Подарок

      Доктор Лумис сидел в своём кабинете, занимался рабочими делами. В дверь постучали и сразу же вошли. Это была Анабель.       — Ну и как тебе тут, у нас, на практике? — он поднял взгляд, бросив читать дело Майкла, и выпрямился.       — Утомляюще, — кратко молвила она, после чего села напротив него. — Здесь столько всего происходит… Мне даже тяжело смотреть на это всё. Не понимаю, как ты крышей не поехал за столько лет.       — Это выдержка, наработанная с годами. Да и, впрочем, неважно… Ты так внезапно приехала, почему не позвонила? — он сменил тон на более строгий.       — Кофе тебе сделать?       — Не помешает…       — Ты почему сидишь во мраке? — Анабель подошла к окну и распахнула шторы. — Стены и так серые, окно маленькое. Да ещё, скорее всего, у тебя начинается склероз. Ты забыл, что дал мне ключ от своего дома? А к тебе не дозвониться: то тебя на рабочем месте нет, то ещё что-то там. Ладно, где чайник-то? Пойду к Кэти в сестринскую, вскипячу воду.       — Вон там, в тумбочке, — Лумис указал жестом на небольшую тумбочку, стоявшую в углу его кабинета, и принялся за свою работу.

***

      — Сахара две или три? — Анабель уже успела возвратиться, и теперь ей осталось залить растворимый кофе кипятком.       — Одну, — её отец как раз закончил выписывать что-то на лист бумаги, после чего отложил написанное аккуратно в сторонку.       — Вот, держи, — она поставила на стол его чашку, после чего расположилась напротив.       В воздухе витал аромат кофе, смешанный с лекарствами и дезинфицирующим средством; как раз был обед — время уборки для санитарок.       — Спасибо за кофе. Вкусно. Ты только утром приехала в город? Как успела добраться сюда?       — Я оставила свой чемодан у тебя дома и взяла такси. Не переживай, всё хорошо, — она улыбнулась, отпила горячего напитка из чашки.       — Давно мы не виделись. Давно не говорили нормально. Как там Линда? До сих пор окучивает этого полоумного? — с неким сарказмом спросил в голосе отец.       — Пап, ну перестань. Нормальный он… Кажется. Мама… ну, она нашла себе работу. Устроилась в парикмахерскую отчима. Семейный бизнес, скажем так. Приходят оба замученные. Эта зараза Оливия вышла замуж, уехала жить на другой конец Хэддонфилда. Родила недавно. Хоть на мозги не капает, — Анабель облегчённо вздохнула, посмотрела на отца. Тот грустно уставился в деревянную поверхность стола.       — Ты ещё до сих пор по маме скучаешь?       — Нет. Просто не верится… Столько лет уже прошло, около десяти?       — Как раз десять лет и будет через два дня. Двадцать второе октября — этот день я запомню навсегда. Развод моих родителей. С тех пор жизнь научила меня одному: понимать, что непонятные стоны ночью отнюдь не «уханье совы», как говорила мама.       На этих словах Лумис чуть не поперхнулся кофе и издал громкий звук, Анабель подбежала к нему, постучала по спине.       — Ты в порядке?       — Да, — произнёс он, откашливаясь. — Ничего страшного. Просто довольно неожиданно такое услышать.       — Успокойся ты. Всё хорошо, — девушка взволнованно улыбнулась.       — Ладно, семейную тему закроем. Сколько ты у нас пробудешь на практике?       — Две недели. Но, зная своего любимого папочку… Неделю! — она весело подмигнула ему. — Ну, понимаешь… Мы будем праздновать день рождения моей подруги двадцать восьмого. Мне нужно будет подготовиться, вернуться в город.       — Ладно, подпишу я тебе документы, и иди с миром учиться далее, — он недовольно уставился на неё.       — Что? С миром? Напоминаю тебе, что ты сам говорил с моими профессорами, мол, «по любому случаю направляйте Анабель на практику ко мне. Она пойдёт дальше по моим стопам и бла-бла-бла», — она скорчила забавную мину, пародируя своего отца.       — Кончай паясничать, — доктор ударил кулаком по столу, ведь происходящее ему не понравилось. — Иначе оставлю тебя здесь с диагнозом «шизофрения первой стадии», тогда увидим, как тебе весело будет.       — Это же шутка, — возмутилась девушка, как только увидела грозящий палец отца.       — Мне сейчас не до шуток, Анабель, — сухим голосом произнёс он.       — Ты опять в деле Майкла копался? За столько лет его можно было выучить наизусть.       — Меня беспокоит его поведение, — задумчиво ответил отец. — Понимаешь, он не такой, как был раньше, он… Он что-то замышляет.       Лумис начал постукивать пальцами по столу. Его дочь, наблюдая за этой картиной, лишь хмыкнула слегка.       — Пап, и ты мне ещё шизофрению приписываешь? Тревога — первый признак начальной стадии, — с некоторой смешинкой в голосе сказала она.       — Первый раз, как мы встретились, я увидел маленького мальчика, молчаливого, с пустотой в глазах… Сейчас ему двадцать один, и он всё же такой молчаливый…       — И также с пустым выражением в глазах, по типу «хочу девушку», — Анабель прервала речь отца, хоть и понимала, что Майерс является для него целью жизни, сыном, если его так можно назвать. В глубине души девушка ревновала отца к Майклу, ей исполнилось пять, когда произошёл тот случай. С тех пор доктор погружался в работу со своим пациентом, забывая о собственной маленькой дочери, о своей жене. И вот результат: семья распалась…       — Не перебивай меня. Одним словом, есть в нём что-то необъяснимое. Я годами пытался вытащить его на контакт, и вот понял: его переполняет зло, но пока он сдерживается. С ним связано что-то мистическое, понимаешь? — Лумис посмотрел в глаза дочери, та, не шевелясь, лишь скептически смотрела на него.       — И какое будущее у него?       — Скоро будет суд над ним. Майкл доживает последние дни в этой больнице, потом, вероятнее всего, его переведут в колонию строгого режима, но я буду навещать его раз в неделю, — с некой досадой в голосе произнёс он. — Я добивался, чтобы его держали здесь все эти годы, но сейчас меня не слушают.       — Не приходило ли тебе на ум, что ты заработался, отец? Тем более подумай, какая злость? Парню двадцать один, он сидит взаперти, гормоны играют. Девушек он только мельком видит… Скоро начнёт, пожалуй, за санитарками, медсёстрами бегать со спущенными штанами, показывать им всем своего «злобного малыша», — она попыталась представить эту картинку, засмеялась, Лумис тоже подхватил её смех.       — Может, это и смешно, но Майклом не могут руководить гормоны, мы ему колем специальные препараты; не волнуйся, я специально держу его организм в состоянии покоя, — он встал и подошёл к окну.       — Вот почему у него все руки исколоты, как будто у наркомана. Не думаешь, что переводишь лекарства зря — он и без этого жить сможет? Всё-таки колоть ему снотворное, чтобы он днём спал, это ненормально, — тихо произнесла она, после чего потянулась к чашке с остывшим кофе.       — У тебя к нему жалость проснулась? — с неким удивлением в голосе спросил доктор.       — Да. Определённо. Я, кстати, его не очень-то и любила из-за того, что ты уделял ему больше внимания, чем мне. Но теперь я понимаю… — Анабель на миг замолчала. — Понимаю всё, и мне его очень жаль.       — Я это заметил, когда оставил вас наедине. Он изучал тебя…       — И это тот человек, который учил меня в детстве тому, что подсматривать за кем-то нехорошо?! — она опять намеренно прервала их разговор, выглядела крайне возмущённой.       — Ничего не знаю, ничего не понимаю, но могу сказать лишь одно, — он обернулся к ней, пристально посмотрев на сидящую за столом девушку. — Разобраться с Майклом мне поможешь ты.       — Нет!       — Да! Другого ответа я не приму. Тем более, что ты сама им заинтересована.       — Кем? Психом в грязной одежде, от которого несёт потом? Ну и ну… Не ожидала, что родной отец дочь к такому принудит! — Анабель встала, подошла к отцу.       — Посмотрите на Её Величество Недотрогу, — Лумис широко жестикулировал. — Сама в коротком халате с откровенным вырезом щеголяет, а тут помочь отцу не хочет.       — Ладно! Но пусть его приведут в человеческий вид, ты же знаешь о моей брезгливости, — девушка сложила руки в замок.       — Вот завтра и приведёшь его в порядок. Может, выведешь его на что-то. Может, у нас получится его суд оттянуть, и я продолжу свою работу над ним, — он отошёл от небольшого окна, отодвинул стул, сел за свой рабочий стол.       — С тебя пять новых платьев. И, как я понимаю, я свободна.       — Свободна. Ничего у тебя запросы…       — Какие требования, такие и запросы. Всё, увидимся дома. Пойду наводить порядок, готовить ужин в твоём жилище.       Анабель, не дожидаясь ответа, направилась к двери кабинета и, громко захлопнув её, скрылась за ближайшим поворотом в этом лабиринте коридоров.       «Вся в мать. Ну и ну…» — сидящий за столом Лумис всё ещё размышлял над их разговором, над своей дочерью и над тем, каким же будет результат его «эксперимента».