***
На следующий день отец пришёл с серьёзным разговором. — А где Майкл? — спросил он, напустив на себя побольше строгости. — Не знаю. Ушёл куда-то, он часто исчезает внезапно, — сонная, она встала с кровати. — М-да, крупно же вы вчера поссорились, — с ехидцей заявил он, смотря на выбитую его пациентом дверь, и решил поднять её и занести в чулан. Анабель потянулась, зевая, и привела себя в порядок, переодевшись из пижамы в повседневную одежду, пока Лумис возился с дверью. — Ну, так будет лучше, что он ушёл. Меня местные власти считают идиотом, и полицейские тоже, да и в больнице коллеги единодушны. Я вчера прозвонил везде, где только можно. Ответ только один: «Ты спятил, он мёртв, иди проспись!», — он сел возле неё на кровать с грустным выражением лица. — Никому не нужна безопасность в городе, дорогая. — Почему же, если бы кто-то другой оповестил о Майерсе, то они уже бы весь город на уши подняли. Просто ты так часто о нём говорил… Сейчас они не понимают тебя. — Он тебя вчера не покалечил? — Нет. Он может иметь мысль об этом, впадать в ярость, но максимум, что мне грозит — укус или испуг, — девушка задумалась. — И всё делает беспощадно, а потом как будто выходит из этого состояния. Она была бледной и грустной. — Хочу увидеть шрам. Анабелла приспустила плечико своей небесно-голубой кофты, и психиатр пальцем провёл по краям шрама. — Отметил так отметил… Скажи мне, дочь, зачем тебе всё это было нужно? Зачем? Ты не хотела спокойной жизни? Доктор был и серьёзный и грустный. Никогда он не думал, что подобное может произойти с ней, с его дочерью, с той девочкой, которую он помнил ещё с детства — тем светлым ребёнком. Она тяжело вздохнула, а потом прилегла на кровать. — Майкл после практики появился в моей жизни внезапно. Та вечеринка, спасение меня от Джона… — Так ты тогда солгала в участке? — с удивлением в голосе вымолвил отец. Она кивнула. — А что мне было делать? Майкл спас меня, я, правда, смутно помню тот момент, ведь тогда я действительно ударилась головой о фонарь. Потом он появился здесь. Я была напугана. Он заявил, в этой своей манере, что, мол, я теперь принадлежу ему, и всё. И тогда я задумалась… Может… я смогу его исправить? Может, он зол из-за своей жизни и всего того, что происходит с ним? Помнишь те истории, где обозлённый кто-то начинал делать немыслимые вещи… — Я такого в жизни навидался впрок, — перебил он её, а потом закинул ногу на ногу, оперевшись рукой на изголовье кровати. — Мне в голову пришла мысль: «Если откажу ему, то он меня убьёт, станет ещё свирепее в будущем», мне было страшно. Тогда я смирилась со своим положением. Проводить дни мне было легче, я перестала быть одной. Ты ведь знаешь: я подсознательно тянусь к любому контакту с людьми. Вот так проходили дни за днями, и я поняла, что чувствую что-то к нему, кроме того, я ощущаю себя в полной безопасности рядом с ним, — её взгляд смотрел прямо на белый потолок. — Поняла после чего? Молчание послужило ему ответом, а после Лумис заметил слёзы в её глазах. Он показал ей жестом, что она получит его поддержку. И доктор обнял её. — Прости меня, это я во всём виноват… Спустя некоторое время она успокоилась. Разговор их прекратился. Но Лумис начал его снова. — Ты же понимаешь: у Майкла не должно быть детей… Анабель удивлённо посмотрела на отца. — Включи мозги, дочь, и представь, как будет мучиться ребёнок из-за него. Их род должен был закончиться на Майкле. И всё. Он проклят, — медленно промолвил мужчина, всё ещё обнимая её. — Можно ли снять это проклятье? — Нет. Даже если снимешь, то он останется таким навсегда. Ярость, изменения в психике… Это неисправимо и останется в нём навсегда. Позволь мне не углубляться в психологию, отчасти в психиатрию, и в определённые механизмы. Девушка высвободилась от его объятий и вытерла оставшиеся слёзы. «Уж тем более она жива. Представляю, что будет на следующий Хэллоуин. Он ведь узнает…» — подумал психиатр, смотря на свою дочь. — Если родится его ребёнок, то существует большая вероятность того, что Майкл убьёт его. Даже нехотя. Ты сдерживаешь его ярость. Но это пока… — Лумис поджал губы. — Убьёт тебя, меня, твою мать, Оливию с детьми и её отца. Всех, кто связан с нашим родом. — Но ведь Дэвид со своей дочерью никак с нами не связаны, и всё это формально… — задумалась она на миг. — Погоди, если только не… Она прервалась — в их дверной звонок позвонили. — Кто-то пришёл, — строго молвил её отец с каменным выражением лица, — продолжим наш разговор в другой раз. Он направился открывать дверь. Анабель в этот момент выглядела озадаченной. Знакомый голос послышался ей в этот момент, и она улыбнулась. — Приветствую, доктор Сэм. Анабель уже выписали? — Добрый день. Да, Джинни, входите. Лумис взяла в руки свои костыли и попыталась выйти из комнаты. — Дорогая… — к ней подбежала подруга и обняла её. Её отец вместе с Джи помог дойти девушке к дивану в гостиной и направился на кухню ставить чайник. — Мы приезжали к тебе в больницу, — начал Итан, муж Джинни, державший на руках свою дочь, — но нас не пустили, и мы решили дождаться твоей выписки. — Как ты? — Джи улыбнулась и вручила девушке коробку. — Вполне нормально. Ух ты… Откуда ты знала? — с неким волнением молвила та, открывая подарок. Внутри лежал тёплый шарф. — Сама связала. Скоро холода, и ты недавно о подобном говорила. — Спасибо! — подруги обнялись, улыбнулись друг другу и начали беседу. — А где мой крестник? — спросил психиатр, внося принадлежности для чаепития. — Тут я! — спрятавшийся за диваном мальчик появился. — Оливер, не балуйся! — Итан пригрозил ему пальцем, и мальчик тихо сел возле него. — Вам помочь? — Да, Джинни, если для тебя это будет не трудно… Дружеская беседа шла как по маслу, а когда Анабель взяла на руки маленькую Лили, то все смотрели, но никто слова лишнего не промолвил. Узнав, что девушка в отпуске ещё полтора месяца, и обменявшись последними новостями из жизни города, из своей жизни, посетители плавно подвели беседу к завершению, и Джинни со своей семьёй ушла домой, перед тем пожелав быстрейшего выздоровления своей подруге. После всех этих событий появился Майкл. Он спустился со второго этажа, тем самым производя впечатление на Лумиса с дочерью. — Я думала, он где-то в городе, а не в доме. — Значит, он слышал весь наш разговор, и даже подсматривал за происходящим. Лумис встал напротив него. — Сейчас он спокоен, выглядит вполне как обычный человек, хотя и сказано это с преувеличением. Анабелла отвернула голову от Майкла, но он подошёл к ней. — Я на него до сих пор держу обиду, — сказала она, обращаясь к отцу. — Не хочу ни видеть, ни слышать… А да, прости, я забыла, ты же не говоришь… — Ты сама выбрала его и свою судьбу. Я могу только проводить с ним свою работу. Но знай, если он уйдет, то тебя заберёт с собой, — спокойно молвил её отец. — Пусть забирает! У меня всё равно не жизнь, а непонятно что. Думаешь, я не видела взглядов, когда взяла на руки Лили? Думаешь, я не понимаю их значения? Мужа нормального нет, детей я не могу завести, и мучусь ещё из-за него. Вот так жизнь, полна счастья и приключений! А он только и будет, что оставлять меня одной. На этом моменте Майкл указал рукой на камин, точнее, на кочергу в стоящей подставке возле него. Она открыла рот от удивления. — Так ты был здесь? Видел, как я страдаю, и ничего не сделал? — девушка на миг замолчала. — Псих конченный! И Майерс ухватил за руку уходящую девушку. — Я отвечу тебе сейчас костылем по башке, отпусти! — Анабель! Какой костыль? Перед тобой маньяк-убийца, вдвое выше тебя и сильнее… — Лумис наконец не выдержал и вставил несколько своих слов. — И что же ты предлагаешь с ним делать? — Пока будет тут. Весь город считает, что Майкл убит, хотя, как видишь, это не так, мне обращаться куда-то бессмысленно, тебе тоже. Выхода нет. Смирись с тем, что выбрала и всё. Он тебе не причинит сильного вреда, не убьёт, как я понимаю, просто всегда будет рядом и всё. — Ладно, — она задумалась на миг, он отпустил её. — Но я до сих пор обижена на тебя! Анабелла бросила эту фразу и ушла в свою временную комнату.***
На следующий день девушка собиралась пойти в ванную и, выйдя из комнаты с новой дверью, которую её отец вчера успел поставить, увидела некую волнующую картину. Лумис и Майкл сидели в гостиной, вокруг был, мягко говоря, бардак, и психиатр делал записи в свой блокнот. Она открыла рот от удивления, а потом медленно подошла к ним. Они её заметили, но не обратили особого внимания. — Чем вы тут занимаетесь? — Я провожу с ним сеанс психотерапии. — Ах, сеанс они проводят! Анабелла, недолго думая, ударила сначала отца, а потом Майкла полотенцем, которое держала в руках. — Кто беспорядок тут развёл? Кто ходит по дому в грязной обуви? Кто? Она ударяла их со всей силы, которой могла — и Майерса, и отца. Те отчасти уклонялись и уходили от её ударов в сторону, пока девушка, опираясь о спинку дивана, направлялась к ним. — Женщина, успокойся! У тебя же гипс! — умоляюще прокричал её отец. — Ага, а убирать всё это кто будет? Я? — Да успокойся, я уберу! — крикнул психиатр и ушёл наверх. — Теперь-то я понял, почему он выбрал именно тебя, а не любую другую девушку из этого города, — пробурчал он, поднимаясь. Майкл же уставился на девушку с глазами, полными удивления. — Обувь сними! — скомандовала она ему. — Фух, ну и вывели вы меня из себя. Так, мне нужно выпить… Она пошла на кухню в поисках новой бутылки коньяка. Раздался звонок. Отец её, видимо, не услышал звонка, и ей пришлось добираться до двери, чтобы её открыть. Напористый звонок продолжался, и девушка подумала было, что пришла Джинни, и на долю секунды обрадовалась, но, открыв дверь, была разочарована. — Добрый день, не могли бы вы принять участие в нашем социальном опросе? Скажите, вы довольны своей жизнью? И девушка буквально вышла из себя. Она запустила в стоящего мужчину костылём, и тот едва уклонился. — Ответ вам ясен? — Да-да, запишу без вас. — Ну так вали отсюда, чего встал? Она наклонилась, чтобы подобрать свой костыль, и с грохотом закрыла дверь. — Это неправильно: обращаться так с человеком, — её отец спустился вниз. — Я хочу выпить! И если кто-то прервёт мне это удовольствие, то Майерс окажется самым лёгким наказанием для него, дурацкой детской игрой в бадминтон на утренней лужайке. Вам всем всё ясно? — Ага, — молвил мужчина в полном удивлении от происходящего. А Майкл, наблюдавший за всем этим, даже выронил нож, когда Анабелла проходила мимо него.