Подарок

      Анабель зашла в кабинет отца, когда тот задумчиво смотрел в окно. День был светлым, но даже солнечные лучи не изменяли серость его кабинета.       — Фух… — она опустилась на небольшой диванчик, — устала, умаялась… Хорошо, что сегодня последний день практики.       Лумис хмыкнул и обернулся к дочери.       — Чем вы занимались с Майклом? — он подошёл к деревянному стулу, взял его в руки и поставил напротив диванчика.       — Ох… Началось… — простонала девушка, расположившись поудобнее. — Эти вечные расспросы, что да как!       — Анабель, приди в себя и расскажи мне всё, что полагается. Я же могу пойти на крайние меры, даже несмотря на то, что ты — моя дочь. Мне нужны все твои наблюдения за Майклом; я, в отличие от тебя, не молоденькая девушка, на которую, скорее всего, он слюнки пускает, — её отец сделал более серьёзный вид, заложил ногу на ногу и внимательно посмотрел на дочь.       Анабель расстегнула свой белый халат, открывая чёрное, приталенное платье.       — Ты так к Майклу ходила? — удивился Лумис.       — Да, а что такое?       — Ничего, — задумался он, — рассказывай всё по порядку, ведь меня не было в лечебнице несколько дней, — он немного сгорбился и подпёр подбородок рукой.       — Хорошо, тогда слушай внимательно и запоминай, — она закинула ноги на диван и начала свой рассказ.

***

      Она шла по коридору вместе с охранниками; они остановились возле камеры Майерса, потом неспешно открыли её. Стены в небольшой комнате были такие же серые, пол — грязным, а окно маленьким, и то его большую часть занимала решётка.       Он сидел на кровати, неподвижно глядя в стену, но только как услышал звуки шагов, то перевёл свой взгляд на дверь.       Анабель вошла к нему. Майкл окинул её взглядом, не обращая внимания на двух охранников позади неё.       — Сейчас мы на него наручники наденем, тогда можно будет и идти, — вяло, монотонно молвил охранник и сделал несколько шагов вперёд. Его остановила Анабель.       — Ваша помощь мне не понадобится, — молвила она строгим голосом, после чего повернулась к ним; своим выражением лица девушка показала, что они могут идти.       — Таковы правила! Он убил свою сестру, и тебя, дочь Лумиса, убьёт, — насмешливо молвил второй мужчина, стоявший на пороге.       Анабель тяжело вздохнула. Достала из кармана записку, на которой было изложено мелким почерком о том, что она имеет право делать всё необходимое для достижения своей цели — то есть для лечения Майкла. Там же были указаны причины такого решения, и в конце фамилия «д-р Лумис», а также печать главврача психбольницы, и, естественно, его подпись.       — Понапридумывают тут всякого, а мы потом расхлёбывай! Тьфу ты, — зло молвил охранник, — может, я возьму эту бумажку и пойду проверю подлинность разрешения к начальству?       — Я вас не держу, господа. Хоть прямо сейчас, только учтите одно: главврач сейчас очень занят разбором документации, и крайне не желал бы лишних разговоров утром. А, ещё он грозился уволить всех, кто будет ему мешать. Желаю приятного пути к нему! — она натянуто улыбнулась.       Мужчина раздражённо сплюнул на пол и вместе с напарником направился по своим делам. В коридоре только слышалось:       — Следующий пост охраны к душевой близко, если размажет её по стенке, то они будут заниматься этим. Практикантка, блин!       Анабель наконец повернулась к Майклу. Тот, как и раньше, сидел на кровати и внимательно наблюдал за происходящим. Да, безусловно, девушка знала — охрана ей нужна. Ведь в глубине души она его побаивалась; но при посторонних Майерс вряд ли захотел бы идти на контакт.       — Привет, Майкл, — спокойным голосом произнесла она, стараясь не выдавать своего волнения, — ты позволишь мне…       Она прервала свою речь. Пациент, который до того сидел на кровати, резко встал и подошёл к ней, от такой неожиданности девушка отступила на шаг назад.       — Майкл, я тут не просто так. Всю эту неделю я буду приходить к тебе, проводить с тобой время. Для начала я бы хотела привести тебя в порядок, а потом мы уже решим, чем займёмся, — дрожащим голосом говорила она; он, впрочем, как и всегда, молча смотрел на неё с интересом, отчего девушка смутилась.       — Я полностью доверяю тебе, — начала она, — мне не нужны наручники, охрана и другие средства, я уверена в тебе.       Майкл подошёл к ней ещё ближе и взял за руку. В его глазах она увидела удивление.       — Отлично. Тогда предлагаю идти в душевую, там нас должна ждать Кэти. Мы дадим тебе новую одежду, поменяем эту, кхм… Ночнушку. Хорошо? — девушка посмотрела на него и направилась к выходу.       Они медленно шли вместе по коридору с большим количеством дверей. Анабель каждую секунду, каждое мгновение чувствовала на себе его взгляд; Майкл изучал её вновь, не отставая ни на шаг. Пациент, который внезапно выглянул из окошка в двери, протянул руку к девушке сквозь решётку.       — А-а-о! — закричал он, показывая свое безобразное лицо.       Анабель испугалась от внезапности, прижалась к стене, сползла на пол, ухватилась за сердце.       — Твою мать, — прошипела она, тяжело дыша.       Майерс остановился, посмотрел на неё, чуть склонив голову набок, на психа — тот ещё стоял у окошка и улыбался, крича что-то на своём языке:       — О-о-о-г!       Майкл ударил кулаком по железной двери, потом ещё раз. И когда мужчина спрятался, он помог встать девушке, которая сидела на полу.       — Спа-спа-сибо! — промямлила она, отходя от испуга. — Пойдём отсюда, — её голос был уже более уверенным, она быстро собралась, выпрямилась и направилась дальше, мысленно умоляя, чтобы такого не повторилось ещё раз.       В душевой их ждала Кэти, она искала чистую одежду для Майкла.       — Почему вы без охраны? Это же опасно! — удивлённо спросила медсестра.       — Если бы у Майкла появилось желание, то он поубивал бы вас всех за пять минут, и никакие наручники его бы не сдержали, да и охрана тоже, — пояснила практикантка грубым голосом.       — Мда. Кстати, у нас новый врач появился, такая душка… — мягким голосом произнесла медсестра, выкладывая на стол чистую одежду и полотенца.       — Ох, как здесь можно думать о любви? Когда идёшь по коридору, а тебя псих пугает, — Анабель вздохнула, посмотрела на Майерса; тот стоял близко к ним и наблюдал за девушками, в частности, больше за блондинкой, чем за медсестрой. Кэти улыбнулась.       — Это тот, с пятнадцатой палаты с безобразным лицом и речью странной?       — Да, кажется, — дочь Лумиса скривилась, опять вспомнив уродливое лицо психа, усеянное мелкими шрамами; местами на нём и вовсе не было кожи.       — Это, так сказать, знаменитость на всю лечебницу. Пугает новеньких. У него сексуальное расстройство, он кончает только во время испуга жертвы. А продукт своей, кхм, жизнедеятельности бросает в девушек, пока те приходят в себя.       — Какая мерзость! — с отвращением молвила Анабель. — Благо со мной был Майкл, и я отделалась только испугом.       — Он, скорее всего, сказал этому извращенцу, ну, на своём языке психов, что, мол, только попробуй мою собственность обидеть, — насмешливо произнесла девушка. — Ну так он на тебя сейчас смотрит, да и ты его, я вижу, не боишься… Признавайся, влюбила в себя психа?       — Кэти, ты одежду выдала? Вещи мои принесла? — Анабель зло посмотрела на неё.       — Да, вещи твои там, — медсестра указала на шкафчик. — Там возле душевых кабинок скользко, и уборщица забыла ведро своё убрать, так что смотри, аккуратно там.       — Спасибо, — девушка жестом попросила её выйти. Кэти спешно покинула комнату.       Воздух был спёртым, влажным, оттого пах дурно — и это если ещё не считать запаха хлорки, которой очень часто мыли душевые.        Анабель кашлянула несколько раз, потом почувствовала на себе взгляд, обернулась, увидела его. Он склонил голову набок и смотрел на неё.       — Что?       Майкл подошёл к ней, указал на душевую.       — Ах да, — практикантка сообразила быстро и начала доставать из пакетика мыльные принадлежности. — Сейчас, сейчас, — повторила вновь она. — Итак, шампунь применяем для головы, мыло для тела, зубная паста и щётка говорят всё за себя. Тебе понятно?       Она смотрела на него, но Майерс оставался неподвижным.       — Ясно… — сказала Анабель и направилась к душевой кабинке, по пути поставив всё это на полку, включила воду, потом обернулась, а он уже стоял возле неё. — Пока я температуру воды настраиваю, ты раздевайся.       Когда она обернулась вновь, Майкл был уже без рубашки, и как раз принялся стаскивать нижнюю часть одежды.       — Э-э-э, хватит! Нижнее бельё снимешь в душе, не при мне, — быстро молвила она, после чего невольно задержала взгляд на его верхней части тела.        Его торс не был накаченным, даже худощавым немного, но всё-таки плечи были широкими, руки на вид — сильными, волосы на груди — чёрными, и их было мало.       Анабель засмотрелась на него, а Майкл вновь склонил голову набок.       «Мда, как же давно у меня мужчина был… Стоп! — она мысленно встряхнула себя. — Работать надо, работать!»       — Не забудь снять обувь, и да, полотенце забыл, — она быстрым шагом метнулась к столу, повесила полотенце на крючок возле душевой кабины. — После душа обмотайся полотенцем, не выходи голым. Надеюсь, как мыться, ты знаешь. Я буду ждать тебя тут, — девушка подошла к столу, начала копаться в своей сумочке.       Потом, после душа, она привела в порядок его ногти. Подождала, пока он оденется и они пойдут дальше, по своим делам.

***

      — Это всё? — удивлённо спросил Лумис.       — Нет. Вот, здесь я описала подробно каждый проведённый день вместе с Майклом, — она протянула ему несколько листов бумаги.       — Отлично! — доктор всмотрелся в написанное на листе. — Что ж, ты свободна. Оставь меня, мне нужно изучить всё это в деталях. Увидимся дома.       Он сел за свой стол и принялся за изучение отчёта дочери.       «Вечно так: оставь меня, я занят!» — пробурчала девушка, когда выходила из кабинета, а потом улыбнулась. Ведь никто не знает о произошедшем на самом деле. Отчёт свой она немного видоизменила, особенно упустив тот факт, что всё-таки упала в душе как раз на забытое уборщицей ведро, что вода разлилась на пол, и от неё несло хлоркой за милю, а потом и от самой Анабель. Проще говоря, тогда ей пришлось принять душ.       Да, практикантка никому не расскажет о том случае в душе… Никому, а от Майкла слова и не дождёшься, так что тайна будет сохранена. Девушка шла по коридору, вспоминала случившееся, и в голову пришёл взгляд Майерса, когда тот увидел её влажное тело, замотанное в полотенце.       Он стоял, наблюдая за ней, потом подошёл, прижал к стене, притрагиваясь к нежной коже девушки. До тех пор, пока не поймал себя на мысли, что Анабель дрожит. Дрожит от страха, холода, от чего-то ещё… А в этот миг, когда холодный кафель соприкасался с её спиной, а Майкл дотрагивался до её шеи, лица, талии, она осознала лишь одно: страха перед ним нет; ей даже стало неловко, когда он изучил её вдоволь, отошёл в сторонку, обернулся, своими действиями как будто говоря: «Иди, оденься».       Она улыбнулась, достала ключ из кармана и открыла тяжёлую дверь камеры пациента её отца. Видно было, что тот её ждал. Он стоял посреди комнаты, смотря на входящую девушку.       — Майкл, — с неловкостью в голосе молвила она, подходя к нему. — Сегодня последний день моей практики. Но я обещаю, что буду тебя навещать.       Она даже не сопротивлялась, когда тот снова прижал её к стене, глядя в глаза, оторвал пуговицы от её халата, оголил плечо и укусил. Больно, до крови, сдерживая девушку, которая стала вырываться. Анабель смогла только лишь глухо вскрикнуть. Потом Майкл хитрым образом, не выпуская её из объятий, умудрился одной рукой оторвать от её халата небольшой кусочек ткани и приложить к ране. Кровь он остановил быстро, а вот что делать со слезами девушки, не знал.