А жизнь - она одна

Марселю в этой жизни много чего не нравилось, хотя он особо не задумывался об этом раньше. Например вот — Оллария, из которой сделали Леворукий знает что, или — утреннее чудовище Герард Арамона, простите, Кальперадо, или — тот момент, когда в дверь спальни приятнейшей дамы стучится её слишком рано вернувшийся муж, а ты ещё здесь, в чём мать родила. Пожалуй, к этому списку можно было добавить неуёмные аппетиты Котика: как-то раз, когда Валме кормил его под столом, волкодав преданно и нежно едва не оттяпал ему добрую половину руки, а рука виконту ещё ох как нужна. Желательно обе руки. Но, впрочем, кусающийся питомец — это из разряда добрых неприятностей, а то, как они с Алвой медленно выбирались из-под стражи на вольную волюшку — это как раз неприятность недобрая. Плечо, конечно, Марсель подставил, да он бы что угодно подставил, если б мог, и Рокэ не жаловался, но в голове у виконта сталкивались несколько и больше разномастных впечатлений. Сначала он думал, что подавляет злость сочувствием, а потом понял, что давит сочувствие страхом и никак не можем с этим справиться. Злиться, конечно, было глупо, но Валме очень хотелось остановиться прямо тут, посреди безлюдной, но всё равно небезопасной площади аббатства, взглянуть в честные глаза Ворона и возмущённо спросить: как вы могли?! Как вы могли не быть в порядке? Что-то в этом роде, и только приобретённая в ходе посольских приключений вежливость заставляла его молчать. Затем наступал страх, потому что он при всём желании не смог бы просто так посмотреть в глаза кэналлийцу, после чего всё это давило сочувствие и тупая ноющая боль. Вот такой компот, вздохнул Валме.  — Можно подумать, что это вы здесь умирающий, виконт, — прошелестел Алва. То есть, он просто произнёс, но Марсель уже настроился преувеличивать всё и вся в худшую сторону. Да и в ночной тишине на зябкой площади голос Рокэ как-то причудливо сплетался с ветром — или всегда так было?  — Я выполняю особое поручение, — брякнул Валме, скорее чтобы что-то ответить. — Возвращаю вас на волюшку. Рокэ собирался что-то сказать, но передумал. Оно и неудивительно — Марсель не мог не слышать тяжёлое дыхание своего спутника, и это угнетало. Ну ничего, скоро поворот, за поворотом — сюрприз в виде опоенной стражи. Интересно, сторожит ли их ещё Валтазар? Или смылся, пока не поздно? Кто же их разберёт, этих призраков…  — Лучше оцените, — не выдержал виконт. Что-что, а укорачивать язык он не только не стал, но даже не планировал. — Как я их? По-моему, шуточка вполне в вашем духе, господин Первый маршал. Запоздало он подумал, что слово «дух» звучало такой же злой иронией, как «ваше здоровье», если не хуже: Рокэ тянул и на выходца, и на привидение, и на саму смерть. Марселю почудилось, что при виде стражников, аккуратно уложенных штабелями и невольно опоенных касерой, губы Алвы потянулись вверх, но чего только в темноте не увидишь.  — Какая прелесть, — Валме удержался от восклицаний радости, услышав родную присказку. Аж душу грело! — Сегодня ваш день, вернее, вечер, виконт. Мы со стражниками вас недооценили. Даже если он маленько приврал из вежливости, Марсель был рад. Не столько своему остроумию, хотя не без того, сколько… закатные твари, чему?! На любую ситуацию можно глядеть как минимум под двумя углами, априори противоположными. Угол первый, например: виконт-посол Валме-Ченизу свою миссию в несчастной столице выполнил и Первого маршала забрал. Угол второй: удручающее состояние вышеуказанного маршала.  — Что ж, вы меня почти обрадовали, — пробормотал Марсель. — Осторожно, ступенька.  — Почему же «почти»? — преодолев ступеньку, Алва почему-то разговорился, правда, разве что по сравнению со своим гробовым молчанием: — Если вас, виконт, беспокоит моё здоровье…  — Беспокоит! — рявкнул Валме и сам же испугался: — Ох ты ж, прямо как Котик рыкнул. Я вас позже познакомлю. — Потом добавил в слабом смущении: — Беспокоит же. Вы бы себя со стороны слышали, Рокэ. «Если я упаду», то да сё…  — Вторая половина фразы вас не утешает? — решив, что с него хватит, Ворон умолк и продолжил преодолевать остававшееся расстояние до свободы с помощью верного плеча Валме. Марсель изобразил удивление на лице, запоздало сообразив, что никто этого не видит. «Если упаду, вы меня поднимете», что-то такое сказал Рокэ, но прозвучало это скорее как безнадёжный и неоспоримый факт. Где же обещанное утешение? Марсель позволил себе побаловаться с цитатой и на этот раз убрал первую половину. Про себя, естественно, и про себя же усмехнулся. Падайте, мол, не падайте, я всё равно никуда от вас не денусь. Виконты Валме друзей не бросают, даже если они больше не виконты и не совсем Валме…