— Снова оскорбления. — Снова правда, которую ты никогда не умела слушать. — Шрамы у меня от твоей правды. Р.Брэдбери
Клэри проснулась от неприятных ощущений во всем теле. Болело абсолютно все, начиная с пальцев ног, что были в мозолях от неудачно выбранной обуви, и заканчивая головой, что раскалывалась от похмелья. Все ныло из-за неудобной позы и того, что она спала на полу, укрытая тонким пледом и с подушкой под головой. Вчера у них осталось мало сил, и, это единственное, на что их хватило. Посмотрев вправо, она увидела мирно спящего Александра, от которого до сих пор пахло алкоголем. Привстав на локтях, рыжая поморщилась от головной боли, после чего начала медленно выбираться из своеобразного спального места. И когда девушка встала, то брюнет лишь развернулся в обратную сторону и продолжил спать. — Романтики хоть отбавляй. — прошептала Кларисса, потирая шею. Найдя свой телефон, увидела сообщение от отца. Мысленно ругнувшись, отправилась в душ, на ходу читая уведомление. Сегодня в 14:30, ресторан «Старый моряк» Узнав, что уже полдень, девушка в ускоренном темпе начала максимально тихо собираться: сходила в душ, выпила обезболивающее, оделась в летнее платье и достала очки, проклиная яркое солнце. Клэри даже не хотела думать о том, что произошло ночью. Ей не хотелось вспоминать свои чувства, что бушевали внутри неё в то время, когда добровольно подчинилась Александру. Кларисса чувствовала себя отвратительно от того, что смогла опуститься на дно, изменив Джейсу с его родным братом. Отгоняя мысли об измене мужу, она сконцентрировалась на более ужасном, а точнее, встрече с отцом, которая должна произойти в скором времени. Её буквально бросало в дрожь лишь от многолетних воспоминаний и сейчас молодая особа даже не подозревала о том, как пройдет совместный обед. Не в силах вести машину, вызвала такси, которое содрало с неё пятьдесят баксов, но ей было плевать. За это время рыжая выпила как минимум литр воды и почувствовала себя намного лучше, хотя до сих пор ощущала некую дезориентацию в пространстве. На порог любимого отцом кафе, девушка взошла в назначенное время, ни на минуту не опоздав. Это место Валентин чуть ли не боготворил, что не удивительно, ведь здесь он впервые встретился со своей будущей женой. Заведение было выполнено в виде корабля, с белоснежными парусами и сине-красной отделкой. Самостоятельно пройдя к самым отдаленным столикам, которые стояли в шахматном порядке, девушка заметила знакомое лицо. — Выглядишь так, будто только что выбрался из гроба. — произнесла рыжая, присаживаясь в плетеное кресло. Бледное лицо выражало полную уверенность в собственных силах, а вокруг глаз, из-за улыбки, образовались впалые морщинки. Клэри смотрела на него и видела все того же харизматичного ублюдка, который бросил её несколько лет назад. Отец был профессиональным лжецом, властным и властолюбивым, с нарциссическим чувством справедливости. Он, как и всегда, сидел перед ней в дорогом и слегка устарелом костюме, воплощая сдержанность и хладнокровие. — Года идут, а ты не меняешься и все так же желаешь моей смерти, — усмехнулся Валентин. — Кто бы говорил! — воскликнула девушка, взмахнув руками. В этот момент к их столику подошел официант. Кларисса поправила солнцезащитные очки и, даже не смотря в карту меню, заказала фруктовый салат и тушеный картофель с овощами. После вчерашнего есть хотелось ужасно и даже Валентин не мог испортить её аппетита. — Ты до сих пор винишь меня во всех грехах? — спросил он, заказав лишь чашку кофе. — Ты до сих пор отрицаешь свою вину? — вздернув бровь, ответила вопросом на вопрос рыжая. Как бы девушка ни отрицала, но они были похожи. Она была дочерью Валентина Моргенштерна, которая могла с гордостью носить эту фамилию, использовав семейные черты в характере и темпераменте. Природа твердила ей о настоящей сущности, но она сознательно ограничивала себя правилами, заставляя себя быть такой, какой хочет. И сейчас новоиспеченная Лайтвуд смотрела в глаза тому, с кем все-таки решилась выйти на контакт спустя несколько лет. Кларисса чувствовала злость от того, что он все так же не признает своих ошибок, поэтому не смогла сдержаться. — Ты — тиран, который выгнал из дома собственного сына! — сквозь зубы произнесла рыжая. — Клэри, ты сама прекрасно знаешь, что я сделал это для того, чтобы он стал более сильной личностью и познал этот мир, — с улыбкой ответил мужчина, — и сейчас, как видишь, мой план удался. Он успешный владелец процветающей компании, акула бизнеса! — Ты издевался над Джослин и все время проводил эксперименты в обучении надо мной и Джонатаном, — противоречила девушка, сжав ладони в кулаки, пряча их под плетенным столиком, — ты пересылал меня из пансиона в пансион, где были довольно-таки специфичные программы обучения… Клэри смотрела на мужчину и вспоминала те года, что никогда не сотрутся из её памяти. Боли от многочасовых спортивных тренировок, психологические тестирования и испытания, специальные предметы, которые были рассчитаны на то, чтобы научиться управлять людьми и собственными эмоциями. И постоянное чувство одиночества, которое не проходило даже тогда, когда она приезжала домой на каникулы. Саймон был единственным другом, который прошел с ней через все, но он не мог заменить ей семьи, которой она лишилась. И каждый раз, когда она приходила к нему домой, то еле сдерживала слезы обиды, когда случайным образом попадала на семейный обед или замечала проявления нежности между членами семьи Льюис. — А ты никогда не думала о том, что это было для твоего же блага? Неужели даже не допускала мысли о том, что твой брат должен был остаться один, чтобы начать действовать? — уже серьезно и со скрытой агрессией отвечал отец. — Я все делал для того, чтобы вы были лучшими! — Мы не хотели быть лучшими, Валентин. — ответила Кларисса тихим голосом. — Мы хотели быть любимыми. А ты этого так и не понял. — Любовь не сделала бы вас сильными и теми, кем вы являетесь сейчас, — отрезал мужчина, — но посмотри на то, кем ты являешься сейчас! «Начинающая алкоголичка, мазохистка, предательница, психически-неуравновешенная наивная идиотка. Неплохо» — проскользнуло в мыслях девушки, из-за чего та усмехнулась и покачала головой. — Я наблюдал за Джонатаном со стороны и видел все его успехи и промахи, Кларисса. — начал он, но рыжая его перебила. — Да ты просто отец десятилетия! — воскликнула она. — Я знал, что он не будет способен управлять моей компанией, поэтому принудил его создать собственную. Да, это было жестоко, но правильно. — заключил он. — Ты же совершенно другое дело. Ты лучше своего брата, хотя и пытаешься скрыть все свои таланты. И именно тебе я планирую передать все дела компании, потому что именно ты этого достойна. — Говори сразу, я — удавшийся эксперимент, — горько усмехнулась девушка. — Ты растил хорошего управляющего собственной компании, но никак не дочь. — Я всегда любил тебя, Клэри, — уверенно произнес мужчина. — Как жаль, что этого не слышит мама, — сказала рыжая. Это была единственная запрещенная тема для разговора и она её коснулась. Валентин напрягся, а Кларисса чувствовала тупую боль, что отдавалась в области грудной клетки, лишь от упоминания матери. Слово «мама» настолько стало непривычным для девушки, что она не до конца осознавала его смысл и правильность произношения. — Только посмотри на себя, — произнес Валентин. — Жестокая, своенравная, упрямая… Джослин покончила с собой несколько лет назад, Клэри. И она знала, что я люблю тебя. — Вот только она не знала, что мы её любим, — противоречила девушка. — Ведь я находилась за сотни и тысячи километров от нее, Джонатан был полностью изолирован от нас, а ты стал помешанным на бизнесе социопатом! Ты запрещал ей видеться с друзьями, заставлял сидеть дома… Ты хотел, чтобы она принадлежала только тебе, хотя, по сути, была тебе не нужна. — И, как я вижу, ты пошла по её стопам в выборе мужчины, — усмехнулся отец. — Джейс Лайтвуд. Как ты думаешь, почему я не приехал на твою свадьбу? Потому что было важное собеседование? Ох, не глупи… — Джейс не похож на тебя. А я не похожа на Джослин, — твердо ответила Клэри. — Это совершенно разные ситуации! — Верно, ты лучше своей матери и поэтому бросишь этого блондинчика через пару месяцев, а потом найдешь нового кавалера, который опять же будет мудаком, а потом еще одного, после другого и снова… — издевался Валентин, с удовлетворением замечая напряженность своей дочери. — И ты будешь всех их уничтожать и причинять боль, потому что ты — Моргенштерн. Осталось только дождаться того момента, пока твой муженек совершит ошибку и тем самым запустит механизм… Так что, я лучше приеду на развод, нежели на свадьбу. Потому что на разводах больше веселья, драматичности и искренности! Кларисса не заметила подошедшего официанта и смеха отца, а лишь с показным безразличием смотрела на Валентина. Она была занята мыслями о том, прав ли её отец и запустился ли уже знаменитый механизм Моргенштернов, который превращает обычного человека в жестокого и хладнокровного тирана. И рыжая всем сердцем боялась того, что его слова окажутся правдивыми. Девушка не желала смотреть в зеркало и видеть там безэмоциональную расчетливую женщину, которая готова пойти по головам. Новоиспеченная Лайтвуд противилась от мысли, что будет копией отца. — Я знаю, что ты считаешь нас не самой лучшей семьей, Клэри, — неожиданно серьезно произнес мужчина. — Но мы сильная семья, где каждый представляет собой настоящую личность. Девушка вспомнила слёзы, что проливались долгими ночами из-за чувства всепоглощающего одиночества, когда её переводили в очередной пансионат. Но теперь она не боялась оставаться наедине и признавала этот факт, а иногда остро в нем нуждалась. Но больше всего она нуждалась в поддержке, коей у девушки никогда не было. — Лучше быть охотником, а не добычей, Клэри, — продолжал он. — Я более чем уверен, что тебя предавали, но я тебя к этому подготовил. — Ты сам предал меня, когда оставил одну, — хриплым от напряжения голосом произнесла Кларисса. — Все твои слова — сплошной бред! Рыжая чувствовала, что с каждым днем становится все слабее, нежели сильнее, как утверждал Валентин. Глубоко внутри она угасала, с каждым часов все больше и больше погружаясь в пучину тьмы и безразличия. Мрачные тени прошлого лишь набрасывались на нее, словно монстры из шкафа, которых так сильно боятся маленькие дети. И никто не мог её защитить, никто не мог включить свет, что спас бы её, даже она сама. — Сейчас ты этого не понимаешь, но потом до тебя дойдет, — утвердил Валентин. — Я научил тебя быть самостоятельной, независимой! И когда случится беда, ты придешь в отчаяние… В отличии от примитивных людишек, ты не будешь надеяться на чудо и это спасет тебя, хоть ты этого и не заметишь. Ты не будешь думать о том, что звезды выстроятся в определенном порядке и небеса помогут тебе… — Вместо этого я буду разрушать себя и всех вокруг, да? — резко ответила она, скрывая дрожь в голосе. Как бы рыжая ни пыталась скрыть, её отец видел, что ей тяжело слушать это от него и осознавать правду. Мужчина замечал её напряженные руки, что были опущены под стол; наблюдал за еле дрожащими губами и тем, как алеют щеки. — Да, — согласился он. — Только ты забываешь про то, что разрушая, ты создаешь нечто новое. Кларисса не могла поверить в то, что он на полном серьезе говорит эти слова, вкладывая в них смысл. Девушка начала смеяться, не в силах остановиться. Редкие посетители переглядывались между собой, слегка возмущаясь поведению молодой девушки, что уже чуть ли не валилась от стула. Если Валентин и был в замешательстве, то никак этого не показал, сохраняя спокойствие.Возможно, механизм Моргенштернов запустился в тот самый момент, когда она окольцевала себя. А возможно, нужный болтик закрутился тогда, когда она впервые увидела ярость янтарных глаз или незнакомку в своей постели. Есть вероятность того, что необходимая часть души разбилась на подходящие к механизму осколки ночью, когда она смотрела в зеркало и видела свое обнаженное тело. Но факт оставался фактом. Сердце девушки разбилось, создавая шедевр. Теперь она была чуть менее человечной, и чуть более Моргенштерн.