Девочка с каре

      Кристина боится пауков. Ещё она боится клоунов, подхватить неизлечимую болезнь и высоты, куда же без последнего. В период с семи до четырнадцати лет ей диагностировали клаустрофобию, которую она, к всеобщему удивлению, сумела преодолеть. Вся её жизнь проходит под лозунгом - «Борись!». И она борется, правда до сих пор помнит вкус панических атак. В какой-то момент своей жизни она к ним привыкла, поэтому стоя на сцене, после своего сольника, встречает её как старую подругу.       Она почти слышит свой пульс. Явно зашкаливает. Её ежесекундно бросает то в жар, то в дрожь. Ноги уже почти не держат, благо Паша Воля крепко прижимает к себе, иначе бы точно свалилась. Единственное отличие - она впервые понимает причину своего состояния.       Комфорт покинул её в самом начале исполнения, отсюда и слетели самые первые ноты. Весь номер она чувствовала себя не в своей тарелке, пытаясь хоть как-то сконцентрироваться. Глаза же бегали по залу и искали. Она точно знала кого пытается выцепить из огромной толпы, кожей чувствовала, что где-то тут, вот-вот и зацепится. На последнем припеве это свершилось. Глаза в глаза и сердце вниз. Пришло её время.       Макс не понимает что случилось. Номер получился, комментарии были максимально положительными, но встречая её за сценой, видит абсолютно белое лицо с глазами-блюдцами, наполненными слезами. Только сделав шаг за декорации, она тут же оказывается в его медвежьих объятиях. Прижимается к нему с диким отчаянием и как-то ненормально сильно дрожит. - Эй, Крис, ты чего? - ответа не последовало, до слуха донёсся звук клацающих зубов - Кристин, ты меня пугаешь. Ты умница, все получилось, что происходит? - Он там... - еле слышно, почти прохрипела - Кто там? Крис, прошу, перестань - он хватает её лицо в свои руки и смотрит прямо в глаза - Кто там, малыш? - Сережа. Он там, в зале, он приехал.       До Макса доходит в ту же секунду, и он уже хотел утащить её куда подальше, лишь бы тот, другой, не добрался до его девочки, что бы хоть как-то попытаться успокоить. Но его вызывают на сцену. Он успевает только быстро коснуться её губ и почти приказывает не двигаться с места.       Она конечно не слушает. На ватных ногах движется куда-то в глубь павильона, лишь бы спрятаться, лишь бы не встретить никого. Чтобы не подумали, что самую стойкую здесь подкосило.       Она забивается в угол и почти не слышит музыки, мечтая лишь о том, чтобы это были просто галлюцинации, пусть на нервной почве, да пусть хоть на фоне неизлечимой болезни, только бы не реальность. Руки дрожат и дыхание совсем не приходит в норму. В голове настолько пусто, что ни одна мысль не формируется, только слово «беги», красными лампочками пульсирует на подкорке сознания. И это кажется ей выходом. Она вскакивает и со всех ног несётся куда-то вперёд, ещё глубже, ещё дальше в дебри коридоров, пока крепкие руки не хватают её за талию и не прижимают к тёплому телу.       Макс тяжело дышит ей в макушку и корит себя за пагубную зависимость от сигарет, ибо если она и дальше будет так сбегать, он однажды её не поймает, просто дыхалки не хватит угнаться. - Ну и куда ты понеслась? Я же просил тебя сидеть на месте.       Она резко разворачивается, хватает лицо в ладони и смотрит абсолютно безумным взглядом. - Макс, прошу, давай уйдём. Давай сбежим и все оставим тут. Только ты и я, никаких больше камер, лейблов, и лишних людей. - Ты слышишь себя? Крис, прошу, давай ты прекратишь истерику, мы вернёмся и все решим. - Ты не понимаешь, я не могу, не сегодня. Я не готова. Давай просто сбежим. Ты же сам хотел все бросить. - Хотел, но не из-за твоего бывшего. Я не позволю губить тебе твою карьеру из-за какого-то сопляка. Да и вообще, чего ты боишься? Ты же вроде все решила. А может всё-таки нет? - эта мысль его напугала, он не хотел даже предполагать такой вариант, но её поведение само наталкивало на такие умозаключения - Нет, конечно нет, я все решила, давно уже решила. - Тогда прекращай все это, выйди и скажи ему. - Я не могу, Макс. Я слова сказать не смогу ему, ты же знаешь, встану как вкопанная и буду стоять. - Значит я пойду с тобой. В общем-то и так собирался. Прекрати паниковать, ты же понимаешь что бегать от него - это не выход. Мы не сможем быть полноценно вместе, пока кто-то, на другой стороне, будет иметь надежду.       Она любила его за мудрость. За его заботу и за комфорт, который он умел создавать вокруг неё. С ним всегда тепло и спокойно, его слова всегда вселяют уверенность. Он как будто был создан для того, чтобы Кристина была счастлива. С ним не страшно. Поэтому она кивает, берет его за руку и позволяет вести себя обратно. Он успокаивает её до такого состояния, что на сцену, для закрытия концерта, она выходит с улыбкой.       В какой-то момент она забывает обо всем, о панике, предстоящем разговоре, нервном срыве. Тает в его руках и с восхищением смотрит в голубые глаза. Заливисто смеётся, когда он подхватывает её на руки, а она, руками и ногами, цепляется за него. Этот момент идеален. Они влюблены и счастливы.       За широкой спиной Макса раздаётся несмелое покашливание, тихий голос рушит идиллию. - Я не помешаю?       У Кристины все обрывается внутри, когда она слышит родной голос наполненный болью. Макс злится. Опускает её на землю и развернувшись готов ударить парня в ту же секунду. Потому что это фальшиво. Он чувствует игру и его бесит, что этого не чувствует она. - Кристин, мы можем поговорить?       У Макса кулаки сжимаются произвольно. Он и рад был бы не звереть, но не может с собой справиться, ибо видит что она реагирует. Реагирует на каждую жалостливую нотку в его голосе. Кошелева тихонько кивает и подаётся вперёд, к нему, а Свобода цепляется за её руку и всем своим видом кричит, что не отпустит.       Она ему мягко улыбается и нежными пальчиками пытается расцепить замок на её запястье. У Макса зубы скрипят от какой-то непонятной злости, но её тихое: « Я вернусь», заставляет потерять бдительность. Она уходит за ним, а Свобода так и остался стоять, оказавшись совсем не свободным. Как верный пёс ждёт хозяина, так и он ждёт её, ведь обещала вернуться.       Они даже не уходят с поля зрения, находясь под контролем глаз Свободы. PLC подбирается незаметно, хлопает по плечу, от чего Макс вздрагивает, и понимающе улыбается. - Ты же надеюсь в курсе, что зря сейчас зубы стачиваешь друг о друга? - Она может уйти от меня так же, как ушла от него. Даже обратно к нему. А мне не девятнадцать, я такой херни не вывезу - после этих слов ему прилетает смачная затрещина, и это первый раз, когда друг бьет его своими руками - Эй! Какого блять хрена? - Можно было бы испортить тебе лицо, не получив от Фадеева, врезал бы в нос. Серьезно, прекращай сомневаться в девчонке. Говоришь, уйти может так же, а любить кого-то так же как тебя сможет? Об этом ты подумал? - Может она и не любит вовсе, может ей только кажется. Ты посмотри какой он сладкий. Я, если даже очень захочу и привлеку всех стилистов мира, никогда так свои пакли не прилижу. А она с ним пять лет вместе была. - В том то и дело. Что, если не любовь, держит её с патлатым, пропитым рокером из Владивостока?       Макс даже умудрился улыбнуться, но потом снова посерьёзнел, когда этот зализыш прижал к себе его девочку. Он почти сделал шаг вперёд, когда Серега одернул его назад. - Не пыли, подожди секунду.       Объятие действительно было недолгим. Улыбнувшись парню на последок, она все с той же улыбкой, только значительно шире, возвращалась к своему лохматому счастью, который был максимально серьёзен и явно под присмотром PLC. Обняв его за шею, она невесомо коснулась сухих губ и поняла, что дома. - Я вернулась, как и обещала. - Чего так долго? - Серега закатил глаза и снова отвесил затрещину, Кристина же только засмеялась - Нет, серьезно, я уж думал ты уйдёшь вместе с ним. - Ну вот куда я от тебя уйду, Свобода? Разве возможно променять твоё мяуканье на что-то другое? - - То есть, ты со мной только из-за песенок? - Макс уже явно расслабился, обняв её за талию и по обыкновению придуриваясь. - Нет, с тобой я потому что люблю тебя, а потом уже твои песенки, лохматую голову и безумный английский.       Смех всех троих оповестил всех о том, что бури на горизонте не видно, а значит ещё один день прожит, ещё одно испытание пройдено. И стоило бы порадоваться за ребят, да только мало кого интересовали их проблемы. Разве что только Родиона, но ему хватало и счастливой Кристины, пусть и не с ним.