Звезда смерти

В просторной юрте горел огонь, камни очага раскалились докрасна. Служанки быстро расчесали ее влажные волосы и собрав их в прическу, искусно вплели ловкими пальцами серебряные украшения. Жесткий шелк темно-синего цвета с декоративным узором, слегка холодил кожу. Верхнее платье было приталенное, распашное с треугольным вырезом на груди, двигаться в таком наряде было не удобно, Влада тяжело вздохнула, чувствуя, как голова вновь начинает кружиться и мир постепенно впадает в омут. Полог шатра распахнулся, впуская морозный воздух и принца. Одет он был в цветастый халат, стеганую малахаю, подпоясан широким кожаным ремнем, украшенным стальными бляхами и корольками, его длинные волосы струились, ниспадая на плечи, сощурив густо подведенные глаза, мужчина одним взмахом руки приказал служанкам покинуть юрту. Поклонившись, женщины исполнили приказ оставляя пару наедине. — Тебе к лицу наряд наших женщин, — Гуюк еще некоторое время постоял у входа, потом подошел к Владе, ласково коснулся пальцами ее щеки, — Ты бледна... Твоя душа разгорается и погасает одиноко, ты бьёшься, как птица в клетке, а клетки нет: никто не стесняет тебя, никто не удерживает, но ты всё равно рвёшься и томишься. — Хватит, — Влада перехватив его запястье, отстраняет его руку от своего лица, делая несколько шагов назад. — Кого ты обманываешь, хан? Стоит мне выйти, и я тут же буду мертва, нет клетки? Да она повсюду! Весь ваш стан, сплошная тюрьма. Слишком дерзкая, словно дикая собака, безбоязненно смотрит в его глаза, словно бросая вызов, с такой и впрямь слишком сложно. И почему из многих, он выбрал именно эту? Впрочем неважно, раз её трудно приучить, то нужно в корне менять свой план и вновь лукавая улыбка скользит по красиво очерченным губам. — Уже вечер, пора нам наведаться в одно место, — принц протянул ей руку, и почти против воли она подала ему свою. Шли они в полном молчании, Влада сильнее сжала его ладонь, когда её взгляд упал на расшитый золотом шатёр Бату-хана. Гуюк заметив волнение девушки, лишь одобряющее улыбнулся, показывая всем своим видом, что бояться не нужно. Но страх не покидал её, она ещё помнит, насколько жестоким может быть его сердце, насколько изощренным могут быть его пытки, и вряд ли человек, что сейчас сопровождал её, сможет остановить его. Зайдя внутрь, Влада спряталась за спину принца, желая будто стать его безмолвной тенью, полностью растворяясь в его тени. Не испытывая никакого и малейшего удовольствия вновь встречаться со строгим, пронизывающим взглядом Батыра, она опустила глаза в пол. В шатре играла спокойная, успокаивающая музыка, несколько танцовщиц облачённых в тонкие, почти что просвечивающиеся платья, кружились и менялись друг с другом местами, перекидывая платки разных цветов и оттенков, заметив родственничка, Бату нисколько не изменился в лице, казалось, что ему совсем нет никакого дела до их прихода. — Присаживайтесь, — хан указал на свободные места. Влада бы точно не смогла самостоятельно и шагу сделать, но сжатая ладонь в руке принца, не позволила ей остаться на месте. Когда они присели рядом с ханом, к ним сразу же подошли две молодые монголки, подавая чашки с ароматным чаем, на секунду Владе показалось, что Гуюк как-то странно взглянул на одну из них, но отогнав наваждение, девушка всё же перевела взгляд на лицо хана. Бату смотрел на нее, исследуя и оценивая каж​дую мелочь. Сейчас она казалась ему ещё красивее, чем прежде. А покорность в зеленых глазах, заставляли Бату улыбнуться. Сегодня, он всё вернет на круги свои. Её место рядом с ним: здесь у его ног, и никто другой, не может претендовать, на то, что по праву принадлежит ему. — Я исполнил твоё пожелание,— Гуюк вновь коснулся рукой её лица, пальцы заскользили вниз по ее шее, рисуя невидимые узоры, заставляя девушка со страхом смотреть в глаза хана. Гуюк понимал, что переходить грань не стоит. Только не сейчас, когда всё шло, точно по задуманную плану, убрав руку, он взял обе чаши, протягивая одну из них перепуганной Владе. — Это зеленый чай, белый цвет – выражение чистоты намерений, посему чай с молоком свидетельствует об уважении, дружеских, да искренних чувствах хозяев к своему гостю, не так ли, Великий хан... Гуюк сделав несколько глотков, ехидно скосил глаза, наблюдая, как девушка выпив содержимое чаши, ставит её осторожно на поверхность стола. И Гуюк мысленно считает секунды. Одна...Две...Три... Владу резко стало бросать в пот, моментально потемнело в глазах, появился приглушённый звон в ушах. Резкая дергающая боль постепенно переходила в тупую и ноющую, но не давала разогнуться. Кашель все рвался и рвался наружу, заплевывая кровью свою ладонь, приложенную к губам, девушка с ужасом смотрела сквозь пелену на обеспокоенное лица Бату, который соскочив с места, приставил опасное лезвие кинжала к горлу улыбающемуся принцу. — Что ты сделал? — Он понизил голос до зловещего шёпота. — Мы же в твоём шатре, разве я мог посметь, что-то сделать? Он надавил острием лезвия на трепещущий кадык, и струйка крови потекла по опасному металлу. — Убьешь меня и девку, ты уже не спасёшь... — Что ты хочешь? — С этого и надо было начинать, брат. Я лишь хочу твоей клятвы, не более того. Обещай мне, что никогда не взойдешь на трон, не посмеешь отнять, то что моё по праву рождения, и эта девка, выживет. — Ты так привык бояться, что разучился жить без страха! — Время подобно песку, ускользает от тебя и от неё, что будешь делать? Ты же великий стратег, города падают и покоряются, но здесь, под собственным носом, я могу отнять у тебя, то, что так дорого твоему сердцу. Но ты можешь всё исправить, просто поклянись мне, и я проявлю милосердие. — Лучше, я тебе глотку перережу, глядишь толку больше будет! — Так давай, что же ты медлишь? Твоя рука дрожит, ты сомневаешься, великий хан? Яд медленно растекался по венам, разъедая её изнутри. Осталась лишь пустота. Мёртвая, гнетущая пустота, прикрыв отяжелевшие веки, Влада перестаёт слышать их голоса, мир наконец-то стал окончательно чёрным, потеряв даже те отвратительные оттенки серого, которые должны были быть, сделав шаг за грань. И впервые Бату не справляется с эмоциями. Поддавшись на его провокацию. Гуюк морщится, когда массивный кулак влетает ему в живот, напрочь выбивая воздух из легких. От удара он теряет равновесие, запутавшись в полах роскошного одеяния. Он жалобно вскрикивает, когда смачно хрустит нос, принимающий тяжесть очередной жестокой атаки, и по тонким губам течет свежая кровь. — Противоядие, — Бату-хан прижимается головой к его лбу, чувствуя, как содрогаются его плечи, он боится его. Всегда боялся. И всё же продолжает упорно стоять на своём. — Твоя девка сдохнет, а я буду смотреть за этим зрелищем, ты меня не убьёшь...Я это знаю, но ты мог бы её спасти! Разбитые тонкие губы слегка дергаются в привычной усмешке, оттолкнув брата, Гуюк небрежно вытирает рукавом кровь с лица и пошатываясь отходит к Владе. — Вскоре её тело покроется пятнами, наверняка, она уже испытывает жуткие боли. На этих словах, он как-то горько улыбнулся, вновь переведя взгляд на мрачнеющее лица Батыра. Он резко выпрямился. Его кулаки сжались в бессильной ярости, но он умудрился не подать виду о своих истинных чувствах. — Иди, Гуюк, ты не получишь от меня желанных слов. — Но... — Ты думал, что я ради женщины, откажусь от всего? Плохо же ты знаешь меня, но благодаря тебе. Я теперь знаю твои страхи, и я клянусь всеми богами, что ты никогда не взойдёшь на престол. А теперь ступай, пока моя милость, ещё распространяется на тебя. Гуюк от слов хана, полностью впал в оцепенение, он ведь видел его страх, он знал, что не ошибся. Так почему же, он вновь терпит неудачи. Спохватившись, он зло глядит на гордо стоящего брата, и чуть ли не бегом покидает его роскошный шатёр. Бату медленно опускается перед ней на колени, убирает дрожащей рукой выбившиеся пряди с окровавленного лица, и молчит. А внутри него настоящая буря эмоций и слёз. Слёз, что никогда не коснуться его чёрных глаз. Его взгляд устремился в пустоту, взяв на руки Владу, он аккуратно положил её на подушки, призвав к себе слугу, хан отдал приказ позвать шаманов.