Подарок

      Прошло несколько дней, и доктор Лумис, как обычно, сидел за письменным столом в своей комнате. Было раннее утро. Он не спал всю ночь, вернулся домой из больницы поздно и сейчас заново изучал дело Майкла Майерса, попутно ведя новые записи.       «31 октября» Среди жертв Майкла оказались не только полицейские, и те, кто имеет отношение к его племяннице, включая её сюда тоже, но и водитель, который сбил мою дочь. Он жестоким образом расправился с Джейми Брауном, лишив родителей единственного сына. Анабель он не трогал, что для меня лично показалось довольно странным.       Кроме того, мне почудилось, как будто я видел его в своём доме в уставшем бреду после этих событий, и, скорее всего, это был сон. Сам пациент исчез непонятно куда, как, впрочем, и всегда».       Дописывая последнюю фразу перьевой ручкой, которая была его любимой, подаренная дочерью, он слегка зевнул, прикрывая рот кулаком. Несколько капель чернил оказались на бумаге, и Лумис решил отдохнуть, поспать часик-другой, ведь сегодня ему предстояло забирать свою дочь из больницы.       Доктор буквально провалился в сон. В последнее время он спал редко; в основном, как примерный отец, он сидел возле дочери, пока та отходила после операции, или же просто сидел с ней, подбадривая своими разговорами. Бывали случаи, когда медсестра заставала его спящим в кресле, после чего немедленно отправляла домой.       Теперь он вёз инвалидную коляску, в которой находилась Анабель. Для лучшего результата лечения было принято решение о её передвижении подобным образом.       — Может, пока поживёшь на первом этаже в комнате для гостей? — задумчиво произнёс отец.        — Возможно, хотя… Мне давно не нравилась та маленькая комната, но раз уж выхода нет…       На её лице почти не было улыбки. Измученная, она хотела лишь одного: чтобы отец оставил её в покое, не приставал с вопросами. Особенно о Майкле.       «В своей комнате я постоянно буду вспоминать Майерса. От этого мне будет грустно. Он сейчас не пойми где, а я…»       — Тебе будет сложно передвигаться по лестнице с гипсом на ноге, — утвердительно произнёс доктор Лумис, заворачивая на тропинку к своему участку.       Перед ней открылась дверь в дом, и её лицо выражало смущение. Тут же в голову полезли непонятные воспоминания, и Анабелла даже не хотела возвращаться туда. Увидев подобную картину, её отец принялся за расспросы, и результатом ответов он был крайне недоволен. Его дочь либо отнекивалась, либо раз за разом упоминала о своём слабом состоянии, напирая на то, что ей хотелось бы побыть одной и отдохнуть. Неискренность дочери оставила некий осадок в его настроении на целый вечер.

***

Поздно ночью

      Анабель никак не могла уснуть. Сон не шёл к ней, она вновь и вновь перебирала в голове события в ночь на Хэллоуин.       «А ведь он как будто сожалел тогда, когда я попала под машину… Майкл любит меня, только его злость… Это его состояние», — думала она, лёжа в кровати и смотря в потолок.       «Он хотел тебя убить!» — прозвучал голос рассудка девушки, и оттого на её лице проступила грустная улыбка.        Комната была маленькой, даже немного душной. Кровать, письменный стол, шкаф и прикроватные тумбочки — всё, что поместилось туда. Правда, единственное окно имело приличные размеры, и на данный момент оно было приоткрыто. Лёгкий ветерок шелестел по комнате, и оттого тоненькая шторка шевелилась. Она приподнялась на кровати.       В голове опять буря мыслей, и все приходят к одному выводу: Майкл Майерс опять бросил её, и она осталась одна!       «Глупая, жалкая, влюблённая дура! — возмутилась она мысленно. — Сколько будет длиться это безумие? Вечность?»       И от этих всех раздумий, от этих неприятных мыслей, которые резали душу и самое её сознание, словно острейшие лезвия бритвы, Анабелла безумно мечтала уйти, улететь, забыть всё это. Но на данный момент ей просто хотелось расслабиться и отойти от этой темы в мыслях. Ей было жаль себя… Она считала себя человеком-неудачником, и от этих размышлений всё казалось таким невзрачным, таким холодным… Словно лёд — вся её жизнь.       Она попыталась встать с кровати, беря в руки свои костыли, потихоньку вышла на кухню. Ей хотелось выпить спиртного, и даже не важен был тот факт, что она принимает лекарства.       Анабель открыла верхнюю тумбочку у окна и достала бутылку коньяка. Напитка там было немного — так, остатки после прошлых неудачных попыток умалить своё горе. Полуночную тишину нарушил звук льющейся жидкости. Она готова была уже сделать долгожданный глоток. Но на самом деле девушка едва успела притронуться к стакану, как на кухне включился свет.       — Что здесь происходит? — грубым, немного сонным голосом спросил её отец, подходя к столу.       — Я…       Он даже не удивился происходящему. Лишь опустил взгляд на её руки.        — Мне кажется, я знаю твою тайну, — повысив голос, произнёс мужчина и многозначительно посмотрел ей прямо в глаза.       «Что? Неужели он догадался про мои отношения с Майклом, не может быть!»       Она старалась не выдавать своих эмоций, ведь это было чревато последствиями.       — К-какую тайну?       — Эх, дочь. Я всё знаю! У тебя не открытый перелом, а закрытый!       После этой фразы он отнял у неё стакан с напитком и выпил его до дна, развернулся и ушёл.       «М-да… Совсем уж старый сошёл с ума… — подумала она, беря в руки опустошённую до дна ёмкость. — Весь коньяк мой выпил».       И на этой возмущённой ноте она направилась в свою комнату на первом этаже.

***

Следующий вечер

      Доктор Лумис сидел в гостиной, когда в дверь постучали. Он быстро направился, открыл её и ничуть не удивился, увидав своего друга Энтони.       — Привет, старина! — начал он.       — Твоя дочь избила меня. Нарушила функции моего плечевого сустава! — не здороваясь, выпалил тот без всяких лирических отступлений.       — Что, прости?       — Избила она меня. Кочергой.       Посетитель пришёл в ярость, когда увидел, что хозяин дома едва сдерживает смех.       — Я на вас в суд подам. В этот… Высший Суд нашей страны! — гость, стоявший на пороге, кричал, его лицо было красным от злости.       — И приходишь туда ты такой и говоришь: помогите, спасите, меня женщина на костылях отдубасила кочергой! Прям вот представляю, как они животы надорвут со смеху!       — Что? Это непозволительно! Твоя дочь такая же конченная, как и ты, психиатр хренов!       Теперь они поменялись ролями. Энтони улыбнулся, а доктор Лумис вдруг сделался сердитым.       — Не трогай её, ты понятия не имеешь, что ей пришлось пережить за последнее время!       — Да мне побоку. Она такая же, как и ты, и всё это заслужила!       Злость пробудилась в душе её отца не на шутку. Он ступил несколько шагов в его сторону. И ухмыляющийся посетитель их дома ничего не заподозрил.       Лумис действовал быстро. Толкнув Энтони вперёд, а потом спустив его с немногочисленных ступенек небольшой террасы, мужчина приблизился к нему.       — Я тебе за свою дочь шею сверну. Ты меня понял?       Тот незамедлительно закивал, на его лице проступила гримаса боли. И он ухватился за своё плечо, отползая назад.       — А теперь убирайся отсюда, иначе возвращусь в дом за кочергой. Считаю до трёх! Раз, два…       Не успел Лумис проговорить следующее слово, как его уже бывший друг подскочил с земли и начал быстро удаляться от него.       Он пробежал мимо куста, не замечая скрывающегося за ним зла во плоти. Майкл наблюдал за всем происходящим. Он оставался на своём месте до тех пор, пока его личный доктор не вошёл в дом.

***

      Анабелла проспала весь вечер. Она даже не знала о внезапном госте в их доме. Девушка лишь ненадолго проснулась, когда её отец вошёл к ней в комнату — узнать о самочувствии дочери и проверить обстановку.       — Спи, набирайся сил, — прошептал он и удалился.       Это произошло несколько часов назад, и сейчас было уже далеко за полночь. Её мучила жажда и голод.       И опять, вставая с кровати и крепко держась за её изголовье, она взяла в руки костыли и направилась на кухню. В доме было тихо, отец уже тоже уснул. Хотя… Вчерашний случай показал обратное.       Она вышла в гостиную. Внезапно услышав непонятный скрип, остановилась, осматриваясь вокруг.       Анабелла облегчённо перевела дыхание. Момент был напрягающим. Мгновение — и её рот накрыла ладонь, голова её оказалась крепко прижатой к чему-то твёрдому, словно камень. Ещё один миг, и огромный тесак замер возле её горла… Увидев его, она издала громкий звук, но это было только напряжение голосовых связок, крика не было слышно из-за ладони.       Потом следовало прикосновение чего-то холодного возле её левого уха. Она опустила свои испуганные глаза на руку, которая держала нож, и удивилась. Это была рука Майкла. Неужели он решил убить её? Перерезать глотку и оставить бездыханное тело в гостиной на полу, залитым кровью?       Ещё миг — и он отнимает руку от горла. Она слышит его тяжёлое дыхание. Учащённое. Рука с тесаком обвивает её талию. И сам он крепко прижимает её к себе. Она — тихо всхлипывает. От испуга, от радости — эмоции как всегда переполняют её.       Анабелла немного повернула голову и увидела его глаза. Такой до боли знакомый взгляд, такой родной… Но как его трактовать? По её щеке скатилась слезинка, и он словил её своим большим пальцем руки. Они стояли так ещё недолго. В конце концов Майерс убрал свои руки, и костыли, которые были в её руках, с грохотом упали на пол.       Девушка едва удержала равновесие, но осталась стоять на месте. Напротив него. Смотря ему в глаза. Она ему, он — ей.       Тишину прервали шаги доктора Лумиса. Он включил свет в гостиной ещё сверху, и увидав такую картину, сразу бросился бежать по лестнице.       — Анабель! — взволнованно вскрикнул он, торопливо спускаясь.