Звезда смерти

На постоялом дворе было многолюдно. На тихо скрипнувшую дверь харчёвне постояльцы не обратили внимание. Владлена сидела за самым дальним столом, ее пышные русые волосы, разбросанные по плечам больше напоминали гнездо, но девушку этот факт моло интересовал, как и впрочем всё остальное. Взглянув охмелевшим взглядом на пустую чарку, она вновь наполнила её медовухой, залпом выпив дешевое пойло, она обессилено упускает голову на прогнившие доски стола. — Опять пьёшь!— где-то раздался знакомый голос десятника, но девушка даже не удосужилась поднять головы, показывая всем своим видом своё безразличие. — Ордынцы воеводу Еремея убили, Батый на Москву идет... — Значит из Москвы валить надо, пока ещё не поздно, — Приподнявшись на локтях, она усмехнулась, вновь наполняя чарку. — Ты хороший воин, но с Батыем тебе не справиться, спалят здесь всё к чертовой матери, по брёвнышку разберут, ты их не знаешь...А я их натуру воочию видела, и хан их проклятый, не своих, не чужих не жалеет. — Эх, Владка, я Владимира знал, он мне, как брат названный, а ты... — А я жить хочу, а не по кругу в орде ходить, и брат мой, умер защищая нас, вот только кому от этого лучше, кого защитил? Ты как знаешь, а я уеду, только их войско около стен окажется, как меня, уже здесь не будет. Знаешь, я когда в лагере Коловрата была, интересную пословицу слышала, забавная такая: Все пошли и я пошел, все нашли и я нашел, а сегодня поутру все помрут и я помру. Так это не про меня, мне выжить надо, что бы за все смерти, одним разом отомстить, но это не сейчас, не знаю когда этот час настанет, но я верю, что удача, когда нибудь оставит его, именно в тот момент, я отомщу. — Владка, да ты же как пьянь, целыми днями только и напиваешься, кому мстить собралась, если даже на ногах стоять не можешь! Дура баба... — А ты проверь, — громко икнув, Владлена довольно уверенно встала из-за стола и даже почти не пошатываясь пошла в сторону выхода. Клинки в ее руках вращались с огромной скоростью, хмель хоть и туманил ясность ума, но держалась она уверено. Мужчина усмехнувшись направил на неё свой меч, замечая, как в глазах девчонки появилась жажда убивать. У неё были глаза — убийцы. И почему же, он раньше этого не заметил. Влада отбила тупым концом своего оружия направленный ей по ногам удар, но пропустила удар локтём, и с шумом завалилась на землю, чувствуя, как Всеволод, стоит и улыбается, наблюдая за пьяной вдрызг девкой. — Я же говорил, дура баба. Она лежала на спине, раскинув руки и громко смеялась, беспричинный смех прекратился так же быстро, как и начался. Её взгляд был направлен в небо, а небо у неё ассоциировалось теперь только с ним. «Сын неба» И из-под сомкнутых ресниц вновь потекли слезы. Небосвод заволокло тучами, словно рванный, прогнивший в земле саван, они свисали настолько низко, что казалось небо и впрямь хочет обрушиться на них. Все рушилось, падало в преисподнюю, а вместе с этим миром, падала и она. Пропасть, и нет ни каких сил выкарабкаться, только огонь и дым. Всё повторится. Этого она и боялась.

***

Связанную по рукам и ногам Ладу выдернули из клетки за цепь, заставляя девчонку, чувствовать себя псиной. Она и была ею. Для них, эта девка была сукой, обычной подстилкой, которую и за человека, можно не считать. Наблюдая день за днем, как казнят взятых в плен воинов, что пали в битве после Рязани, девушка вовсе забыла, как разговаривать, лишь поскуливая, да плача, она забивалась в дальний угол клетки, в надежде, что про неё забудут. Но про неё не забывали. — Ползи сюда, дрянь!— Лада ждала клинка в спину, но вместо этого ордынец, пнул ее сапогом в зад, и снова смех разнесся над лагерем, заставляя невольницу заливаться слезами, и молиться всем известным богам о скорой смерти. — Вот поймаем твою подружку, тогда-то повеселимся! Скажи же, сука, где она?! Молодой ордынец, одетый в кожаные доспехи, намотал ее волосы на кулак и оттянул ее голову назад. Хан наблюдал издалека. Не пытаясь вмешиваться, полностью ломая девичью психику, он лишь хотел показать, что может быть с непокорными. «Боги не слышат, девочка. Боги не знают, каково это» Он смотрит бесцветным взглядом, как молодой ордынец с силой бьёт её в грудь, срывая с губ жертвы приглушенный стон. Замечая хана, ослабляет хватку, а затем и вовсе убирает руки, отступая на полшага, почтительно склоняется, но не видя заинтересованности, вновь возвращается к пленнице. Даже сейчас, находясь на гране смерти, она продолжала испытывать страх. Страх, полностью овладел ею, как владеет мужчина телом женщины,но он так и не смог разглядеть в её красивых, голубых глазах, чувство ненависти и крови.

***

Влада дышит тяжело и рвано, воин помогает подняться, отряхивает её одежду от снега, улыбается, замечая, легкий румянец на её щеках, и вновь взгляд падает на безжизненные глаза. — Сколько дней они будут добираться до Москвы? — Лазутчики говорят дня три, ты и впрямь решила уйти? — Да, — в её голосе слышалась решимость и нетерпение. К чёрту всех, пусть надеяться на себя, а ей своя шкура дороже. Вспомнив глаза хана, и занесённый меч, она вздрагивает, но отогнав наваждение вновь направляется к харчёвне. — Эй, пошли выпьем, я угощаю.