Союзмафия представляет

В чёрном-чёрном лесу, в чёрной-чёрной роще, в чёрном-чёрном особняке из чёрного-чёрного камня с торчащими из стен чёрными-чёрными копытами и рогами врагов союзмафии по чёрному-чёрному коридору в чёрных-чёрных костюмах и чёрных-чёрных ботинках шли две чёрные-чёрные… - Винни, включи уже свет, я не дотягиваюсь, - пискнул кто-то в темноте. - А, да, суровый крёстный отец, - повиновался весьма разжиревший на мёде Пух, налегающий на штангу несколько раз в день. Как главный телохранитель великого крёстного отца союзмафии он всегда должен был быть в отличной физической форме. А мёд этому способствовал. Мышцы росли, становились круглее и с каждым днём всё заметнее и заметнее. Даже через густую медвежью шерсть. По щелчку выключателя свет загорелся, освещая узкий коридор, вдоль которого стояли чучела упоротых лисиц. - Ой! – вскрикнул от испуга Пятачок. Конечно, на упоротых лисиц сразу так без подготовки мало кто мог смотреть. Даже Пух иногда пугался, если был под мёдом. Что уж говорить о маленьком поросёнке? И неважно, что он видел этих лисиц каждый день, давно дав им имена. Это их милее не делало. Особенно их маленькие пожелтевшие зубки. Пятачок зажмурился из-за яркости LDE-ламп в попытке прогнать страхи, но потом привык к свету и пошёл дальше, слыша за спиной тяжёлые шаги своего неуклюжего личного Пуха. - Что-то Кролик… задерживается, - пробормотал Пятачок с заметными паузами нерешительности и стеснения. – Винни-Винни? А почему… Иа ещё не здесь? - Он ускакал на разборки в «Золотую Рыбку», - Пух осмотрелся по сторонам, явно не доверяя чучелам упоротых лис. Пух верил, что все они шпионы, которые пытаются пронюхать про прошлое Пятачка, когда тот был молодым, юным и наивным. Историю про зелёный шарик замалчивали особенно тщательно, выдавая шар за противника леса, а Пятачка за героя-победителя противника леса. К слову, суровый крёстный отец союзмафии и сейчас был юн и наивен. Более того, стоило ему открыть рот и подать голос, как тут же становилось понятно, что Пятачок – это всё ещё тот самый Пятачок с тем самым зелёным шариком. Просто в нужное время и в нужном месте у него под копытцем оказалось ружьё, озлобленные пчёлы и банка мёда, которую он нёс Пуху на очередную днюху, которую они отмечали как минимум два раза в месяц. После того случая «куда идёт наш Пятачок, он ловит рыбок на крючок» Бармалея больше никто не видел. А ведь тот был суровым парнем с завидной историей. Реальный вор в законе, профилизирующийся на краже детей в Африке. В общем, Бармалею просто не повезло оказаться не в том месте и не в то время, где собрались Пятачок, пчёлы, ружьё и банка мёда. И потом всё как-то пошло и поехало, Бармалею выписали пожизненный больничный, а Пятачка провозгласили суровым крёстным отцом. - А пчёл он захватил? Иа с ними в особенных отношениях, – заложив копытца за спину, поинтересовался Пятачок, продолжая семенить ножками, чтобы поспеть к нужному часу в свой кабинет. - Взял бомбы с мёдом, - вздохнул Пух, не в силах смириться с такими ужасными растратами. Ему бы этот мёд да в мыщцу! Массу надо наращивать! - Хорошо-хорошо, - тихо бормотал Пятачок, входя в просторную комнату с высоким столом, громадными стульями и головами поверженных врагов на стене. Комар Шепокляк, жук-навозник и прочие милые насекомые. Крёстный отец занял своё место за столом, прищурил добрые свинячьи глазки и попытался выглядеть суровее. Это всё, на что был способен Пятачок на самом деле. Но знали об этом немногие. Фигура поросёнка была окружена ореолом таинственного зла. Или же это была тень Пуха, потому что он стал ужасно громадным. Медведь ещё раз сурово оглядел головы, пытаясь выявить среди них несуществующего шпиона, и отправился встречать гостей. Сова спешно подала мёд и жёлуди, попутно вытирая пыль со стола и зыркая на Пятачка, чтобы тот убрал копытца. Оперативник Сова так же расставила все фигурки из скорлупы ореха по местам, надеясь, что поросёнок не станет играть с ними во время важного разговора. Не все же верят, что это он так планы нападения на соседний лес строит, называя ореховую божью коровку Русалкой. - Къёсный отесь, - обратилась Сова к Пятачку, поправляя чепчик. Пятачок скосил взгляд суровых поросячьих глазок на пернатую подругу. - Ох, стъях какой, - оценила она его внешний вид, явно лукавя. – Вчера козъята принесли грипы, извоите отвъедать на оъед? - Дя, - коротко и ужасно не сурово ответил Пятачок. - Пффф, - прыснула Сова, сдерживая смех, и удалилась на кухню. Пятачок не обратил внимания на её юморное настроение и попытался «набычиться» ещё больше, предавшись воспоминаниям о зелёном шарике, который когда-то хотел подарить Иа. Но шарик лопнул, что оставило неизгладимую психологическую травму в душе Пятачка. Шмыгнув пятачком, крёстный отец ожидал гостей, которые не заставили себя долго ждать. В открывшуюся дверь вошли Малыш и Карлсон. Карлсон, конечно же, влетел. Он редко пользовался ногами. «Срань лесная! Да он в ярости!» - подумал с ужасом Малыш, хватаясь за подол своей счастливой гавайской рубашки и натягивая её вниз, будто это могло чему-то здесь помочь. «Аж пропеллер окоченел», - разделил страх напарника Карлсон, приземляясь на шерстистый ковёр. Пух торопливо протопал к Пятачку и занял место чуть позади него сбоку. Его тень опять накрыла Пятачка, придавая тому лёгкий налёт зловещности. Громадные часы в форме дуба с золотой цепью на стене издали протяжный жуткий звон. В этот момент Пуху показалось, что глаза головы комара графа Дракулы как-то сверкнули. Он знал, что Кролик будет прослушивать этот разговор, но о подглядывании никто не договаривался. Медведь начинал смущаться. - Ну-с, с чем пожаловали? – хмуро спросил Пух, в который раз пытаясь сдержать смех от вида набыченного Пятачка, который выглядел как милая розовая свинка, обидевшаяся на бабочку. Но у гостей впечатление было другое. - Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро, но вечером…, - начал было Карлсон паясничать, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, но был прерван входящим в комнату Кроликом. Тот, будучи главным казначеем, отвечающим за сохранность общака, решил лично поприсутствовать при этом разговоре. Да и глаза его не совпадали с глазницами комара графа Дракулы. Ни подсмотреть, ни подслушать. - Да, это, несомненно, мудро, - поправив круглые очки, заявил Кролик, чеканя каждое слово. – Но сейчас вечер, а вы должны были принести «налоги» в обед. - Нехорошо получилось, - почесав за ухом лапой, пробормотал Пух. Он искренне сочувствовал опоздавшим. Пятачок напрягался дальше, пытаясь выглядеть ещё более набыченным, чем обычно. «О сраный олень! Он в ярости!» - Малыш был на грани потери сознания. Ни одна счастливая гавайская рубашка от такого не могла спасти. - А-а, - начал он пытаться оправдаться. – Мы столкнулись… - Столкнулись? – Кролик снова не давал договорить, пытаясь вставить какую-нибудь житейскую мудрость. Но вставлять эту самую мудрость пока что было некуда. - Да, - ответил Малыш немного застенчиво. – Столкнулись, - его «С» прозвучала, как «Ш». Мальчик иногда шепелявил из-за волнения. В этот момент пятачок Пятачка немного расслабился, потому что крёстному отцу было трудно удерживать складки на нём. Это требовало особенных усилий мышц поросячьего лица. А если держать ещё под контролем злобный прищур, то нагрузка на организм была практически непереносимой. «Он нас просто за говно держит!» - истолковал это на свой манер Карлсон. - Тут такая загогулина вышла, - вмешался Карлсон, вальяжно располагая свои ручки на весьма круглом животе, который мешал ему ходить долго. Фрекен кормила своих домашних сытно и часто, поэтому Малыш уже был как крепыш, а Карлсон как бочонок с пропеллером. – Жулики завелись в нашем лесу. - Жулики? – недоверчиво переспросил Кролик, торопливо приближаясь к Карлсону через пространство застланное красным ковром. - Жулики, - повторил Малыш, разводя руками. - Ой, ну надо же, что в лесу происходит, - пробормотал Пух, снова почёсывая ухо лапой. Но эта лапа была уже не из той пары, которая звалась «руками». Это была «нога». «Страх-то какой! Мама…. Мамочка», - затряслись поджилки Пятачка, вызывая в его голове картины убитых воздушных шариков. В этот момент с его поросячьей мордахи слезло всякое выражение набыченности. Там остались лишь смятение и ошеломление. Но Малышу и это не показалось милым, потому что у страха, как говорят, глаза велики. «Срань баранья! Он думает, что мы подвели его!» - решил Малыш. - Крёстный отец! Не велите казнить… эээ… пороть! – исправился Карлсон, прорываясь вперёд через Кролика. – Мы лишь хотели выручить Волка и Зайца! - Зайца? Так-так-так, - Кролик уже был тут как тут, потому что вырваться вперёд него смогла лишь черепаха когда-то давно по пьяни. – И что приключилось с моим названным братцем? - Дя? Что приключилось? – внезапно не смог сдержать своё беспокойное любопытство Пятачок. Но, осознав свою ошибку, он резко напрягся и сделал такую суровую рожу, на которую только был способен. Сова едва сдержала смех, упав с табурета, который использовала, чтобы достать глазом до глазка, через который обычно Кролик за всеми тайно следил. Хотя, не так уж это было и тайно, потому что все были в курсе проделок сурового киллера и по совместительству казначея союзмафии. Кролик замер, предвкушая, что сейчас произойдёт нечто ужасное. Тайна сурового крёстного Пятачка раскроется! - Что-то пискнуло сейчас? – не понял Карлсон. – Это ты, Малыш? - Нет, - развёл руками крупный светловолосый мальчик. – Я не пищу. - Хм, и я не пищу, - Карлсон ощупал себя. – А кто тогда пищит? Если я не пищу, и ты не пищишь? Что же тогда пищит? - Это пчёлы, - деловито Кролик поднял палец вверх. – Так что там случилось с Зайцем? Поподробнее, пожалуйста. - Пчёлы? – удивился Малыш, принимая всё взаправду. «Сраные дрозды! Неужели крёстный отец готовится к очередной войне? Пчёлы – это же его главная техника», - задумался он. - Пчёлы? Ну, пчёлы, так пчёлы, - промямлил Карлсон, не помня, чтобы когда-то на его памяти у пчёл был такой странный голос. Однако Кролику перечить не хотелось, он всё-таки был киллером. И казначеем по совместительству. Карты леса, деньги его обитателей, два ствола берёзы – всё было при нём. – На Зайца и Волка напали двое неизвестных у бара «Золотая Рыбка». Они назвались «два подлеца, оба из ларца». Заяц и Волк заметили, что подлецы из ларца, одинаковые с лица, толкают какой-то товар на нашей территории, а подати не платят. Упомянули эти двое так же имя некого Вовки, который сейчас взял «Рыбку» под свой контроль. Карлсон не знал, как продолжить свой рассказ, потому что ни он, ни Малыш товарищам помочь не смогли. А это было стыдной частью. - Волк и Заяц сейчас прикладывают подорожники у Ай Болита, - вспомнил Карлсон. – Эх, жулики среди бела дня нападают. Что звери-то скажут. - Что звери скажут, это нам решать, - заметил быстро Кролик. – Вы возьмите апельсины и отправляйтесь к Ай Болиту. Заодно захватите новую партию звериных лапок для трансплантации. Выручку сдали? - Сова приняла, - кивнул Малыш. - Тогда свободны, - нервным движением лапки указал Кролик на дверь. – Когда гости уходят вовремя, крёстный отец доволен. - Понял, - кивнул Карлсон Пятачку. Малыш пугливо попятился назад, боясь развернуться спиной к суровому главе союзмафии. Мало ли что он на это подумает? Оставшись без посторонних в кабинете Пяточка, главный костяк союзмафии начал своё тайное совещание. - И что будем делать? – Кролик строго посмотрел на Пуха, немного сожалея о том, что Иа здесь не было. Ослик очень даже мог помочь продумать силовую стратегию будущего. Ну, вломиться там со страху куда-нибудь, всё разнести своей тушей и придушить пару жуликов нечаянно. - Будем брать, - почесался Пух, подозревая, что в его шкуре завелись пчёлы. «Надо мёдом намазать», - мелькнула мысль в голове медведя. - Это печально, - вздохнул Пятачок, расслабляясь. Милая поросячья моська почувствовала прилив облегчения. До появления первых морщин ещё было далеко, а они были уже так нужны. – Может… мы обойдёмся мирным путём? - Иск-лю-че-Н-но! – поднял вверх палец лапки Кролик, странно произнося слово «исключено», добавляя к нему нечто лишнее. – Во вторник в «Золотой Рыбке» будет выступать с новой программой Снуп Ёжик. Пух внезапно затряс мордой. - Не люблю песни Снуп Ёжика. Он всё время сочиняет песни про кобылу и туман. А надо, чтобы там было трам-парам-па-пам! – выразил своё мнение Пух по поводу искусства Снупа Ёжика. – Трам-парам опилки! Пам-па-пам вопилки! А ещё кастеты и волынки! Пистолеты и копилки! - Копилки! – поддержал речитатив Пуха Пятачок. Кролик в очередной раз задался вопросом, как так могло выйти, что Пятачок достиг вершины их скромной мафиозной структуры. Но его устраивало такое положение вещей, роль киллера всегда была ему по нраву. Да и к деньгам ближе, если ты казначей. - В этот раз захватим пчёл, - пробормотал он, решая исход этой встречи. Кролик стоял с суровым выражением мордочки и думал о чём-то своём. А Пух и Пятачок нарезали круги вокруг него, выкрикивая новую интересную чушь про опилки и копилки.