На грани

Док никогда не думал, что магия действительно существует. Не то чтобы он был реалистом – скорее даже наоборот – просто парень ненавидел всё, что доказывало его слабость. Ведь против волшебства никакое оружие не поможет – это факт. Конечно, Руслан поверил в колдовство тогда, когда только познакомился с Бейбарсовым и Гроттер. Он приблизительно понимал, что возможность творить пламя и выбрасывать смертоносные искры дана далеко не каждому, и эти умения были для Авдеева своеобразным пределом. Сейчас же, когда Глеб пытался телепортировать в полуразваленный дом Риту, которую никогда в жизни не видел и даже не знал, кто она такая, Док внезапно осознал – то, что он увидел, является лишь малой долей той силы, что могла быть выпущена на волю. Всё это даже пугало Авдеева, казалось бы, совершенно не ощущавшего страха раньше. И всё же, эти, можно сказать, чувства пробуждали в Руслане человека, давно уже исчезнувшего с лица земли. Образ Дока, жестокого убийцы, отступал немного дальше, хотя и не сдавал ещё своих позиций. Панда же так и не смог отвести взгляда от снопа синих искр, превращающегося в непонятный кокон, сплетённый из сотен тонких голубоватых ниточек, опутывающих всё здание. Казалось, они стремились вырваться, броситься за кем-то, вот только что-то неизвестное не выпускало магию на волю. Игорь ещё раз зло покосился на бамбуковую трость некромага. Почему-то ему казалось, что основная угроза исходит не от человека, сравнительно живого, а именно от какой-то непонятной палки. Решение это, естественно, не было обоснованным, просто интуиция подсказывала Панде, что магического оружия стоит опасаться. О хозяине оного сознание молчало, но лишь потому, что Игорь даже не знал его имени. Тем временем кокон стал принимать очертания какой-то девушки, тоже незнакомой новоявленному мстителю. Маша, видевшая несколько раз её на фотографиях, тоже не узнала незнакомку, а вот Док моментально вскочил на ноги, по инерции вскинув оружие. Мгновение, и Рита оказалась посреди полуразрушенного дома. Всего несколько секунд назад ей казалось, что её растащили по атомам, разорвали на части, а потом вновь склеили в кучу, но, к счастью, неприятные ощущения отступили. Девушка испуганно покосилась на свой живот, надеясь, что с её ребёнком ничего не случилось. В последнее время на её долю и без того выпало слишком много горя, и потерять ещё и этого человека, столь дорогого для неё, было бы слишком. Все дорогие для Риты люди сейчас не могли быть рядом с ней. Ян погиб, Комар и Света в опасности из-за неё, а Дима и вовсе находится в тюрьме. - А предупредить, что она беременна, никак, нет? – недовольно поинтересовался кто-то. Обернувшись, Рита поймала взгляд совершенно незнакомого ей человека. - Ну, извини, не подумал, - а вот этот голос девушка бы узнала из тысячи. Сомнений не оставалось – Док. И всё происходящее – его рук дело. Его и его подельников. Убегать было некуда, к тому же, Рита даже не знала. Где именно она находится. Оставалось только отступать, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Вот только людей было слишком много. Девушка прекрасно знала, что ей не то что с пятью – даже с одним Русланом не справиться. Но выхода нет – она должна отвоевать свою жизнь. Да что там свою – жизнь своего ребёнка. Она ведь так мечтала забеременеть, не взирая на вердикт врачей… Слишком важно было для девушки сейчас выносить этого ребёнка, позволить ему нормально жить, без страха перед всеми окружающими. Рита устала от всего этого. Казалось, ещё несколько дней, и она не выдержит этой вечной борьбы со смертью. Оная пожирала её изнутри, как будто жила где-то там, рядом с сердцем. Иногда девушка отчётливо ощущала покалывание в левой руке – особенно тогда, когда садилась за руль автомобиля. Дима когда-то говорил, что ощущает то же самое при соприкосновении с оружием. Док, нет, тогда ещё просто Руслан, не ощущал ничего – ни боли, ни сожаления. И на жертв своих ему было наплевать. Умерли – ну и ладно, значит, не сумели защититься. И Рита знала, что, если с её ребёнком всё будет в порядке, то рассказывать сказки ему будут не о бабаях или волшебстве, а о страшном человеке, который так долго преследовал его маму и отца. - Оружие опусти! – незнакомый парень, тот же самый, что говорил с самого начала, угрожающе посмотрел на Авдеева, а потом перевёл взгляд на ещё одного молодого человека, самого странного изо всех троих. Оный тоже держал в руках пистолет, только что взятый со стола, и постоянно отбрасывал со лба фиолетовую прядь волос. Но это не слишком удивило новоявленную пленницу – геймеры всегда выглядели странно, а этот, скорее всего, просто пытался подстроиться под своего персонажа в игре. Но больше всего удивило Риту то, что Док, фыркнув, всё же опустил оружие, при этом даже не попытавшись ответить что-нибудь своему собеседнику. Обернувшись и покосившись на незнакомца, девушка вздрогнула – у него оказались точно такие же чёрные глаза, как и у Руслана, вот только почему-то ей показалось, что на сей раз дело было отнюдь не в линзах. Рита отчётливо почувствовала прикосновение Мрака, смерти, какого-то непонятного холода и страха. У девушки на мгновение сложилось такое впечатление, что из неё выкачали всю жизнь и уничтожили. Как будто весь окружающий мир разорвался на мелкие кусочки, настолько маленькие, что больше ничего склеить уже нельзя. Да и смысла нет – зачем восстанавливать боль и ненависть… Вздохнув, Маргарита заставила себя перевести взгляд на присутствующих здесь девушек, чем-то похожих и одновременно настолько разных, что перепутать их было невозможно. Одна из них, сидевшая совсем рядом с Доком и, судя по всему, являющаяся его «боевой подругой», ничем не отличалась от обыкновенных геймеров. Разве что в глазах её сохранилось ещё немного тепла, медленно угасающего и изгибающегося в жуткой агонии из-за мести и боли. Немного подумав, Ритка наконец-то вспомнила, что спутница Авдеева была той самой медсестрой Машей, что они встретили в больнице. Тогда она и вправду казалась флегматичной и неживой – видимо, не безосновательно. А вот вторая девушка, тоже рыжеволосая, была совсем иной. Казалось, что она и принадлежала только Свету, какому-то странному, немножко неправильному, но свету. Незнакомка явно не вписывалась в собравшуюся здесь компанию и, как показалось Рите, принадлежала совершенно иному миру, более доброму и чистому. Её зелёные глаза, увы, сейчас не светились радостью или счастьем, но девушка не выглядела и расстроенной – просто была немного растеряна. - Ну, здравствуй, старая знакомая, - Авдеев едва заметно скривился, но вновь доставать оружие не стал, как будто не желая убивать её. Конечно, девушка понимала, что это не так, но надежда, как известно, умирает последней. - Что тебе надо? – сжав руки в кулаки, прошипела Рита, отступая к стене. Она прекрасно знала, что вскоре умрёт, причём это «скоро» может наступить через секунду, но где-то в глубине души вспыхнуло неукротимое желание сражаться, бороться с угрозой и всеми, кто её несёт. Сейчас вполне мирная Маргарита могла бы безо всякого оружия разорвать на мелкие кусочки и Дока, и Марию, и троих совершенно незнакомых ей людей. Она понимала, что теперь у них гораздо больше сил – как-то же она сюда попала. Но теперь силы девушки как будто в несколько раз выросли, требуя, чтобы она сражалась, уничтожала всех, кто только попытается уничтожить её маленькую надежду на то призрачное счастье. В душе Риты всколыхнулась волна отчаянья. Желание убежать внезапно исчезло, к тому же, это было совершенно бесполезно. Она ничего не сможет сделать – но хотя бы попытается. Пусть сама погибнет. Зато в этом мире больше не будет такой сволочи, как Док. Больше некому будет уничтожать невинных людей. Совершенно не понимая, что именно она делает, девушка вскинула руку, точно как и некромаги, когда у них не было возможности воспользоваться магическим оружием. От пальцев медленно оторвалась небольшая синеватая искра, достаточно яркая и притягивающая к себе взгляд. Небольшой островок света, пусть холодного и мёртвого, казалось бы, поверг в ужас всех присутствующих, кроме Панды, никогда ещё не видевшего магии в чистом виде. Телепортация не считалась – он даже не наблюдал за довольно-таки странным и непонятным для лопухоида ритуалом. Странный огонёк, почему-то напугавший и саму Риту, разрастался в размерах, всё ближе и ближе приближаясь к Доку. Тот, как показалось девушке, впервые в жизни вообще испугался. На самом деле, естественно, это было не так, но Руслан, всего-навсего несколько часов назад столкнувшийся с магией, совершенно не ожидал такого от бывшей подруги. - Что это? – Авдеев так и не отвёл взгляда от искры, наконец-то остановившейся, причём прямо у носа Дока, как будто Рита сделала последнее предупреждение, после которого только один путь – гибель. - Как что? Доигрались вы. И ваши учёные тоже, - Бейбарсов с неким восхищением посмотрел на ошеломлённую своими действиями Риту. Девушка всё-таки потеряла концентрацию, поэтому голубоватый шар упал на пол и разлетелся на мелкие кусочки, моментально растворившиеся в воздухе, - Не знаю уж, как они там экспериментировали, но впервые за, наверное, последние десять веков, у лопухоида в таком возрасте проявляется совершенно не свойственный ему Дар. Ещё и Дар Смерти. - Что? – Маргарита обернулась к Глебу, пытаясь понять, почему именно верит каждому его слову. Девушка лишь удивлённо смотрела на людей, оказавшихся совсем не новым поколением геймеров, а магами. Она вполуха слушала Дока, решившего всё-таки представить своих знакомых. Рита даже не отреагировала на прикосновение Руслана. Раньше, ещё несколько минут назад, она даже не позволила бы ему подойти к себе, а сейчас и не сопротивлялась. Покорно усевшись на предложенный стул, непонятно что забывший среди всех этих развалин. - Голову тем, кто эти диски делали, открутить мало, - скривилась Таня – так, кажется, звали зеленоглазую незнакомку, ту самую, что показалась Рите самой нормальной изо всех, - Вот только я всё равно не понимаю, почему это случилось… - Рано или поздно данный вам Дар должен был превратиться в нечто более существенное. Вообще-то, на это должно было уйти несколько десятков лет, но, скорее всего, какой-то посторонний фактор изменил ход событий, – пожав плечами, протянул Бейбарсов, вспоминая все лекции старухи, посвящённые данной теме. Раньше он никогда не обращал на подобные процессы должного внимания – считал, что никогда не будет наблюдать за чем-то подобным, всё равно случается такое слишком редко. Впрочем, некромаг и с Танталом сражаться не планировал, и сбегать от Магщества тоже. Вот только не всё идёт по плану, так, как хочется человеку. Вот и приходится бороться за своё счастье, жизнь, право на свободу. Глеб скривился, вспомнив о Магществе и, к счастью, уже разорванной связи с Валялкиным. Он тысячи раз проклинал Тантала, из-за ментального воздействия которого Бейбарсов и сделал этот, несомненно, глупый поступок – связал нить своей жизни с Валялкиным – самым ненавистным и противным некромагу человеком. Впрочем, Зеркалом можно было воспользоваться только раз, и сейчас уже эта противная связь никогда не восстановится, как и сам тёмный артефакт. А то, что Магщество допустило огромную ошибку – это уже их проблемы. Любой маг Смерти знал, то предмет можно считать уничтоженным только тогда, когда все его части покинули этот мир. Да, и душа Тантала уже давно в Тартаре, и внешняя оболочка Зеркала давно разрушена, вот только силы-то остались в наземном мире и покидать его пока не собирались. Глеб понимал, что теперь он сам – часть этого проклятого артефакта, по сути, он и является им. И, если кому-то из правительства или даже тому же Сарданапалу захотелось бы уничтожить его, то ничего не получилось бы. Конечно, Зеркало Тантала не принесло некромагу бессмертия, да он и не желал такого эффекта, вот только увеличилась не только магическая энергия, а и возможности его применения. Одно дело – гипноз, боевые заклинания, проклятья, сглазы и даже исцеление да регенерация, а совсем другое – возможность связать судьбы людей, хорошо хоть не своей, причём кого угодно и сколько угодно. Бейбарсов давно уже подумывал перелить данную часть сил в какой-то предмет, вот только никак возможности не было. Глеб знал, что, пожелай он так поступить, можно было бы создать артефакт, в несколько раз сильнее чем Зеркало Тантала, но обладающий такими же способностями. Вот только он не был настолько сумасшедшим или тщеславным, чтобы гоняться за славой, да и великим учёным становиться не собирался. Некромага интересовало только одно – Таня, увы, слишком упрямая и неприступная. Конечно, за последние несколько часов много чего изменилось. Как показалось Бейбарсову, Гроттер цеплялась за единственный шанс вырваться из Тибидохса, сбежать от привычной и скучной жизни. Но, если она не выдерживает даже такого, то как же будет терпеть Валялкина и сидеть себе спокойно в тайге. Рита, краем глаза наблюдая за магами, которые сейчас удивляли и пугали её в сотни раз больше Дока, хотя пока никого не убивали, положила руку на немного выпуклый живот и умиротворённо улыбнулась, радуясь тому, что с ребёнком всё хорошо. Внезапно Смирнова ощутила сильную боль. От оной моментально закружилась голова, а сознание помутилось. Казалось, девушка вот-вот упадёт в обморок, а то, чего хуже, и вовсе не выдержит и отправится к праотцам. Гроттер, заметив, как скривилась девушка, моментально вскочила на ноги и бросилась к ней, стремясь помочь. На лице драконболистки отразилось искреннее сочувствие, она действительно переживала за будущего ребёнка Маргариты, да и за неё саму тоже. Таня почему-то жалела практически незнакомую девушку с, несомненно, весьма тяжёлой ситуацией. Она знала, что слишком можно постоянно быть одной и сражаться со всеми горестями, а Рита именно так и жила, изо дня в день борясь за свою жизнь, а самое главное, за жизнь своего ребёнка. - Что случилось? – драконболистка вспомнила обезболивающее заклинание, которое Ягге использовала именно для беременных, и тихо прошептала нужные слова, надеясь, что Смирновой это поможет. От руки Гроттер оторвались тонкие зеленоватые лучики, окутавшие коконом Маргариту. Прошло несколько мгновений, и девушка почувствовала, что боль её медленно отступает, сменяясь ощущением сильной усталости. - Кажется, я понимаю, почему способности некромага проявились так рано, - вздохнув, промолвила Таня, поднявшись на ноги и вновь отойдя поближе к Бейбарсову. Сейчас у великой драконболистки сложилось такое впечатление, что в этом мире только некромагия и существует, а Свет и прочая элементарная магия просто существуют рядом, готовясь и вовсе исчезнуть с лица земли. - Беременность, – кивнул Глеб, приобняв Гроттер за талию. Девушка даже не сопротивлялась, понимая, что ей нужна хоть какая-то защита и поддержка, причём, скорее всего, Бейбарсов был далеко не самым плохим вариантом, - Произошло слияние Дара. Были истории, когда у беременных колдуний увеличивались их силы, но на это редко обращают должное внимание. Но здесь случай особенный… Рита уже ничего не слушала. Голова у неё до сих пор кружилась, хотя боль и прошла, а силы медленно, но уверенно восстанавливались. Казалось, энергия зарождалась где-то внутри, там, где её и не было никогда. Это, конечно, немного пугало Смирнову, но вскоре она смирилась с подобными ощущениями и даже начала понимать, что это только плюс и ничего плохого не случится. Теперь Маргарите казалось, что она окутана ореолом непонятной, неизвестной силы, подвластной далеко не каждому. Как известно, самый слабый Дар способен развиваться – у девушки же всё происходило слишком быстро. Пока что она справлялась, но вот что будет дальше? Смирнова боялась могущества. Боялась потому, что знала – в таком возрасте осознание своего всесилия, смешанное с абсолютным отсутствием обучения, могло сыграть с нею злую шутку, уничтожить всё светлое и превратить в прототип Дока. Девушка не хотела этого – она просто мечтала о мире и спокойствии, той реальности, где ни её, ни Вампира, ни их ребёнка никто и никогда не тронет. Увы, но это было практически невозможно. Осколки всё ещё сохранившегося сознания Риты пытались пробудить в ней прежний страх, но через несколько секунд всё, что связывало Смирнову с реальным миром, куда-то исчезло, и она погрузилась в беспокойный сон. Авдеев, прищурившись, посмотрел на свою бывшую подругу и союзницу, наконец-то осознав, что совершенно не хочет ей мстить, скорее даже наоборот. Теперь, когда желанная цель оказалась настолько близко, парню уже не настолько хотелось её достичь, скорее наоборот. Если ненависть к Вампиру ещё оставалась, то Риту наоборот хотелось уберечь от всех бед, свалившихся ей на голову. И действительно, за что он её так возненавидел? За то, что девушка пыталась быть нормальной? Или за разумные речи? Стремление измениться и изменить мир? Бейбарсов, щелчком пальцев переместив уснувшую Смирнову на некое подобие кровати, стоявшее в углу, крепче прижал к себе Гроттер. Почему-то даже бывалому некромагу стало не по себе после произошедшего сегодня. Таня молчала, пытаясь до конца осознать всё, что произошло. И только Панда совершенно не страдал и не думал. Все мысли его занимала месть. Место Дока, уже потерявшего желание убивать весь мир, занял его, можно сказать, ученик. Вот только сможет ли он хоть немного контролировать себя? Не факт.