Девочка с каре

      Порой кажется, что мы все тут как в цирке. Камеры снимают 24/7 и никакой возможности скрыться. Было бы проще все это пережить, выдавай здесь хоть по пол литра коньяка в сутки, только где там, одни йогурты в холодильнике, от которых уже тошнит.       На самом деле, грех жаловаться, кормят, поют, дают бренчать свои песенки в прайм-тайм. Живи да ликуй, собственно. Вот только одна загвоздка, ты тут нихера не один. Куча людей вокруг и каждый со своими психическими расстройствами. Ненавидеть бы их всех, чтобы легче было, вот только с каждой неделей что-то колит в области грудной клетки, когда очередной, почти друган, уезжает домой. А ещё становится страшно. Ведь через неделю это можешь быть ты. А ещё хуже, что это может быть кто-то, чьё имя даже произносить страшно, ибо есть шанс разлететься на тысячу частей, впустив в свою голову. Поэтому, обзовём её так: девочка с каре.       Феноменальный ребёнок. Девятнадцать лет - ума нет. Только необъяснимая супер-способность крошить сердца взрослых дядек. Хрупкий крысёныш с эльфийскими ушами, который своей непосредственностью рушит абсолютно все, что выстраивалось в его голове все 28 лет. Улыбнулась и сдула пирамидку к чёртовой матери. А ему уже нихера не собрать, он уже далеко не в том возрасте, барахтается в этих кубиках, как брошенный ребёнок в детской комнате. А она улыбается, гордая, милая, абсолютно нереальная. Таких вообще не должно существовать, чтобы все вокруг не страдали. - Мааакс, что делаешь? - плюхается в кресло рядом и улыбается так широко, что уши оттопыриваются ещё сильнее. Невероятно бесит. - Песню пишу, очередной хит, который взорвет весь Айтюнс. Назима со своим Скруджи будут курить бамбук, отвечаю. - О чем? - в глазах дикий неподдельный интерес - О девочке, что рушит пирамидки - она звонко хохочет и нихрена не понимает, как и всегда, а в голове рождается новая строчка: « твоя улыбка - касание Катрины, она могла бы разрушить любые пирамиды, но рушит, почему-то, именно мою» - Прости Крисеныш, я в студию пойду, моя муза тебя не очень любит.       И все бы это было вполне правдоподобным, если бы не потухшие глаза и надломанный голос. Она заметила это пару дней назад, пыталась выяснить, выпытать, сделать хоть что-то, чтобы её Макс смеялся как прежде. Однако он предпочитает зависать на студии с Майер, шутить с Серёжей, и иногда молчать с Родионом, хотя обещал молчать только с ней.       Она догадывалась, конечно догадывалась, девятнадцать ведь не четырнадцать. Осознание приходит быстрее, особенно когда это случается дважды за месяц. Она не хотела бы ломать их, совсем не хотела. Вот только с Родионом выхода не было, он сам решил сломаться и не дать ей возможности помочь. С Максом она так не поступит, не сможет, не хочет. Поэтому подскочив с кресла бежит за ним и крепко цепляется в руку, от чего парень буквально шарахается - Я решила, что нам пора налаживать отношения с твоей музой.