Сначала она долго плакала, а потом стала злая. М.Булгаков "Мастер и Маргарита"
Вы чувствовали себя разбитым?
Словно все ваше существо разлетелось на сотни и тысячи мелких осколков. Будто в один миг вы вовсе перестали существовать. Ваша личность стерлась, оставив лишь всепоглощающее чувство страха и уязвимости. В этот момент вы ищете поддержки… Так думала рыжая, когда стучала своими дрожащими руками по закрытой двери. Она пришла туда, где чувствовала себя в безопасности многие годы. В единственное место, которое могла назвать вторым домом. Место, где её принимали любой. Ночная темнота заставляла чувствовать себя еще более одинокой. Уличные фонари перемигивались, словно смеясь над ней. А порывы ветра вызывали мурашки по коже, заставляя дрожать. На улице не были ни одной живой души, что лишь подчеркивало её одиночество и заставляло фантазию разыграться. Но, шутка ли, если бы сейчас из кустов выскочил монстр, она лишь рассмеялась бы, а после разревелась… Настолько она устала сражаться. — Да кто там?! — послышался возмущенный и сонный голос из-за двери, но девушка даже не двинулась с места. — Клэри?.. Удивленный голос друга подействовал на нее спусковым крючком и по её лицу потекли слезы. Она не до конца даже осознавала свое состояния. Холодные конечности приводили её в чувство, но на совсем короткий срок. Сигареты лишь усугубляли, а от алкоголя уже тошнило. Она больше не могла справиться самостоятельно. Клэри было бы намного легче, если бы Джейс никогда её не любил. Если бы она была ему безразлична с самого начала и он смотрел на неё, как на способ достижения статуса, нежели на объект любви… Но они потеряли это чувство, превратили его в прах. Растоптали, разорвали… А ведь у них был шанс быть вместе, стать счастливыми. Но именно в тот момент, когда Клэри согласилась выйти за него замуж, все и пошло крахом. Здесь была не только боль от потери и предательства, но и от чувства утраченной возможности на счастье. — Саймон, — произнесла она, и, словно ища спасение, прижалась к груди друга. — Не уходи от меня, Сай… Уткнувшись носом в застиранную серую майку с логотипом супермена, она прижала свои холодные руки к его горячей спине. — Никогда, — ответил шатен, обняв подругу руками и погрузившись в аромат волос рыжей. Они стояли на пороге, даря последнее оставшееся тепло, которое у них осталось после тяжелой недели. Девушка стояла в его объятьях с единственной мыслью — «Спасена!». Её душа успокоилась, а из головы вылетели все те ужасные моменты, которые причиняли ей боль. Было ощущение, будто она наконец-то на своем месте. И этот порог, который отделял её от друга, был в мгновение преодолен; он будто отделял её от всего мира, пряча в уютном логове, где Клэри не найдет ни одна живая душа. — Заходи, не стой на ветру, — тихо произнес Льюис, закрывая за подругой дверь. Когда она зашла в дом, то в мгновение ощутила свободу и спокойствие. Знакомый, до мурашек на коже, камин; светлые стены; старый фикус; и аромат крепкого красного чая, столь любимого рыжей. Льюисы всегда держали пачку, специально для Клариссы, потому что сами его не любили. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, укрывая продрогшую девушку пледом — на удивление, сегодня была холодная ночь. — Я устала, — лишь произнесла девушка, грея руки о кружку с чаем. — Безумно устала. Кладя голову на плечо своего единственного друга, Клэри была счастлива тому, что он всегда был рядом. Наверное, он был тем самым редким человеком, рядом с которым Кларисса нравилась самой себе. Даже такой разбитой, с измельченной в щепки душой… А все потому, что Саймон принимал её со всеми недостатками и показывал тем самым, что все не так ужасно, как кажется. Из-за горячего чая, который пах гибискусом и лимоном, и рядом сидящим другом, она чувствовала, как приятное тепло разливается по всему её телу. Приятная ткань пледа была слегка шершавой, но чертовски мягкой. Она пахла кондиционером для белья, что заставляло её зажмуриться от наслаждения. — Давай уедем? — тихо произнесла она. — Куда? — спросил он, обнимая её крепче. — Куда угодно, только бы не оставаться здесь, — шептала она, чувствуя всем своим существом, что шатен разделяет это желание. — Хотя бы на несколько часов, а может, и на целую вечность. Они сидели и обнимались, оставляя весь мир где-то за пределами гостиной. А если быть точнее, то за пределами уже потрепанного дивана, на котором они расположились. Клэри и Саймон были теми самыми друзьями, о которых мечтает каждый, вот только не каждый готов нести за них ответственность. Стук в дверь раздался среди их уютной тишины. Клариссе не хотелось разрывать объятья, ведь понимала, что после останется вновь одна. А ей этого совершенно не хотелось. Ноющее чувство в груди моментально возникло лишь от одной мысли, что друг сейчас сделает хотя бы шаг в сторону. — Ты кого-то ждешь? — тихо спросила она, чувствуя, как Льюис напрягся. — Нет, — слегка удивленно протянул он, медленно вставая с дивана. Стук повторился и шатен развернулся, жестом давая понять, что скоро вернется. В этот же момент раздался звук шагов по лестнице. Видимо, проснулась Ребекка. В следующую минуту она увидела её — симпатичную шатенку, облаченную лишь в ночную пижаму зеленого цвета. Сначала Льюис посмотрела на своего брата, подходящего к двери, а после перевела взгляд на рыжую. Поставив кружку на стол, Моргенштерн приготовилась к атаке объятьями. — Клэри! — воскликнула она, практически бегом преодолевая расстояние, разделяющее их. — Проказница, я не видела тебя уже пару месяцев! Девушка улыбнулась, не в силах сопротивляться светлой энергетике Бекс. Когда Льюис обнимала, ей показалось, будто ребра затрещали. И когда шатенка отлипла от рыжей, то задорно подмигнула. — Прости, если своим приходом разбудила тебя, — произнесла Моргенштерн. — Я, правда, не хотела… — Прекрати говорить эту чушь, Клэри, — с улыбкой пожурила шатенка. — Мы рады тебе всегда, даже в час ночи! Девушка рассмеялась и Кларисса почувствовала себя гораздо лучше. И она была благодарна тому, что Бекс проигнорировала её красные от слез глаза и дерьмовый в целом вид. Рыжая любила это качество четы Льюис — игнорировать то, что может смутить другого человека. Но личность, вошедшая в этот момент в гостиную, испортила Клэри абсолютно все сложившееся настроение. Выглянув из-за подруги и посмотрев на бывшую родственницу, рыжая вновь начала чувствовать злость. — О, Изабель, — удивленно поприветствовала Ребекка, пытаясь судорожно отыскать причину её появления здесь. Посмотрев на стоящего сзади брата, осознала, что от него помощи ждать не стоит. Брюнетка кивнула в качестве приветствия и с настороженностью посмотрела на Клэри. Лайтвуд не была глупой и лишь по взгляду рыжей поняла, что та уже все знает. Инстинктивно отойдя на шаг назад, ближе к шатену, девушка начала продумывать слова в свою защиту и способы ухода от конфликта. Но как объясниться перед девушкой, с чьим мужем ты спала продолжительное время? — Ты, — лишь произнесла Моргенштерн и моментально встала, скидывая с себя плед. — Клэри, — попыталась достучаться до нее Изабель, но это было бессмысленно. — Как же я вас, Лайтвудов, ненавижу, — произнесла сквозь зубы рыжая и стоящая рядом хрустальная ваза полетела в стену, рядом с которой стояла брюнетка. Звук разбитого хрусталя раздался по помещению, словно разрезая напряженную тишину. Ребекка отступила в сторону, все еще переваривая происходящее. Саймон же продумывал следующий шаг, ведь прекрасно знал свою подругу, которая не оставит Изабель в живых. Но дело в том, что он знал и Изабель, которая не будет просто стоять в стороне и помалкивать. — А я тебя предупреждала, чтобы ты собирала свои вещи, — твердо ответила Лайтвуд, с гордо поднятой головой. — Я говорила, что он разобьет тебе сердце! — Ты сейчас издеваешься, да? — спросила Клэри, хватая в руки статуэтку и бросая её в сторону девушки. Успев увернуться, Изабель начала вместо вины чувствовать раздражение. Обе были не в стабильном эмоциональном состоянии и сейчас от них можно было ожидать чего только угодно. И Льюисы это понимали, поэтому Ребекка жестом спросила Саймона, принести ли ему попкорн, потому что их ждало, по её мнению, нечто горячее. — Ты знала, на что идешь! — воскликнула брюнетка, схватив из бара бокал и швырнув его в рыжую. — Я не знала, что попаду в семейку чертовых извращенцев! — громко отвечала Кларисса, уклоняясь от бокала. — И это говорит представитель Моргенштерн! — смеялась Лайтвуд. — Человек, чей отец является тираном, а мать свихнувшейся самоубийцей. В этот раз полетел целый набор чайных кружек. И парочка все-таки зацепила брюнетку, из-за чего та не сдержала болезненный стон. — Психопатка! — делая пару шагов навстречу, прокричала Изабель. — Извращенка! — подойдя ближе, ответила Клэри. В ход шло все, что попадалось под руку: подушки, посуда, предметы декора. Они были не в себе и всего в трех-четырех шагах друг от друга. — Эгоистичная сука! — крикнула рыжая и запустила в противницу бревно для розжига камина. — Подстилка! Еле увернувшись, Лайтвуд уже чуть ли не рычала от злости и раздражения. Ребекка, которая стояла в кухонном проеме вместе с Саймоном, заинтересованно поглядывала на озлобленных женщин и жевала попкорн. Предложив закуску ошеломленному брату, который с открытым ртом наблюдал за ситуацией, продолжала смотреть и делать ставки. Не выдержав молчания Сая, она набрала полную горсть попкорна и, не глядя, запихнула ему в рот. Разумеется, все в рот не попало, но в чувство это его привело. — И это я эгоистичная сука и подстилка? — со злой улыбкой произнесла кареглазая. — Ты спала с обоими моими братьями! При чем, состоя с одним из них в браке! «Ууххх, да зачем мне нетфликс, если есть это?» — тихо произнесла Ребекка, поглощая очередную порцию соленого попкорна. — Меня хотя бы не трахали из жалости и отсутствия других вариантов, — издевательски протянула рыжая. — Да, у твоего мужа были варианты, вот только выбрал он не тебя, — не осталась в долгу брюнетка. Не имя сил больше сдерживаться, одна дала другой пощечину. Невозможно было понять, кто первый начал, но в скором времени обе валялись по полу, нанося ударе и выдирая локоны. Стоны и ругательства смешивались, не давая возможности разобраться, что было кому адресовано. — И все это, скажу я тебе, из-за мужиков, — хмыкнула шатенка, толкая локтем брата. — Клэри! Изабель! Прекратите! — выйдя из шока, начал кричать парень, пытаясь их хоть как-то разорвать. — Ой, идиотина, — протянула Ребекка, понимая, что он скорее сам получит, нежели их разнимет. — Ты просто не знаешь, что эта блядская сука сделала! — выкрикивала рыжая, все-таки поваливая брюнетку и давая ей кулаком по лицу. — Жестко, — скривившись, прокомментировала шатенка. — Вообще-то, знаю, — произнес Саймон, сознаваясь. Он с опаской посмотрел на подругу, которая прекратила наносить удары. Но, вместо этого, их начала наносить Изабель, что ударом столкнула Клэри с себя. Моргенштерн никак не реагировала на крики Лайтвуд и та, постепенно, успокоилась. Тяжело дыша, растрепанная и пропустившая несколько ударов, рыжая посмотрела на своего единственного друга. — Ты знал? — спросила она, начав истерически улыбаться, ведь в его взгляде уже видела ответ. — Да, — кивнул Льюис. — Я… застукал их за… — Заткнись, — прошептала Клэри, сидя на коленях и пуская свои руки в растрепанные волосы. — Я не мог тебе ска… — пытался оправдаться друг, но было уже поздно. — Заткнись! — закричала девушка так, что вздрогнула даже Изабель. Брюнетка тем временем оперлась спиной о стену, пытаясь наладить дыхание. Сердце стучало так сильно, что отдавало в уши. Она уже сто раз пожалела о том, что послушала Мишель и пришла сюда. Но, на душе почему-то стало легче. Словно тот самый тяжкие груз, с которым молодая особа пришла сюда, заметно уменьшился. Почувствовав что-то мокрое на своих губах, она прикоснулась к ним подушечками пальцев. Это была кровь. Усмехнувшись, девушка лишь продолжила наблюдать за всем тем цирком, что они с Клэри устроили. Ребекка прекратила есть и смотрела на то, как у Моргенштерн в очередной раз разбивается сердце. Ей было жаль девушку, которая нуждалась в поддержке, а получила лишь очередной нож в спину. Клэри чувствовала, как в уголках глаз начинают скапливаться слезы. Но она не хотела плакать и биться в истерике. Не сейчас. Не здесь. Никогда. Рыжая смотрела на друга и видела раскаяние, но зачем человеку, которому разбили сердце, чужое раскаяние? Грудную клетку свело от боли и она согнулась, не в силах больше смотреть на Саймона. — Клэри, — попытался подойти Льюис, но был остановлен жестом. — Не подходи ко мне, — вставая, ответила рыжая.Вы чувствовали себя опустошенным? Словно весь мир, который вас окружает, становится для вас чужим и не находит отголосков в вашей душе. Будто все перевернулось с ног на голову. И вам все равно. Абсолютно все равно. Хоть небо упадет, хоть поезд переедет.
Покидая порог ранее уютного дома, Клэри оставляла там очередной пройденный мир. Её не волновало то, что произойдет там через несколько минут, час, года…Клэри чувствовала опустошение. Клэри больше не чувствовала страха.