Не в глаз, а в бровь

Северус наконец-то разобрался с делами и в этот уикэнд был абсолютно свободен. Решив уточнить планы непосредственно у Синистры, он направился прямо к ней. На стук никто не ответил, даже лая слышно не было. Снейп занервничал и, пренебрегая правилами этикета, просто открыл дверь, отменив чары, наложенные Синистрой. Пса не было нигде — ни на привычном месте, у огня, ни в гостиной. Снейп заглянул под стол, под диван, под кресло — но Блэка не обнаружил. Ко всему прочему, камин был заблокирован. Однако Ревелио показало, что в спальне кто-то есть, и Снейп, забыв о приличиях, открыл дверь — и не поверил своим глазам: на кровати Синистры лежал обнаженный, прикрытый одеялом до пояса Блэк, блаженно обнимая ее подушку! От неожиданности Северус не знал, как реагировать. Бровь забилась в конвульсиях. Блэк заворочался, устраиваясь поудобнее. Палочка в руках Снейпа заискрилась, он выскочил из комнаты и быстрым шагом, невзирая на боль в ноге, пошел к себе. Злость на идиота себя, подлеца Блэка и Синистру с ее "банальным обменом жидкостями" вытеснила здравомыслие. Только снятые с очередной парочки баллы помогли хоть немного успокоиться. В своей комнате, за бокалом вина он признался себе, что до этого случая подсознательно на что-то рассчитывал — но его снова опередили. Он уже был готов заменить эльфийское на что-то покрепче, когда из камина вышла Синистра. От неожиданности он опрокинул бокал. Бровь застыла в изогнутой линии. — Какого дьявола вы тут делаете? — прошипел Северус вместо приветствия. — Я была в Лондоне несколько часов, — не обращая внимания на его тон, как ни в чем не бывало, заговорила она, — а свой камин заблокировала. Септимы нет, камины общего доступа в это время уже закрыты. — Она отряхнула подол от золы. — Слава Вселенной, пароль от вашего камина тот же, что и от кладовки, иначе пришлось бы добираться через Хогсмид. Он жестом предложил ей сесть в кресло, пытаясь ничем не выдать своей осведомленности о ее близких отношениях с Блэком. — И где же вы были? — У мамы. Минерва отменила мою консультацию, там какая-то накладка в расписании, а до практикума была уйма времени... — кончик носа Авроры слегка дернулся. — Вот и решила ее проведать. А потом, знаете, когда в твоей ванне кто-то живет, невозможно полностью расслабиться, а ванна мне была необходима. Аврора была довольна как никогда: тайник в ее доме надежен, и диадема теперь в безопасности, а несколько часов, проведенные в собственной детской комнате, просто сотворили чудо. Снейп смотрел на нее, не понимая. Ванну, значит, она при Блэке принимать стесняется, а уложить его в свою постель — пожалуйста... Он сильнее сжал вновь налитый бокал. — А как же Блэк? — А что Блэк? Он меня совершенно вымотал. Северус поднес к губам бокал и процедил вино сквозь сжатые зубы, не чувствуя ни вкуса, ни аромата. Синистра пояснила: — С ним очень тяжело общаться. А после отработки Поттера... я совсем не знала, чего от него ждать. Он был в таком состоянии... не знаю, как это описать. Я напоила его успокоительным и разрешила спать в спальне. Мне кажется, у него... магглы это называют клаустрофобией, ну, или что-то другое... В общем, моя ванная комната на него очень дурно влияет, а еще вы его постоянно злите. Снейп молча слушал ее, чувствуя облегчение оттого, что ошибся в своих первоначальных выводах. — Если Блэк занял вашу постель, то где же будете спать вы? Могу предложить кресло. Аврора улыбнулась. — У вас интересное чувство юмора, и — да, ваше кресло было вполне удобно. Северус подумал, что мог бы предложить ей и кровать — если этот непринужденный флирт будет продолжаться. А Аврора добавила: — У меня практикум до рассвета. Сейчас удачный момент для наблюдения за Меркурием. А после, я надеюсь, мы сможем наконец заняться поисками медальона. Бровь Снейпа одобрительно задергалась. — Если верить вашей подселенке, мы идем правильным путем, — Аврора даже встала с кресла, чтобы рассмотреть его бровь поближе. — Главное, чтобы Блэк не подвел. Их разговор прервали говорящие часы, напомнив о скором занятии. По дороге до башни они договорились встретиться в восемь утра у нее, а оттуда камином отправиться в Лондон, в дом ее матери. Утром Снейп еще раз убедился, что между Авророй и Блэком ничего нет, потому как любовников Агуаменти не будят. Он не знал, что Аврора сначала двадцать минут пыталась разбудить его более гуманными способами. Наконец, мокрый Блэк по-собачьи отряхнулся, обрызгав тех, кто прервал его сон, и поднялся на ноги. Через камин они попали в светлую комнату, видимо, гостиную, щедро освещенную утренним солнцем. Снейп и Блэк с интересом осматривали обстановку. На камине стояли фотографии — судя по всему, хозяйки дома — с разными знаменитостями. На одной из них Северус даже опознал своего декана в компании известных писателей. Старое свадебное фото — и детское, на котором маленькая девочка смеялась, огромная собака прыгала на нее и радостно облизывала. Рядом лежала записка — Снейп бегло прочел ее. «Рори, ответь, пожалуйста, на письма, я вернусь в апреле», — вместо подписи стояла позавчерашняя дата. — Как же вы навещали мать, если ее не было? — с подозрением покосился на Аврору Снейп. — Навещать маму в ее отсутствие намного приятнее. Если бы вы ее знали, то поняли бы, почему. Они трансфигурировали свои мантии в маггловские пальто, а Блэк просто обернулся псом. Аврора вызвала такси, и до площади Гриммо они доехали без приключений — но найти дом без помощи Блэка было невозможно. Сириус хотел вырваться, но Снейп схватил его за ошейник. — Ты мне должен жизнь, Б… Плуто, не забывай об этом. Они подошли к двум вплотную стоящим зданиям. Сириус залаял. Между домами одиннадцатым и тринадцатым появилась дверь. Сириус взбежал на крыльцо и на первой ступеньке обратился человеком, когда с него сняли ошейник. — Ну, здравствуй, древнейшее и благороднейшее гнездо Блэков, — он положил руку на ручку двери и назвал пароль: — Чистота крови навек, — змея на дверной ручке ожила и укусила его запястье. — Со мной двое гостей. Впусти. Дверь скрипнула, медленно открываясь, будто не хотела впускать ни хозяина, ни его спутников. У Снейпа возникло ощущение, что дом пустовал как минимум века два — паутина свисала едва ли не до пола. Подсвечивая себе Люмосом, они шагали вслед за Блэком, который вел их через холл в гостиную. Дама на портрете закричала, когда они проходили мимо нее. — Зачем ты вернулся, предатель крови, презренный выродок?! — Я тоже рад тебя видеть, мама, — Блэк с помощью Снейпа набросил покрывало на портрет. Дальнейший путь сопровождался падающими на ноги предметами, однако никаких серьезных неприятностей они никому не причинили. — Ну, вот. Надеюсь, это оправдывает ваши ожидания, — с сарказмом произнес Блэк. — Сейчас разожгу камин, а то от этого места прямо несет Азкабаном... Упрямое пламя долго не хотело разгораться, но Сириус не сдавался, и, наконец, в камине заплясали огоньки. — Так значительно лучше, — улыбнулась Аврора. — И что же из этого хлама я должен вам отдать? — Медальон с буквами С.С. на крышке. — Потерял семейную реликвию, Нюнчик? — Блэк, не паясничай, ты прекрасно знаешь, что я полукровка. Пока они таким образом беседовали, за их спинами маленькая костлявая ручонка вытащила из стеклянного шкафа медальон и поспешила его перепрятать. Аврора, не обращая внимания на их перепалку, вытащила из сумочки пергамент: — Вот, примерно, то, что мы ищем. Они попробовали призвать медальон с помощью Акцио, но в результате их просто завалило ненужными безделушками. Беглый осмотр гостиной также ничего не дал. — Надо уточнить у нее, где именно искать, — сказала Аврора, снимая с себя паутину. — У кого — у нее? — оживился Блэк. — Давайте не здесь. — А где? — возразила Аврора. — Нужно идти по горячим следам. А Сириус может помочь задавать наводящие вопросы. Он знает дом. — Вы видите, что никакой реакции нет абсолютно... — замялся Снейп. Демонстрировать особенность своей брови при Блэке ему совсем не хотелось — а тот смотрел с любопытством. Но Аврора не сдавалась, шла на таран, как самка взрывопотама. Бровь, почувствовав неладное, ожила и задергалась. — Медальон в этой комнате? — бровь согласно изогнулась. — В каком месте? Книжный шкаф, каминная полка, витрина? — бровь подтвердила последнее. — Нужно внимательнее осмотреть витрину. — Вы, серьезно, разговариваете с его бровью? — поразился Сириус. — Да. Не понимаю, что вас так удивляет. Блэк заржал. — Теперь вам ясно, почему не стоило посвящать Блэка в эту маленькую особенность источника информации? Аврора фыркнула. — Если бы не это, — она ткнула пальцем в бровь Снейпа, чуть не выколов ему глаз, — вы бы, Сириус, до сих пор гнили в Азкабане и занимались самоистязанием. Вы ограниченный человек, мистер Блэк. Пред вами встают новые возможности, а вы... — Аврора, знаете, в Мунго есть отличные палаты. Может, вам стоит обратиться туда? Только реакция Снейпа не дала ей запустить в Блэка пыточным. — Из-за вас я не могла принять нормальную ванну, вынуждена была взвешивать каждое слово и каждый жест! Потом, драккловы студенты с их пубертатом и использованием уроков астрономии для реализации своих романтических потребностей... Возможно, в Мунго мне действительно надо, но перед этим я отыграюсь на вас. Сириус понял, что перегнул палку. В этот момент он уловил сходство между стоящей перед ним женщиной и своей соседкой по Азкабану — а по совместительству его кузиной. Аврора, все еще раздраженная, подошла к стеклянной витрине и принялась внимательно осматривать безделушки, попутно очищая их магией от пыли. Под конец шкаф сиял чистотой, но медальона нигде не было. К вечеру общими усилиями уже вся гостиная выглядела образцово, однако медальон они так и не нашли. Бровь Снейпа новых подсказок не давала. Сириус, желая искупить свою бестактность, предложил обследовать дом постепенно. Он даже не пытался вызвать домовика: судя по состоянию дома, тот либо сдох, либо мать передала его любимой племяннице — и в дом он не попадет, если его не позвать. Ревелио показало, что в доме никого, кроме них троих нет. Аврора, правда, уточнила, что для поиска домовиков это заклинание бесполезно, но Сириус отмахнулся. Рожа Кикимера была последним, что он сейчас хотел видеть — и поэтому убедил своих гостей, что домовик сдох. К вечеру, голодные и усталые, они пытались сообразить, что делать дальше. Аврора камином отправилась в дом матери взять еды для ужина, а мужчины приводили в порядок кухню. — Снейп, это все действительно из-за твоей брови? — Да. Я вижу, тебе от этого очень весело... Плуто. — Просто думаю. Я же обязан твоей бровушке свободой — и как же мне ее поблагодарить? Бровь одобрительно задергалась. — Отдашь медальон, и мы квиты, — Снейп резко отвернулся, не желая видеть ухмыляющегося Блэка. От дальнейшего выяснения отношений их избавило появление Авроры. Все трое решили остаться в доме, а утром продолжить поиски. Ночь прошла спокойно, и утром они с новыми силами принялись за обследование кабинета. Тут дела обстояли хуже, потому что и Снейп, и Синистра, разбирая книги, начинали их читать, потом, вспомнив, зачем они здесь, откладывали интересные, на их взгляд, книги, чтобы взять их с собой. Под конец перед каждым выросла внушительная стопка. Сириус, закопавшись в бумагах отца, хмурился, перечитывая один пергамент за другим. К обеду они не осмотрели даже четверти планируемого, и после легкого перекуса снова взялись за дело, которое по-прежнему не приносило результатов. Сириус, сидя за столом, о чем-то задумался. Наконец, Снейп и Синистра, усталые и разочарованные, решили на сегодня прекратить поиски и стали собираться обратно в Хогвартс — ведь от работы их никто не освобождал. Сириус остался в доме один, пообещав не делать глупостей — судя по скептическому взгляду Снейпа и поджатым губам Авроры, они ему не очень-то верили, но выбора у них не было. На следующей неделе Аврора появлялась на Гриммо в утренние и обеденные часы. Она приносила с Хогвартской кухни корзинку еды и, как утренняя звезда, рассеивала ночной мрак этого дома. Она рассказывала Блэку о каких-то странных вещах, а иногда о Гарри — что было намного интереснее — и старалась вовлечь Сириуса в разговор, но он отмалчивался. В конце концов словесный поток Авроры иссякал, и она шла снова исследовать и убирать дом, комната за комнатой, а он просто направлялся за ней следом, наблюдая, как она орудует палочкой. Вечерами приходил Снейп — он в основном молчал или отпускал едкие комментарии, но не цеплялся по-настоящему. А ночи Сириус проводил один в доме, который на него давил и будто пил из него силы. Он снова погрузился в изучение бумаг отца — их содержание его не радовало. Похоже, в конце жизни Орион Блэк стал параноиком, или у него действительно были серьезные опасения за свое состояние. На все картины — кроме портрета Вальбурги, но она не имела возможности покидать свое место — в доме были наложены чары помех, чтоб никто из усопших родственников не мог ничего рассмотреть или услышать. Огромный список сотрудников банка и Министерства был сплошь в пометках: человек Дамблдора; соглядатай Малфоя, Нотта или других недругов; информатор Аврората. Особенно порадовала пометка напротив имени Крюкохвата — ненадежен, может предать — это было так по-отцовски, Сириус даже будто увидел его в кабинете у окна, потягивающего трубку. Он чувствовал себя в западне. Как он надеялся вытащить деньги, отдать обещанный медальон и сбежать с Гарри далеко-далеко... Но, судя по этим бумагам, даже письменное обращение в банк могло его выдать. Потом Сириус вспомнил, что гоблины преследуют только свои интересы, а он для них — мелкая сошка. Да и Гринготтс всегда славился тем, что не лез в дела волшебников. Ночью он часто бодрствовал, либо ему снились кошмары. Он был вместе с Гарри, потом их окружали дементоры и выпивали мальчика у него на глазах. Такого Сириус выдержать не мог и предпочитал не спать вовсе. Сириус был рад даже Снейпу, когда тот однажды решил остаться в доме на ночь. И оставался в библиотеке рядом с ним не из вредности, а от жуткой боязни одиночества. А еще ему нужна была волшебная палочка. Он собрал все палочки родичей, какие нашел в доме. Самым неприятным, по его мнению, было то, что наиболее подходящей ему оказалась палочка матери. От остальных толку было мало. Отбросив деревяшку, он нашел бутылку огневиски, напился и снова обернулся собакой.