Начать все сначала

По мощеной дорожке городского кладбища медленно шел юноша, на вид лет 20-ти, с короткими аккуратно уложенными русыми волосами. Он не смотрел на надгробия, что тянулись по обе стороны от дороги. Он четко знал, куда идет. Этим путем он ходил почти каждую неделю. И всегда неизменно в его руке был букет из белых ромашек. Простые цветы, но с ними было многое связано. Эти цветы стали ИХ цветами. Мысли юноши были далеко в прошлом, а грустные карие глаза смотрели вперед невидящим взглядом. Было начало осени, трава и деревья были еще зеленые, но по промозглому ветру чувствовалось наступление холодов. На юноше было одето строгое черное пальто, из-под которого был виден черный траурный костюм. Этот наряд стал самым любимым у молодого мужчины. С тех пор, как он потерял Ее. Нет, даже не потерял. Ее у него отняли. Отняли тогда, когда они только-только, наконец, по-настоящему обрели друг друга. Вместе пройдя через столько страданий, лишений и боли, они смогли стать счастливыми. Но… если бы не одно огромное «но». Женя Савельева. Бывшая одноклассница. Вспомнив ее, юноша неосознанно сжал кулаки и скрипнул зубами. Именно она, решив устранить соперницу, совершила убийство. Он так и не простил ее. И никогда не простит, даже если Евгении уже нет в живых. Как и Ее. Дойдя до развилки, юноша повернул направо и прошел несколько шагов. Еще поворот и он прошел вглубь участков с надгробиями. Идя по узкой, едва протоптанной тропинке, он вскоре остановился около каменного надгробия. С фотографии нежно улыбалась длинноволосая шатенка с лучистыми карими глазами. Такой он Ее и запомнил. Под фотографией были написано: «Дарья Старкова. Любимая девушка и настоящий друг». А еще даты: рождения и смерти. Грустно улыбнувшись снимку, юноша подошел ближе и присел на корточки. Проведя кончиками пальцев по фотографии, он устало опустил голову и сжал губы, сдерживая слезы. Хоть прошло уже много времени, но боль утраты была еще очень свежа. Наверно, эта рана на сердце никогда не перестанет кровоточить. Совладав с собой, юноша глубоко вздохнул, резко выдохнул и снова поднял голову. У девушки на снимке была такая заразительная улыбка, что губы юноши снова растянулись в ответной улыбке. Вытащив из большой вазы, что стояла на основании надгробия, старый букет иссохших ромашек, молодой мужчина заменил их новым букетом. Потом приподнялся и сел на небольшую скамейку, находящуюся рядом. — Привет, любимая, — тихо поздоровался юноша, положив ладонь на надгробие и проведя по его краю. — Сегодня ровно 2 года, как я потерял тебя. 2 года, как я не могу видеть твою живую улыбку. Спасение приходит только во снах. Ты снишься мне, и, признаюсь, вот уже 2 года, как я засыпаю только с мыслями о тебе и с надеждой увидеть тебя снова. Наверно, ты сказала бы, что так нельзя, что надо жить дальше. Но я не могу. Просто не могу двигаться дальше, оставив тебя позади. Ты часть моей жизни и не хочу идти дальше без тебя. Знаю, ты скажешь, что так не может продолжаться вечно. Но ты — моя первая единственная настоящая любовь. Я просто не могу иначе. Прости, если расстроил этим заявлением. Но я даже представить себе не могу, что однажды по-настоящему смирюсь с твоей потерей. Я постоянно думаю о тебе. О нас. О том времени, когда мы были действительно счастливы. Я помню наше знакомство, все наши поцелуи и признания в любви. Я так жалею о наших ссорах и размолвках. Прости меня, Дашенька, умоляю, прости, — на последних словах голос юноши дрогнул, и из глаз все-таки полились соленые слезы. Зажмурив глаза, он закусил нижнюю губу, изо всех сил не давая себе расплакаться. Он должен держаться. За них обоих. Еще раз, глубоко вздохнув и выдохнув, он вытер дорожки слез и снова улыбнулся снимку на надгробии. — Знаешь, с утра позвонил Макс и предложил встретиться вечером нашей компанией. Вспомнить школьные годы, наше расследование, тебя… Честно? Я не хочу идти. Я знаю, что не смогу улыбаться им и делать вид, что жизнь продолжается. Только не для меня. Только не без тебя. Знаю, ты бы настояла, чтобы я пошел, но я не могу. Я сказал Максу, что подумаю, но, уверен, по тону моего голоса, он понял, что я не приду. Он не стал настаивать, хотя и пытается меня расшевелить. Ведь не просто так он устроился в один институт со мной, хотя Лизка тащила его к себе. Пусть на другой факультет, но у нас много лекций совпадает. Мне кажется, он так своеобразно «присматривает» за мной. Боится, что я совсем «раскисну», как он говорит. Я к этому отношусь спокойно и, даже с долей снисхождения. Надеюсь, что однажды ему надоест, и он оставит меня в покое. Даже то, что я пару раз сорвался и прямым текстом послал его, не остановило его. Ну, ничего. Прошло всего 2 года. Думаю, что его терпения хватит еще недолго. Ты бы знала, с каким нетерпением я жду этого момента. Честно, я даже лучше относиться к нему стану. Хотя мы итак лучшие друзья. Даже почти братья. Все-таки правду говорят: «Общее горе сближает». Вот и с Викой мы стали близки. Думаю, я могу смело записать ее в свои сестрички. Как Надю. Кстати, скоро она пойдет в 5 класс. Даже не верится, что она уже такая большая. Она по тебе тоже скучает. Просила передать тебе «привет». Как всегда. Мама и Виктор Николаевич… точнее Игорь — никогда не привыкну к его настоящему имени — тоже передают тебе «привет». А Игорек еще совсем маленький, но, думаю, он присоединиться к большинству, — добавил юноша, слабо улыбнувшись. — Я хотел поделиться с тобой новостью. С начала 3-го курса в институте я начну проходить практику у Сергея Михайловича в Следственном Комитете. Он говорит, что у меня потенциал и из меня выйдет хороший следователь. Он остался очень довольным мной после пары дел, где я был у него помощником. Да, знал бы он мою «школьную практику» в расследованиях. Поэтому я и попросился в отдел «особо тяжких». После того, через что мы все прошли — мне уже ничего не страшно. Правда, к виду трупов пришлось привыкать, но у нас патологоанатом мировой мужик, понимающий. Я уже говорю «у нас», — снова улыбнулся он. — Будто я уже там работаю. Хотя, частично так и есть. Пока я только официальный помощник, но после того, как окончу институт и получу диплом, Сергей Михайлович обещал походатайствовать за меня перед начальством. Думаю, я заслужил, потому что мне повезло с наставником — он никогда не хвалит, если действительно не заслужил. Так что, если он говорит, что у меня есть способности к сыску, значит, я обязательно буду продолжать в том же духе. Второй курс я окончил с отличием, так что еще 3 года такой же продуктивной работы — и я буду сотрудником СК. Ты бы мной гордилась, я уверен. Впрочем, знаешь, думаю и в СК Макс за мной попрется. Он тоже делает успехи в криминалистике. Правда, он не такой отличник, как я, но ему же не нужно «забываться» в учебе. У них с Лизкой все чудесно. Думаю, скоро получу приглашение на свадьбу. Хотя Лизка и хочет сначала закончить журфак, но мы оба с тобой знаем, как Макс бывает убедителен. Думаю, он скоро склонит ее к официальным отношениям. И действительно, чего им тянуть? Они любят друг друга, счастливы. Чего еще желать? — поставив локти на колени, юноша спрятал в ладонях лицо. — Лично я не стал бы терять время. Его бывает так мало… — Андрей? Названный резко поднял голову и посмотрел на подошедшую девушку. У нее были короткие до плеч каштановые волосы. В ее руках был букет белых роз, и она куталась в легкую накидку, надетую поверх летнего синего платья. Она грустно вздохнула и подошла ближе. — Привет, Викусь, — наигранно весело поздоровался юноша. — Чудно выглядишь. — Не надо, — мотнула головой девушка. — Со мной можешь не притворяться, — она присела у надгробия и положила на него свой букет. — Здравствуй, милая, — улыбнулась она изображению лучшей подруги на фотографии. — Могу не спрашивать, — повернулась она к юноше и, выпрямившись, присела рядом — но сегодня особый день. Ты как? — Как и во все остальные дни, только еще поганее, — честно признался Андрей. Вика на его слова только закивала головой: она чувствовала себя так же. Даша была самой близкой подругой. Они подружились с первого класса и более не расставались. До самой смерти Дарьи. — Тебе Макс звонил? — выдернул девушку из мыслей голос друга. — Он всем позвонил, — усмехнулась Вика. — Пойдешь? Хотя, я знаю ответ. Она бы этого не хотела, ты же знаешь, — добавила она, кивнув на надгробие. — Знаю, — согласился юноша, снова посмотрев на фотографию любимой. — Но я уже ей объяснил, что просто не могу иначе. Сегодня я просто хочу побыть один. Не хочу улыбаться, вспоминать школьные годы и «как было классно». Если честно, я просто хочу напиться и вспоминать ее улыбку. Один. Прости. И, не говоря более ни слова, он резко поднялся со скамейки и быстро пошел прочь. Вике оставалось только провожать его грустным, но понимающим взглядом. Когда он скрылся за поворотом, девушка тяжело вздохнула и снова повернула голову к надгробию. Теперь настал ее черед делиться новостями из своей жизни. А Андрей, засунув руки в карманы пальто, быстро дошел до выхода из кладбища, будто кто-то подгонял его. Выйдя на тротуар, он поднял голову к небу, будто пытаясь что-то высмотреть там. Возможно, в надежде, что где-то там, высоко, его любимая смотрит на него и улыбается. На мгновение ему показалось, что что-то промелькнуло, а, может, ему искренне хотелось в это верить, а подсознание дорисовало картинку. Он улыбнулся небесам и, повернувшись направо, двинулся уже спокойной размеренной походкой к ближайшей остановке автобуса, чтобы добраться до дома и исполнить задуманное. Вскоре подъехал нужный транспорт, и Андрей забрался внутрь. Оплатив проезд, он сел у окна и уставился на пробегающий ландшафт. Сойдя на своей остановке, он купил в универмаге бутылку рома и поспешил домой, отключив свой сотовый телефон. Сегодня ему никто не нужен, кроме бутылки спиртного и мыслей о возлюбленной.