение. - В июле. И, кстати, почему ты не предупредила, что отдала кому-то кошку? Да и зачем было это делать, если я всё равно приходила к тебе поливать цветы? Могла бы и кошку кормить. - Да… я забыла… - рассеянно ответила я. Что за ерунда?! - Простите, а сегодня какое число? – как бы между делом спросил Блек. - Четырнадцатое. - А месяц? - Молодой человек, вам вроде бы рано страдать склерозом, - улыбнулась мама. – Сейчас октябрь. Чашка жалобно звякнула о блюдце и выпала из моих ослабевших пальцев. Хорошо, что я успела допить чай, а Лён ловко подхватил старенький фарфор, избавив меня от собирания осколков под мамины причитания о моей неловкости. «Ева, спокойно!» - строго одернула я себя, но безрезультатно. Мысли лихорадочно разбегались, подавляемые волной страха. - Ева, - позвал Блек. «Да, сейчас, дайте мне минутку». Вдох-выдох. Паника делу не поможет, надо подключать мозги. Что мы имеем? По какой-то причине мама уверена, что сейчас не весна в самом разгаре, а тоскливый серый октябрь. То есть, полгода она вычеркнула из своей жизни и вообще не воспринимает это время. Поэтому нет скандала из-за моего долгого отсутствия, провокационных вопросов и обиженных упрёков на тему «как ты могла бросить меня одну, я же волновалась?!» Как такое может быть? Вариант первый – шутка про склероз была не совсем шуткой и у мамы действительно какие-то проблемы с памятью. Вариант второй… Крестовски сказала, что странности в городе начали происходить полгода назад, этого же времени по маминым словам якобы не было. Вдруг это как-то связано? Какой у нас вывод? Правильно, неутешительный. - Мам, а у тебя в последнее время не бывает апатии или приступов слабости? - Да вот знаешь, как-то быстро я уставать стала, тяжело бывает даже в магазин сходить. - А спать не хочется? - Ну, иногда, - призналась мама. – Да что мы всё обо мне да обо мне? Расскажи лучше, как съездила? И как с такими чудесными мальчиками познакомилась? О, заметила, наконец. - Ева у меня такая славная девочка, - продолжала мама, - только не серьёзная. Ей бы замуж выйти, деток родить… - Мам! - Что «мам»? Мне на старости лет внуков понянчить хочется! – наконец, мама оживилась и стала похожа на ту суетливую женщину, какой я и привыкла её видеть. - Да, ваша дочь просто замечательная! – горячо поддержал Лён. – И её муж безумно счастлив… будет, - добавил он с запинкой. - Ага, только вот строптивая она очень, всех женихов отваживает своим характером вредным! - И не говорите! – пробурчал Блек. Я одарила его недовольным взглядом, а мама хихикнула. - Похоже, вы хорошо знаете Еву, - сказала она. - Да, мы успели… подружиться, - фантазм просиял своей самой обворожительной улыбкой. - А вы… эээ… Блек – какое необычное имя, - заметила мама, - чем занимаетесь? - Я… - парень покосился на меня. Чёрт! Вот о самом главном я и не подумала! Двойку мне по подготовке плана и правдоподобности легенды! - Блек – программист, - сказала я первое, что пришло в голову. В компьютерах мама всё равно ничего не понимает, так что вопросы задавать не будет. – И Лён тоже. - А зарабатываете хорошо? Я медленно прикрыла глаза. - Да, - понял мой намёк Блек, - мы работаем в одной крупной… - Фирме, - подхватил Лён, - и получаем приличное жалование. - И оба холостяки? - Эээ… да, - неохотно сказал мой муж под ехидный смешок Блека. - Ну так это же чудесно! – воскликнула мама, всплеснув руками. О, вот теперь это точно моя мама! Сейчас начнет расписывать мои достоинства, умалчивая о длинном списке недостатков, и убеждать меня, что пора, наконец, перестать витать в облаках и ждать сказочного принца, и найти себе подходящего мужа. Эх, знала бы мама, что принца я-таки нашла. Да не одного, а целых двух. *** Отправляясь в этот мир, Ева хотела убедиться, что её мама «жива-здорова»; что ж, первая часть фразы соответствует действительности, а вот насчет второй я не был так уверен. Через пару часов наводящих вопросов, перемежаемых попытками Инны Викторовны сосватать Еву за кого-то из нас, мы поняли, что последние полгода словно стёрты из памяти женщины. Её воспоминания были смазанными и ничего внятного об этом времени мы от неё не услышали. Ева кусала губы и с беспокойством поглядывала на мать, выискивая какие-нибудь признаки болезни, а я же решил проверить общую обстановку данного мира. Наша шифрующаяся семейная парочка на два голоса утверждала, что магии в этом мире не существует, однако, что-то здесь определённо было. Я почувствовал это сразу же, только оказавшись посреди квартирки Евы. Некая… даже не знаю, как назвать… дымка? Да, наверное, это достаточно подходящее сравнение. Метафизическая туманная пелена, невидимая для глаз, окутывала весь город, оплетая дома и людей. Возможно, конечно, так и должно быть и это просто какая-то особенность этого мира, я же не знаю, как тут всё устроено и что является нормой, а что отклонением от оной, но меня эта дымка настораживала. Надо будет у Евы спросить было ли у них такое раньше? Я попробовал сосредоточиться и переключиться на некое внутреннее зрение, с помощью которого маги обычно видят ауру людей или силу особо мощных артефактов. Это довольно сложно - нужно расслабиться, очистив разум от лишних мыслей, и в то же время сконцентрироваться и тогда можно различить радужные переливы ауры, окружающие человека. Это как взгляд уголком глаз – ты вроде смотришь прямо, а где-то в стороне, на периферии, замечаешь смутное движение. Ева сияла ярко. Тёплые, насыщенные оттенки плавно переходили друг в друга, растворяясь в фиолетовом цвете фантазмов. Лён сам по себе не должен был быть заметен на магическом фоне, но благодаря защите, установленной Евой, фигура принца была словно облеплена сверкающей серебристой пленкой, а валькнут на его шее походил на пойманную звезду. Я посмотрел на Инну Викторовну. А вот это интересно. Женщина не имела никакого отношения к магии, но её окружала такая же туманная дымка, какую я ощущал по всему городу. Надо будет обязательно обсудить это с Евой. Если так и должно быть, то хорошо, а если нет… значит, пророчество Катарины - правда и нас ждут большие неприятности. *** Я заметила, что мама выглядит уставшей, и решила, что все эти шумные разговоры и шуточки о замужестве её утомили. Лён помог мне убрать со стола и помыть посуду, пока Блек с интересом слушал очередную историю из моего детства. - Ты как? – спросил Лён, вытирая руки полотенцем. Я убрала сахарницу в шкафчик и, вздохнув, ответила: - А ты как думаешь? - Я думаю, что ты справишься, - любимый притянул меня к себе и крепко обнял. - Ну да, выбора-то нет, - глухо сказала я, уткнувшись носом в его плечо. Через минуту я отстранилась, сделала еще один глубокий вдох и, натянув улыбку, пошла прощаться с мамой. Я заверила её, что зайду завтра и вообще в ближайшее время больше никуда пропадать не буду. Мама пожелала ребятам всего хорошего и пригласила еще как-нибудь заглянуть в гости. Оказавшись на улице, я посмотрела на темнеющее небо и последние отсветы заходящего солнца. Всю свою сознательную жизнь я мечтала о невероятных приключениях, захватывающих дух и кружащих голову, но никогда не думала, что что-то подобное может произойти на самом деле. В этом мире, в моём городе. - Вы еще можете вернуться в Меллоунворд, - сказала я. - С чего вдруг? – удивился Лён. - Ева, какая же ты зануда! – заявил Блек, закатив глаза. - Это еще почему?! – возмутилась я. - Хватит пытаться отправить нас домой или сокрушаться по поводу того, что тут происходит! Смирись с тем, что мы никуда не уйдём и начни уже думать, что нам делать дальше! А ведь он прав. Пустыми переживаниями я ничего не изменю, а вот попытаться разобраться, что творится в моём мире и кто за это в ответе, вполне мне по силам. Да и вообще, во время войны со Скадией я же не страдала приступами нерешительности, так почему сейчас сомневаюсь в каждом своём шаге? Это на меня родной мир так действует, что ли? Так я ведь уже не та типичная серая мышка, прячущаяся от жизненных неудач в однокомнатной квартирке и взахлёб читающая книжки о настоящей любви и отваге. Я – фантазма! И у меня есть верные друзья, которые не побоялись отправиться в другой мир, чтобы помочь мне. Так что хватит ныть, пора действовать! - Да, простите меня, это больше не повторится, - я посмотрела на своих мальчиков. - А теперь предлагаю наведаться к лейтенанту Крестовски и узнать, что им известно о причинах этой повышенной сонливости. - Ну вот, другое дело! – похвалил мой настрой Лён. - Теперь ты вновь похожа на «Грозу и Ужас» номер два! – сказал Блек со своей обычной ухмылкой. - «Грозу и Ужас»? – переспросил любимый. - Номер два? – удивилась я. - Ну, в Меллоунворде же тебя называли самой могущественной волшебницей со времен Блекворда, то есть с моих, - пояснил маг. - А почему номер два-то? – всё еще не поняла я. - Потому что номер один всегда буду я! – заявил черноволосый маг, гордо задрав нос. Это уж точно! Такого самоуверенного типа мне никогда не переплюнуть!