Английский дождь

- Слава Мерлину, ты в порядке! – голос Рона хриплый спросонья, зато объятия - уверенные и крепкие. Напряжение ослабевает, и я чувствую, как спокойствие медленно растекается по венам. Вот мы здесь, а кажется, что все ещё в поместье, кружимся под классическую музыку, улыбаемся чуть скованно и постоянно анализируем ситуацию. В ушах все ещё звенит, сердце колотится, и в то же время я чувствую, что страх отступает. - Мы справились! – воодушевленно сообщаю я, когда Рон разжимает объятия. Его лицо сияет, будто огоньки на новогодней елке. - Думаю, до завтра мои рассказы не понадобятся. Спокойной ночи, - прерывает нас Дэн. Лицо напряженное, взгляд непроницаемый, и очень хочется спросить: «Эй, ты вообще в порядке?» И этот вопрос скорее не из-за желания поддержать или удостовериться, что все хорошо, этот вопрос полон негодования. Почему Дэниал все ещё так холоден и суров, хотя наша маленькая миссия увенчалась победой, несмотря на пессимистичные прогнозы самого Дэниала? - Да, конечно. Отдыхай, - Рону поведение Дэна не показалось странным, поэтому он спокойно отпускает его в спальню. Хотя мне кажется, даже если бы заметил, не стал бы останавливать. Дэниал не тот человек, о ком Рон будет сейчас волноваться в первую очередь. Да и я не буду в списке первой. - А что, сегодня не будет собрания? – удивился Скорпиус, надеясь как можно скорее поделиться полученной информацией. Я больше, чем уверена, что встреча с отцом придала ему сил, и теперь он готов голыми руками оторвать Темному Лорду голову. - Ты разве не устал? – удивился Рон. – В любом случае, сейчас в доме только я да Лили с Алом. Остальные будут завтра утром, тогда и обсудим. - Верно, - согласился Скорпиус и плюхнулся на диван возле камина. – Можно и отдохнуть! - Говоришь так, будто туннели рыл целый день, - усмехнулась я, присаживаясь рядом. Рон подбрасывает ещё поленьев в камин, и огонь разгорается ярче. Мне тепло и уютно. Прямо здесь и сейчас я в компании дорогих мне людей чувствую себя в безопасности. - Чаю? – интересуется Рон. Мы со Скорпиусом согласно киваем, и Рон удаляется на кухню. В полупустом доме чувствуется особая атмосфера. Ты будто бы выпадаешь из времени и застываешь между сном и явью. Минуты тянутся словно часы, и все вокруг становится таким незначительным. Полумрак и тишина создают неповторимый комфорт, идеальный способ успокоить душу. Рон протягивает чашку, и я благодарно улыбаюсь. Прижавшись к Скорпиусу, делаю неуверенные глотки… Горячо. - Пап... Ой, то есть Рон, сколько ещё будет держаться наш камуфляж? – поинтересовалась я, внезапно вспомнив, что все ещё нахожусь в образе Ванессы. Частично превращение уже началось – вот Скорпиус уже больше походил на себя, чем на француза. Рон смущенно улыбнулся на мою оговорку, но все же ответил: - Ещё часок- другой, не больше. - Это хорошо. Очень хочется снова стать собой! – быть кем-то другим, играть роль и проживать чужие жизни – это, несомненно, интересно. Особенно для маггла, в обыденной жизни которого нет места волшебству и приключениям. Однако мне хотелось оставаться собой при любых обстоятельствах. Зачем притворяться кем-то другим, если принимаешь себя таким, какой есть? И не только я, но и мои родители, друзья, Скорпиус… Все они меня любят, потому что я - это я. Пробыв пару часов в образе грациозной аристократки, я ещё раз убедилась, что нет ничего лучше, чем быть немного сумасшедшей лучшей ученицей Хогвартса. От чая разморило и потянуло в сон. Положив голову на плечо Скорпиуса, я прикрыла глаза. - Роуз, давай я провожу тебя в спальню, – полушепотом предложил Скорпиус. Я сонно глянула на него и кивнула. Как только я подумала об уютной кровати, спать захотелось ещё больше. Попрощавшись с Роном и пожелав ему спокойной ночи, мы со Скорпиусом поднялись наверх. - Устала? – заботливо поинтересовался Скорпиус и нежно улыбнулся. Я улыбнулась в ответ и невольно зевнула. - Очень, - призналась я. После всех пережитых событий и расслабляющего чая хотелось поскорее отправиться в гости к Морфею. Скорп понимающе улыбнулся и внезапно обнял, прижимая так крепко, как только мог. Я слегка удивленная все же прижалась в ответ. От Скорпиуса пахло мускатом и ванилью. И я в который раз задумалась, сколько же всего я упускала, с головой погрузившись в учебу и обязанности старосты. Со временем я отчетливо стала понимать, что не хочу идти по пути мамы, не хочу становиться ученым или работать в министерстве, но и просто посвятить себя семейной жизни было бы глупо. Но никто и не требовал от меня решений сейчас. Мы просто стояли, обнявшись, казалось, целую вечность, и когда Скорпиус разжал свои объятия, легко чмокнул меня в уголок губ и, не проронив больше ни слова, исчез в полумраке коридора, стало как-то неуютно и пусто внутри. Отбросив ненужную сентиментальность, я открыла дверь спальни, готовясь поделиться всем с Лили, которая, наверняка, не могла уснуть пока нас не было. *** Постоянный самоанализ – штука, конечно, полезная и необходимая для самосовершенствования, но в то же время постоянный взгляд внутрь себя и бесконечные попытки выяснить, кто прав, кто виноват, могут довести до нервного срыва. Похоже, больница св. Мунго ждала меня с распростертыми объятиями. Лили в комнате не оказалось, видимо, осталась ночевать с братом. Тем лучше. Язык еле ворочался, и я с трудом могла связать два слова, не то что в подробностях рассказывать события вечера. Отсутствие слушателей показалось мне отличной возможностью поразмышлять. Если мы вернемся домой… Нет, когда мы вернемся домой, будет ли все, как прежде? Останемся ли мы со Скорпиусом вместе? Помиримся ли с Дэниалом? Что скажет мама, услышав о наших приключениях? Посмеется ли папа, когда расскажу о натянутых отношениях между ним и мамой в этой реальности? Что будет с Ноттом и мистером Малфоем? Вопросы в моей голове походили на запертых в клетке птиц, отчаянно желавших вырваться - найти ответ. Но свобода сладка и опасна одновременно. Стоит птицам вырваться, как они тут же могут погибнуть, так и не получив желаемого ответа. Пытаясь притупить своё желание найти ответы на все вопросы, я заворожено рассматривала потолок, да так и уснула, даже не удосужившись раздеться. *** Если верить в силу справедливости, возможно ли победить зло внутри себя? Как принять правильное решение, если критериев никогда не существовало? В камине потрескивали поленья, и одиноко горело непрочитанное письмо. Нотта тянуло на философские размышления, и отчего-то жалость к себе внезапно вернулась. Может ли один человек изменить мир? Теодор не раз задавал себе этот вопрос. И сейчас, рассматривая свое отражение в треснувшем зеркале, пытался понять, на что же способен один человек. Обязанность быть сыном Пожирателей Смерти по определению накладывает на тебя необходимость быть довольно скользким типом. Слепо разделяя ценности родителей, Нотт никогда не отдавал себе отчета, что совершенно не пытался действовать от обратного. Темные стороны души – что может быть заманчивее? Тео не смущал и тот факт, что позволяя тьме внутри себя править балом, начинаешь чувствовать власть над чужими судьбами, считаешь себя всемогущим. И когда Темный Лорд пал, когда родители умерли, Тео растерялся. Что теперь? – спрашивал он себя. Последовав примеру многих, он стал строить карьеру в министерстве. И только сейчас Тео понял, что единственный из троицы оставшихся слизеринцев-одногодок так и не нашел себя. Его мечты, цели, достижения - все фикция. Ему предложили, он согласился. - Черт! – в сердцах воскликнул он и запустил полупустым стаканом с огневиски в камин. Огонь тут же взбунтовался и разгорелся сильнее, обдавая жаром стоявшего неподалеку Тео. - Что, нервишки шалят? – усмехаясь, спросил Драко. Он стоял в дверном проеме и наблюдал за раздраженным Ноттом уже около минуты. Придя сюда, Драко надеялся убедить Нотта пересмотреть свои принципы, отказаться от устаревших идеалов и, широко открыв глаза, взглянуть в новое будущее. Уверенность в себе вернулась к Драко после встречи с сыном, серые глаза которого смотрели на отца с сожалением весь вечер, и только под конец он увидел в них прежнее обожание. - Чего тебе? – огрызнулся Нотт, слишком злой, чтобы сдерживаться. Нотт больше не понимал, что правильно, а что нет. Внутренний мир рушился, и это было больно. Тео с ужасом осознавал, что начни он падать, никто не захочет поймать его в этот раз. - Я хочу поговорить с тобой, Тео. Хочу объяснить, что это не выход. Ты все усложняешь… - Заткнись! – прервал его Нотт. – Я не собираюсь выслушивать нотации от неудачника. В любой момент ты мог остановить меня, но ты струсил! Выбрав путь наименьшего сопротивления, решил пресмыкаться передо мной. Жалкий трус! Драко молчал. Ему нечего было противопоставить правде, которую он так отчаянно пытался не замечать. Он был полон решимости все исправить, и пусть ему суждено будет умереть, он сделает все, чтобы сын и его друзья смогли вернуть все на свои места. - Давай так, Тео, - после минутной паузы начал Драко, - мы сразимся. И если выиграю, ты отдашь мне хроноворот, а если нет – уничтожишь. - Что за глупое условие? Я могу убить тебя в любой момент! – закричал Нотт и рассмеялся, будто сумасшедший. - Нет. Дело чести, Тео. Это всегда много значило для тебя, - Драко знал, о чем говорит. Теодор всегда заботился о таких вещах намного яростнее, чем любой другой слизеринец. И стоило Драко напомнить ему об этом, отступать стало некуда. - Хочешь честной дуэли, Малфой? – усмехнулся Тео, успокоившись. – Храбришься перед смертью, а? Или ничего получше просто придумать не можешь? Тогда сорви хроноворот с моего трупа! С этими словами Нотт вытащил цепочку с хроноворотом из-за шиворота мантии. Драко жадно впился взглядом в маленький предмет, интенсивно раскачивающийся на цепочке. Вот оно – спасение. Слова Нотта хоть и прозвучали громогласно, решимость Драко нисколько не поколебали. *** Солнце уже было в зените, когда Драко шагал по брусчатой дорожке к дому Нотта. Небольшое строение в классическом стиле величаво возвышалось посреди выжженного огнем поля. Малфой замер возле двери и оглянулся. Заколдованный сад на фоне серой пустыни пепла казался вычурным и неуместным. От садовых фигурок бросало в дрожь, и Драко почти повернул назад. «Ты здесь, чтобы исправить ошибку», - напомнил он себе и нажал на звонок. Прошло не меньше получаса после их встречи в кабинете Нотта в министерстве. Этот незначительный перерыв потребовал Теодор, и Драко не знал, зачем, но подозревал, что его уже ломает изнутри, и тем сложнее решиться на убийство. - Вовремя, - сухо заметил Нотт и пропустил гостя внутрь. Убранство дома не отличалось изысканностью, и было чересчур скромным по сравнению с садом. Малфой нахмурился, обводя настороженным взглядом прихожую. Длинный коридор заканчивался лестницей, ведущей на второй этаж. Три наглухо запертые двери, казалось, проваливались внутрь стен, от них так и веяло холодом. Лишь одна дверь была открыта и, как догадался Малфой, вела в зал для дуэлей. По старым традициям семьи Нотт Теодор не мог не отвести место под дуэли, даже если бы ему никогда не пришлось сражаться. - Следуй за мной, - сказал Нотт и закрыл дверь. Коридор погрузился в неприятный полумрак, и только позолоченные подсвечники на стенах испускали слабое свечение. Тени от них неистово плясали на стенах, когда двое волшебников проходили мимо. Голова у Малфоя была ясная, даже слишком. Восприятие вдруг стало таким четким и ярким, даже болезненным. Он тяжело вздохнул. «Все получится», - заверил он себя. Драко мог рассчитывать только на себя и на свой не до конца продуманный план. Нотт прошел вглубь зала и подбросил поленьев в камин. Драко отметил про себя, что камины всегда были странной страстью Нотта, и остался стаять возле двери, ожидая, что же будет дальше. Молчание затянулось. Нотт по-прежнему смотрел на огонь и что-то шептал себе под нос, будто насылал проклятья на своего сегодняшнего соперника. Он хотел так о многом расспросить Драко – о возможностях и поражениях, о ценностях и целях, о смысле и о страхах. Но, так и не спросив, вытащил палочку и встал напротив Малфоя, готовый сразить своего друга. Первая вспышка пролетела над ухом Малфоя и ударилась о бронзовые доспехи рыцаря за его спиной. Драко ответил тем же, но цели не достиг. Снова и снова они атаковали, кружась в причудливом танце. Драко отчего-то подумал о жухлой листве, что осенью падает на мостовые с деревьев. Ветер подхватывает засохшие листья и кружит, кружит. И сейчас Драко чувствовал себя, будто листок, сорвавшийся с ветки дерева и стремящийся то вверх, то вниз. - Чего ты медлишь?! – взревел Нотт. Ему не терпелось покончить со всем этим. Сколько раз ему ещё придется прокладывать путь таким образом? Он ведь уже на вершине, разве не должны люди подчиняться ему просто по определению? Как же он устал анализировать, выбирать и доказывать. Этого ли он ждал от мира, где правит Воландеморт? И вдруг озарение пришло в разгоряченное сознание Нотта, заставив его пошатнуться. Нотт отвлекся на долю секунды, и пурпурная вспышка отбросила его к стене. Тео тяжело ударился и сполз вниз. Дыхание сбилось, тонкая струйка крови текла из раны на лбу. Глаза Нотта сияли, он улыбался. - Я понял! – закричал он, чем испугал Малфоя, который продолжал стоять на прежнем месте с поднятой вверх палочкой. - Что именно? – недоуменно спросил Драко. Все шло не так, как он планировал, и теперь приходилось импровизировать. Импровизация никогда хорошо не удавалась Драко. - Ты спросил меня тогда, считаю ли я справедливым наказание, которое понесли многие из приспешников Темного Лорда? Помнишь? Мы стояли возле ворот Хогвартса и смотрели на его разрушенные стены. Что я ответил тебе? – спросил Нотт, медленно поднимаясь. В памяти Драко живо всплыло старое воспоминание из юности. Прошло не больше месяца после битвы за Хогвартс, и уже тогда начинали чувствоваться глубинные изменения в магическом мире. Герои ликовали, проигравших наказывали. Суды происходили каждый день, и многих отправляли в тюрьмы. Смертных приговоров не было лишь потому, что самые опасные последователи Темного Лорда пали в битве вместе со своим лидером. - Ты ответил - «нет», - отозвался Малфой устало. Тогда он и сам не считал происходящее справедливым. У его друзей, осужденных пожизненно, не было выбора. Они приняли сторону своих родителей, многие никогда не разделяли взглядов Воландеморта. Но это никого не волновало. А те, кто мог заступиться, были заняты своими делами. И когда пришло время осмотреться вокруг, было поздно что-либо менять. Время шло, менялся Драко, а вместе с ним и Тео. Былое забывалось, и только Поттер продолжал бороться за равноправие всех и каждого. Если бы не его влияние, Драко никогда не получил бы работу и не стал активно продвигаться по карьерной лестнице. - Я и сейчас так считаю, с одним лишь исключением. Магглы не виноваты. И наказывая их здесь, я лишь притупляю боль, - Нотт сделал пару неуверенных шагов навстречу Драко и остановился. – Ты правильно сказал, что ненависть порождает ненависть. Отдавая власть в руки Темного Лорда, который и привел нас к тем разрушениям в нашем мире, я все только порчу. Я так долго жил с этим, не пытаясь отпустить. Прошлое отравляло мое настоящее, и я начал мстить. Но кому и зачем? Я потерялся во всей этой лжи, и только сейчас понял, что вовсе не об этом всегда мечтал. Ты открыл мне глаза, Драко. Драко молчал. Он, не моргая, смотрел на Нотта, и никак не мог понять, как же так все обернулось. Тепло от камина успокоило натянутые струной нервы, и Драко улыбнулся. По-настоящему. - Все поправимо, - сказал он и протянул Тео руку. *** Двое слизеринцев сидели на небольшой уютной кухне и пили крепкий кофе. Вот уже в течение двух часов они молчали. Тишина казалась абсолютной и такой чертовски приятной, что Малфой с радостью просидел бы так весь день. - Возьми это, - неожиданно сказал Нотт и протянул Малфою хроноворот. Тот бережно взял изобретение в руки и с трепетом посмотрел на него. Хроноворот вызывал уважение и зависть. Гермиона Грейнджер всегда умела удивлять, будто фокусник доставая из рукава все новые и новые изобретения. Драко хоть и учился хорошо, никогда не смог бы достигнуть уровня Гермионы. И в этом признаваться было тяжелее всего. - Спасибо, - пробормотал Драко и убрал хроноворот в карман. Сегодня же вечером он отправит сову сыну, а пока можно немного расслабиться. *** Сон был прерывистый и недолгий. Мне снилось, что я отчаянно пытаюсь убежать от себя, одетой в длинное старомодное платье кремового цвета. Мне казалось странным, почему я убегаю вместо того, чтобы спокойно поговорить. То, что меня было две, нисколько не смущало, важным было только одно – убежать как можно дальше. - Стой! – кричала я в платье, едва не падая. Ноги путались в длинных складках, многочисленных юбках и нелепых кружевах. Но я не собиралась останавливаться, преимущество было на моей стороне до тех пор, пока на мне были джинсы. Так я и бежала, погоняемая криками сзади, пока не проснулась от скрипа двери. В комнату вошла Лили. Стараясь не шуметь, она на носочках прошла к своей кровати и села. Увидев, что я в упор смотрю на неё, она смутилась и пискнула «ой». - Не хотела тебя будить, - пробормотала она. Выглядела она, мягко говоря, не очень: исхудавшая, осунувшаяся и чертовски бледная, будто призрак. Я тепло улыбнулась ей и села в кровати. - Ничего страшного. Сколько времени? – я попыталась найти свои наручные часы, но прикроватный столик был пуст. Должно быть, я спрятала их в сумку, специально приготовленную на всякий случай. После утверждения грандиозного плана я подготовилась на случай, если сразу после возвращения нам придется куда-нибудь бежать. - Пять утра, - отозвалась Лили. Она взволновано мяла юбку, видимо, сгорая от нетерпения расспросить меня обо всем. Услышав ответ, я тяжело вздохнула и похоронила мечту выспаться. По природе я - жаворонок, и всегда рано встаю, но в последнее время накопившаяся усталость давала о себе знать. С другой стороны, эта реальность была далеко от стандартов спокойных мест, где легко выспаться, ни о чем не волнуясь. - Вопросы? – поинтересовалась я, решив, что рассказывать все равно придется. Лили просияла и подпрыгнула на кровати, едва сдержавшись, чтобы не кинуться меня обнимать. Такой реакции я не ожидала, но была приятно удивлена. Если Лили еще верит, если надежда все так же теплится в её сердце, будто запертая в ящике Пандоры, значит, не все потеряно. - Да! Как прошло? Мистер Малфой поможет? Он знает, где хроноворот? Когда следующая встреча? – затараторила она. Я жестом попросила её притормозить. Вздохнув и устроившись поудобнее, я начала рассказ. - Знаешь, я ужасно волновалась, ведь роль аристократки – это не та, к которой я привыкла. Конечно, мама всегда учила меня безупречным манерам, однако, вряд ли они были близки к понятиям этикета семьи Малфоев. К тому же мы отправились в логово врага в надежде переманить одного из них на свою сторону. Да не просто кого-то, а мистера Малфоя, отца Скорпиуса. Я волновалась за Скорпа… Но когда мы вошли, я сразу поняла, что все будет хорошо. У него потрясающие родители, даже здесь, в этой реальности в их душах нет мрака… Мы с мистером Малфоем долго танцевали, другого способа поговорить просто не существовало. Но он и не понадобился, мистер Малфой всегда был на нашей стороне. Это наполнило невероятной уверенностью меня и Скорпиуса. Мистер Малфой пообещал, что достанет хроноворот и свяжется с нами. У меня нет никаких соображений на этот счет, в смысле, каким образом он собирается это делать, когда за ним постоянно следят. Но, с другой стороны, если ему удастся уговорить Нотта отдать хроноворот, то и слежка станет не страшна… - Думаешь, получится? – прервав меня, спросила Лили. Я не знала, что ей ответить. «Если не веришь в него, Роуз, то поверь мне, я знаю Нотта дольше твоего», - вспомнила я слова мистера Малфоя. Могу ли я доверять ему? Сомнения не должны больше тревожить меня, тон, которым он это говорил тогда, не оставлял ни единого шанса сомнениям. Но теперь мне казалось странным доверить одному единственному человеку судьбу всех нас. Человеку, которого долгое время считали врагом и предателем. Но был ли мистер Малфой таковым хоть когда-нибудь? Он сказал, что они похожи с Ноттом: обманутые ожиданиями родителей, не признанные обществом, запутавшиеся в себе. Но, казалось, после падения Темного Лорда мистеру Малфою удалось найти себя, найти смысл. И разве могла я сомневаться в нем, уже решив, что плохим он не может быть просто по определению, будучи отцом Скорпиуса? Но порой дети лучше родителей вопреки воспитанию. И снова ворох сомнений и вопросов без ответа всколыхнулся в моей голове, отчего сразу стало неуютно и грустно. - Получится, - ответила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. Я не могла сказать о своих сомнениях Лили. Должно быть, все дело в стереотипах, да и в банальном отсутствии мистера Малфоя рядом с нами. А может, пять утра просто отличное время для сомнений по любому поводу. – Давай еще немного поспим. - Хорошо, - ответила Лили, попыталась улыбнуться и внезапно расплакалась. Я поспешила сесть рядом с ней и обнять. Лили уткнулась в мое плечо и продолжала надрывно плакать то ли от радости, то ли от страха и боли. Я монотонно гладила её по спине, пока она не успокоилась. - Тише, Лили, тише. Успокойся, все наладится. Я обещаю, - шептала я. Лили совсем успокоилась и уснула у меня на плече. Я тоже прикрыла глаза и вскоре уснула, привалившись к спинке кровати. *** Птицы приветствовали утро, когда Гермиона Грейнджер вернулась с очередного дежурства. Усталая она застыла в коридоре, чтобы немного перевести дух. «Хорошо, что все спят», - подумалось Гермионе. Она не хотела, чтобы кто-нибудь видел её настолько изможденной. Сняв туфли, она заглянула в гостиную. Заметив прикорнувшего на диване Рона, она улыбнулась. Их отношения, только начавшись, казалось, уже были проверены временем, и теперь ей хотелось проводить каждую секунду с любимым человеком. Существование рыжего бестолкового существа с улыбкой на пол-лица вселяло в Гермиону невероятную уверенность, будто она надела рюкзак с реактивным двигателем и стремительно вознеслась к облакам, к солнечному теплу и сказочным птицам. И на задворках её сознания всегда, словно бегущая строка на экранах маггловских телевизоров, мелькала надпись: «Он мой». Такое простое и очень важное осознание делало Гермиону лучше, она была в этом уверена. Подойдя к Рону, она невольно залюбовалась. Спящий он казался воплощением спокойствия и уверенности. Прикрыв босые ноги Рона пледом, Гермиона наклонилась, чтобы поцеловать возлюбленного в лоб. Ей не хотелось будить его сейчас, когда он всю ночь провел, волнуюсь за Роуз. Она была больше, чем уверена в этом. - Гер..мио..на, - промямлил Рон, заворочавшись, и расплылся в широкой довольной улыбке. В этот момент он как никогда был похож на сытого кота. Гермиона улыбнулась ему, и, вернувшись в коридор, стала неторопливо подниматься наверх. Перед важным собранием необходимо было отдохнуть.