Как больно, остро! Знаешь? Чувствуешь?! Закрой глаза и пой, и пой. Мы бьемся насмерть в солнце душами, мы мир таскаем за собой. Аль Квотион. Словоточие
— Мы ждали вас. Две розоволосые девушки осмотрели присутствующих. Четверо членов Варии и члены семьи Вонголы. Даже бедного Ламбо, который едва не погиб, притащили с больничной койки. Славу Солнцу, все живы и вполне здоровы. Учитель Фонг, вы просто нечто! Я всегда думала, что Реборн — это самый ужасный репетитор во вселенной, но я ошибалась. Учитель Фонг, он не то чтобы плохой. Совсем нет. Он добрый, спокойный, уравновешенный и миролюбивый, но он выжимал все мои слабости до предела и наружу. Главная моя проблема, как сказал учитель, была в суматошности. Я поставила цель — успеть до начала битвы колец вернуться в Японию, но учитель заставил меня просто сидеть на месте ровно и не шевелиться. Ждать, когда благоприятный ветер подует в мою сторону. Ни на битву хранителей солнца, ни на урагана, ни на дождя и тумана я не попала! Злилась ли я? Да я была в бешенстве! Просто в неудержимой ярости! Не помочь ребятам, не успеть вовремя — именно с этими страхами я училась бороться. Но учитель сказал: «Солнце восходит рано утром и заходит вечером, передавая свои права Луне. Все точно по часам. Без права на ошибку. Оно является нашему взору тогда, когда мы больше всего в этом нуждаемся. Оно чувствует это». Я до сих пор не понимаю, как эти слова повлияли на меня, но я почувствовала себя ровно в «дзене». Время стало для меня чем-то относительным. Я просто развивала в себе силу, накапливала её, а когда приходил час, отпускала. Вообще, учитель Фонг часто говорил загадками, на которых времени у меня тоже не было, но я научилась часами сидеть и разгадывать их. Но если бы все было так просто. Обычное человеческое переживание никуда не уходило. Тут меня выручал Мукуро. Раз в день, то есть перед сном, я связывалась с ним. Он рассказывал, как проходили тренировки, как живет Хром и как ребята сражались. Комментатор он отличный в кавычках. Без подколов не обходился, но залечивал мое эгоистическое желание знать, как поживают ребята. Мне хотелось быть главной героиней. Успеть всем помочь и самой принять участие в шоу. Говорю же, эгоистичное желание. Поэтому я выжимала из себя все терпение и старалась плыть по течению. Мы все привыкли, читая фантастические романы, к героиням, которые становятся центром вселенной, к которым как к пластилину липнет все и вся. Поэтому, кусая локти и подавляя свой эгоизм, я просто медленно и верно вливалась в эту жизнь, где центр вселенной не Я, а МЫ. С учителем Фонгом у меня возникало очень много вопросов о жизни. Щепетильная тема, но необходимая. И я думала. Думала в чистые, звездные ночи. Легче всего это происходило под музыку. Одна, валяясь на поляне, я углублялась в суть человеческих проблем. Не знаю, почему нас понесло в ту степь, но, как солнцу, которое освещает путь другим, нужно многое знать о жизни, уметь помогать людям. Первый урок, который я усвоила — это прощение. Я вставала рано утром, подходила к зеркалу, представляла человека, на которого я держала злобу, и смело, смотря в свое отражение говорила: «Прости». Самое сложное умение в жизни, но оно самое эффективное. Прощать любого, будь то родственник, друг или враг. Мукуро бы не помешала такая практика, но вряд ли он сможет, после стольких душевных ран. Я же начала практику со своей мамы из прошлой жизни, которую так и не узнала, не увидела. — Учитель. Я слышала, чтобы стать сильнее, открыть новые границы себя, нужно начать с прощения. — Ты права, Хару. Обида, злоба, разочарование — эти чувства ты сама допустила в свою душу. Это твоя прихоть. Как говорится, если тебя задели обидные слова другого человека, значит, ты допустила в свое сердце эту обиду. Поэтому ты должна извиниться перед теми, на кого были направлены эти чувства. Как только ты справишься, то сразу же почувствуешь свободу. Ты избавишься от цепей этих чувств. И это была правда. Сложная правда. Ведь простить кого-то, это означает узнать, насколько ты была слаба. А я была слабой. Слишком слабой! Не потому что у меня не было настоящей семьи, не потому что не было воспитания, а потому что это было мне удобно. Удобно, когда меня били, когда я смотрела на те жалеющие взгляды. Тогда у меня не было времени думать о таких простых истинах, как прощение, я думала лишь о себе. А что было бы, если бы я не жила с отцом? Закончились бы эти избиения? Смогли бы мы быть счастливой семьей? Смогли бы они меня полюбить? Я просто думала все время об этом «если бы». Я не пыталась исправить ситуацию. Убегала из дома, тренировалась тайком, но я не стала сильной. Я ни разу не подошла к отцу и сестрам, не сказала им слова любви. Конечно, я их не любила, и они меня, но… но хотя бы попробовать полюбить… я даже не пыталась. Все время осуждала. А осуждать нужно было себя. Я была слишком зациклена на задаче найти свою мать. Мечтала, чтобы она забрала меня с собой и жалела, что оставила. Да, с учителем Фонгом можно стать святошей, в каком-то смысле. Он невольно своей аурой заставляет задуматься над многими вещами. Многое мне до сих пор не понятно, многого не знаю, но мне становится радостно от осознания моего места сейчас в этой жизни. Меня окружают такие замечательные люди! Я просто благодарна, что они сейчас со мной. Именно тогда я поняла, мне не нужно рваться в бой, поспеть везде и помочь всем, ведь теперь я уверена в друзьях. Мне достаточно того, что ними все хорошо, и они живы. Не скажу, что мы так много времени провели с учителем Фонгом, но сблизились мы сильно. Я откровенно рассказала ему пару своих секретов, а он рассказал о своих. По поводу секретов не могу сказать точно, они были или нет у него, но, когда аркобалено говорит о своем прошлом — это многого стоит. Учитель рассказывал много историй. Больше всего меня увлекла история о первом хранителе облака, смотавшегося жить именно в Шанхай. Оказалось, что у Фонга была его фотография, что являлась бесценностью! Поглазеть дал только тогда, когда я все же разучила одну технику. В общем, если кратко, то пару ожогов и растяжений стоили лицезреть ЭТО. Тот хранитель был точной копией Хибари! Как они это делают? ДНК копируют или это у них такие охуительные гены, что даже сами гены охуевают от своей способности? Ну не суть. Когда я сошла с самолета, первое, что сделала, поцеловала родную землюшку, и мне было наплевать на людей, которые крутили у виска, намекая о моем нестабильном психическом состоянии. Мне было даже пофиг на офицеров порядка, которые предложили довести до больницы, потому что следующее, что я сделала после поцелуя, это проорала: «Япония, я вернулась в твою психушку!» Как вы должны были понять, психушкой я назвала то, что происходит обычно каждый день с ребятами. Но по-другому этот ненормальный мир назвать было нельзя. Пока что… Второе, что я сделала по возвращению в Намимори — это зашла в продуктовый магазин и купила себе конфетку. Нервы перед встречей никто ещё не лечил. Ну и последнее — это покупка одежды. Мечта о пафосном появлении никак не давала мне покоя. Ведь сегодня последний день. Да, я просрала все сражения. Нет, не специально. Ждала попутного ветра, и он пришел ко мне. Приближалась все ближе и ближе к заветной школе, и сердце не прекращало болезненно или радостно, в преддверии встречи, досаждать мне и мешать настроиться на бой. Все живые хранители обязаны были явиться на битву, а так как я все же являюсь второй хранительницей, о чем ещё никто не в курсах, то я обязана присутствовать. Вот ведь сюрприз будет. Надеюсь, не до инфаркта. — Почему Ламбо здесь? — встревоженно смотрел на маленького ребенка Тсуна. О. Боже. Ты. Мой. Как я соскучилась по его голосу. Так мало времени прошло, а кажется, вечность пролетела с последней встречи. Руки, хватит трястись и желать обнять и крепко прижать к себе всех ребят. — Ши-ши-ши. Значит, все здесь. Мы можем начинать? — нетерпеливо спросил Бельфегор, наглядно показывая свои метательные ножи-стилеты. Ух ты! И правда на психа похож, точнее я хотела сказать на принца в кавычках. — Нет. Мы ждем ещё одного хранителя со стороны Савады Тсунаеши. — Что? О чем вы говорите? Все же здесь. — Они правы, Тсуна, — сказал Реборн, спрятав улыбку за своей шляпой. — У тебя есть ещё один хранитель, о котором ты не знал. — О ком ты, Реборн? — Это обо мне. Выйдя из тени, я подошла ближе к ребятам. Чем ближе я подходила, тем шире раскрывались их рты. Только Хибари и Хром были спокойны и безмятежны. Они-то в курсах. Такеши так повзрослел, стал мужественнее и сильнее. Невероятно. Хаято тоже не отставал, но все же оставался таким же балбесом, не знающим, когда нужно вовремя остановиться и не наносить вред своему телу в таком количестве. — Хару-чан… Ты… — Да, Тсуна, — мягко улыбнулась я, рассматривая его не верящие, заслезившиеся (надеюсь, от счастья), карамельные глаза. — Прости, что раньше не сказала, — все же не удержавшись, потрепала его по волосам. Он вырос. Очень сильно. — Теперь все хранители в сборе. — Постойте, мусор, — Занзас прищурился, любопытно рассматривая меня своими кровавыми глазами. О…новое лицо и ему интересно? — Это против правил. — Вообще-то нет, Занзас, — мило улыбнувшись, я встала рядом с Савадой, случайно дотрагиваясь своей рукой до его. Это касание успокоило меня. Все же я хранительница, и Тсуна мое небо. Я слишком соскучилась по его присутствию. — На последнем бое должны присутствовать все хранители. А я, — подняв руку с кольцом, которое подарил Брау, зажгла пламя. Солнечные языки огня охватили мою руку, — вторая хранительница Солнца. Тишина. Все смотрели на меня как… в принципе, как на новую неизведанную игрушку. — Ши-ши-ши, будет весело. — Сейчас мы начнем бой неба, — сказала одна из Червелло. — Стойте! — остановил их Тсуна. — Я не согласен с этим. — Если вы откажитесь, вас дисквалифицируют, и тогда мы сделаем Занзас-сана подлинным владельцем кольца. — Тсуна, — я положила на его плечо свою руку, чтобы успокоить. — Все будет нормально. Не беспокойся. Просто делай то, что должен. — А теперь позвольте объяснить условия поединка неба. Одно из тех же условий — это соединить половинки колец. В этот раз поле боя вся школа. Чтобы наблюдать за всем полем мы установили небольшие камеры, так же большие экраны для зрителей. «Любят же они зрелищность», — оглядела значительные изменения на территории школы. — Так же мы приготовили браслеты с экранами. «А вот и браслеты с ядом. Круто. Об этом я не подумала заранее, но я же теперь не так и слаба». Червелло раздали каждому хранителю по браслету, после чего нас попросили пройти к месту, где сражался каждый хранитель. Мне явно за Рёхеем. — Хару, — остановил меня Тсуна, когда я хотела пойти за Рёхеем. — Спрячься, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты пострадала… я… — Тсуна. Я знаю. Я знаю, что у тебя сейчас множество вопросов, но я отвечу лишь после того, как это закончится. Хорошо? Тсу сжал кулаки и смело посмотрел мне в глаза. — Только не смей пострадать. — Конечно! — улыбнулась я, и побежала догонять Рёхея, который ждал меня за углом. — Эй, Хару-чан. — Ум? — Это правда, что ты тоже хранитель Солнца? — Да, — тяжело вздохнув, посмотрев на серьезную физиономию Сасагавы, ответила я. — Теперь понятно, что я чувствовал тогда. — Не поняла? — переспросила, пытаясь понять о чем он говорит. — Что ты чувствовал? — Тогда. При первой встрече, на миг мне показалось, что ты ЭКСТРЕМАЛЬНО похожа на меня. — А-а… Наверное, это из-за пламени. Когда я встретила человека с похожим пламенем, то была удивлена тому чувству, как будто встретила брата… Это здесь ты сражался? — спросила я, когда мы остановились на заднем дворе школы. Тут уже был хранитель солнца Варии, Луссурия. Он был привязан к кровати. Боже ты мой, кто довел его до такого состояния? Не похоже, чтобы Рёхей сделал это. Быть милосердной или пусть сам справляется? Точно. Разглядывая его лицо, теперь я вижу различия между той иллюзией и реальность. У того, точнее, у той копии, лицо было пухлее, чем у настоящего. Как я могла это пропустить? Это ещё одно подтверждение, что на меня воздействовали. — Я рад, что ты вернулась. Савада ЭКСТРЕМАЛЬНО волновался за тебя! — А ты? — Э? — на миг покраснел Рёхей. — Мы все волновались, — нелепо улыбнулся он, почесав свой затылок. — Рада слышать. Кроме нас троих тут была вышка, на вершине которой, я так предполагаю, кольцо. Судя по вставке в браслете, мне нужно будет использовать кольцо Рёхея. Вау! Даже по спине дрожь пробежала от предстоящей битвы. Столько раз я мечтала сражаться рядом с парнями бок о бок, и вот этот момент настал! Я сейчас сильно взбудоражена. Прилет в Японию, встреча с друзьями, битва с Варией. — Что с этим столбом? — спросил Рёхей, отвлекая меня от своих мыслей. — На вершине каждого столба находятся кольца. — Означает ли это, что нам снова нужно драться? — Думаю, нет. Неожиданно маленькая иголка, встроенная в браслете, активировалась, и руку обожгло сильной болью. «Твою мать! Не ожидала, что это будет так больно. Мне в руку впились клыки волка что ли? Это не яд, а раскаленная лава какая-то». Тело медленно наливалось свинцом, перед глазами все закрутилось. Рядом на землю рухнул Рёхей вскрикивая от боли, и я последовала за ним. В динамиках прозвучал встревоженный голос Тсуны. — Этот яд зовется «Вест-хитер». Он моментально атакует нервы и не дает вам стоять. Жгучая колющая боль будет нарастать, и через тридцать минут они умрут. «БЛ*ТЬ! Спасибо, что рассказали, ведь это так важно, ВАШУ МАТЬ! Спокойно, Хару. Если бы учитель услышал мои маты, то влепил бы пощечину. Тогда сделаем так. Спасибо, благородные Червелло, что донесли до моего мозга такую наиважнейшую информацию. Вы просветили меня, такую недостойную о ваших коварных планах». — Что происходит? Почему они должны проходить через это, ведь это бой неба! — Потому что небо — это судьба босса. — Судьба? — Солнце, гроза, ураган, дождь, туман и облако — это предназначение неба, быть запятнанными всем и поглотить всё. Бой, где жизни всех хранителей доверены боссу. Это бой неба. Есть только один путь, чтобы остановить распространение яда. Если вставите кольцо в отверстие браслета, то будет выпущен антидот. — В этом бою будут важны все кольца, — прокомментировал Реборн. «Как приятно слышать всех в динамиках. Но мне сейчас важно, чтобы живот перестало крутить. Жар — это ещё ничего для хранителя солнца. Мое пламя уже начало торможение распространения яда, а вот ПМС никто не отменял. Эта скотина не лечится, так как я женщина от природы! Почему именно сегодня? В такой важный день? Хочу зарыться под одеялом и ныть о женской судьбинушке. Мечтаю, чтобы Занзас почувствовал весь женский ад и перестал ныть, как ребенок! Так, мои мысли поскакали не в ту сторону. Это все от радости встречи». — Занзас против Савады Тсунаеши. Бой начался! «Уже? Круть. Нужно поторопиться. Руки начинают проявлять чувствительность. Отлично. Не зря я потратила пять дней на повышение уровня мастерства в лечении». — Черт! — послышалось со стороны Рёхея. Потерпи. Где-то недалеко послышался грохот. Надеюсь, вдарили не Тсуне. Могу предположить, что буянит Занзас. Что там у него, пламя ярости? Ум-м. Ему подходит. Если я не ошибаюсь, то пламя ярости имел Второй Вонгола. Ай-яй-яй, мой животик. — Теперь ты знаешь, почему Первый убежал в Японию. Он боялся сражаться со Вторым. Ибо название сильнейший провалится, если пламя ярости выжжет пламя посмертной воли. Он боялся этого пламени. — Хочешь узнать… Твое пламя или мое пламя сильнее… и кто же выиграет? — Кья-я-я-я! Всегда буду фанатеть от голоса Тсу, когда он в режиме «сексуален-прекрасен-силен», кратко «БОСС»! — Что замыслил Савада-доно? «Ух ты! Это что за мощнейший выброс пламени сейчас произошел? Хару, не отвлекайся. Ну, давай же… Ес! Руки двигаются!» — Использовать мое оружие против этого куска мусора, — раздался в динамиках голос Занзаса. Похоже, он был взбешён. Почему вообще хранители не могут смотреть на бой, а лишь лицами утыкаются в землю? — Занзас тоже использует оружие, эти пистолеты, такие же, как были у Седьмого. Он концентрирует пламя в оружии, которое усиливает его. «Круть! Итог: попадешь под выстрел — поджаришься. Блин, я опять отвлеклась. Давай же, дружище… Дай мне силу встать на ноги… Ещё чуть-чуть…всего капельку… и… Наконец-то!» Почувствовав, как к ногам приливается кровь, я, шатаясь, ухватившись за опору вышки, встала. О! Е-е-е! Я крута! — Смотрите, Реборн-сан! — я сейчас буду слышать голос каждого в этих чертовых динамиках? — Она…***
— Хару-чан. — Да, учитель. — Что такое дух человека? — Дух — это сила, которая помогает человеку идти вперед, преодолевая свои страхи и стремясь добиться чего-либо. — Что важнее: дух человека или его сила тела? — Думаю, оба эти понятия важны. Они взаимосвязаны. Это сложно объяснить… Когда человек занимается физической подготовкой, он повышает свою силу тела, но это невозможно без силы духа. — Правильно. Все в природе взаимосвязано. Как бы твоему телу ни было больно, ты можешь его излечить своей силой духа. А чем сильнее дух… — …тем сильнее пламя…***
— Солнечный путь. Первая стойка. Солярис Рин! Сосредоточив пламя в правой руке, я с размаха вдарила по столбу высвобождая силу. Э? Э-Э-Э!!! Твою же… я совсем не подумала, что он будет заваливаться в сторону нас с Рёхем! Пришлось в срочном порядке драпать с траектории падения этой стойки и плюсом спасать Сасагаву. Не торопись, Хару. Не торопись. Все продумывай. Учитель меня убьет, если узнает о таком. Мрак. Довыпендрёживалась! — Хару…чан. — Прости, Рёхей. Сейчас. Долго кольцо солнца не пришлось искать. Подобрав, я в первую очередь вставила его в браслет Сасагавы. Пока антидот подействует, нужно немного времени. — Как ты смогла? — тяжело дыша, но уже сумевший сесть, Рёхей удивленно смотрел на меня. — Ну, много занятий по лечению и концентрация пламени. Можешь подробней узнать у Реборна. Так, держи кольцо, оно твое, а я пошла помогу Хибари. — Окей! Я ЭКСТРЕМАЛЬНО ГОТОВ К БОЮ! Я к Ямамото. Будь осторожна! Кстати, а что делать с этим? Посмотрев в сторону Луссурии, я задумалась. С одной стороны, его нельзя было оставлять в таком состоянии, а с другой… — Не знаю. Решай ты. Не я ведь с ним сражалась. Всё, я убежала. Оставив судьбу солнца Варии в руках Рёхея, я поспешила на поле, где частенько бегала по утрам. В голове была лишь одна мысль: «Я хочу посмотреть на краснеющего Хибари!» Это же… ну, это же… А-А-А! Ну вы поняли. Упустить такой шанс могла лишь бесчувственная попаданка! НО Я ЖЕ НЕ ТАКАЯ! Хэ-хэ-хэ. Я попаданка, которая все же умудрилась познать самый страшный грех подростковой девушки — яойная манга! Я, как Форест, бежала настолько быстро, что не заметила леску, поэтому небольшой порез на голени правой ноги мне был обеспечен. — Ши-ши-ши. — И тебе хай, принцесса, — остановившись, боковым зрением посмотрела за спину. — Бельфегор, если не ошибаюсь? — Ши-ши-ши. Ты знаешь меня? С тобой будет весело, — показав все 32, а, может, и больше, белоснежных зубов, Бельфегор улыбался, предчувствуя вкус победы. — Да это вряд ли, потому что… Потому что мимо меня пролетел небольшой камешек, выбивая из рук Бельфегора кольцо урагана, которое улетело прямиком на третий этаж. — Ну вот же, опоздала… — Что ты там мычишь, травоядное. — Хотела посмотреть на краснеющего, тяжело дышащего ёжика… Э? Я сейчас это вслух сказала? Убийственная аура и прожигающий взгляд, который мог бы посоревноваться с кровавыми глазами Занзаса, теперь буравил моего противника, за чей спиной я спряталась. — О, благородный принц! Не будете ли вы так любезны, точнее обязаны, спасти принцессу от злого демона-красавчика. Вы не торопитесь, наслаждайтесь этой великой битвой, а мне в туалет надо. Честное пионерское! — Травоядное, — низко и утробно прорычало существо под названием «Ёжики в период спар…кхм, убийств». — В общем, вручаю свою судьбу в твои гениальные руки. Сегодня явно не мой день! Завернув за угол, скрываясь от взора моих врагов… А главного врага я прикусила. Ну правда, что с моим языком сегодня? Господи… Так, помощь Хибари видно не нужна, к кому дальше? Рёхей убежал к Ямамото, Гокудере уже помощь не нужна. Ламбо! Черт! Он же в таком ужасном состоянии! Не теряя времени, я присела, активировав пламя, и оттолкнулась от земли, подлетая аж до третьего этажа. Ухватившись за выступ, подтянулась и теперь уже оттолкнулась от него, залетая на крышу. Еле успела уцепиться за ограждение, едва не скинутая ветром от взрыва динамита. — Хаято! Поосторожней! — возмутилась я, перепрыгивая ограждение, и сразу же побежала к Ламбо. — Отстань, женщина! — Давай кольцо! — крикнула, не обращая внимания на колкость. Бедный Ламбо. Чем врачи занимались в больнице? Даже не смотря на его уникальное телосложение и организм, нельзя упускать даже малейшие детали в лечении. Миленький, бедненький теленочек. Я подлечу тебя, как только мы окажемся в другом месте. — Держи. Расправиться с хранителем грозы Варии было весьма легко для Хаято. Все же Леви, будем честны, не самый сильный противник. Поймав кольцо, я вставила его в браслет теленочка. — С ним все будет в порядке? — спросил Гокудера, приблизившись к нам. — Теперь да, — улыбнулась, смотря теперь уже на спокойное, безмятежное лицо Ламбо. Дыхание пришло в норму, а жар спал. — Я отнесу его в безопасное место. — Где оно сейчас есть, — фыркнул Хаято. — Одно точно есть. — Там и оставайся. — Фиг тебе. Я зря что ли тренировалась? Не рад видеть? — Ха! Из-за тебя Десятый сильно волновался… И, это, с возвращением. — Спасибо. Он правда так сильно грустил? Я посмотрела на Гокудеру. Он не ответил, лишь посмотрел в небо. Тсуна и Занзас летали, то и дело сталкивались, нанося удары друг другу. Небо окрашивалось в оранжевый цвет их пламени. Тсуна отставал. Он не устал, дело было в Занзасе. Два пистолета, придуманных Седьмым, доставляли немало проблем Тсуне. Где он только их достал? Из могилы выкопал? Не, вряд ли. — Джудайме… — Все будет хорошо. Я верю в него, — прижав хранителя грозы к себе и закусив губу, видя, как Саваде тяжело, я глубоко вдохнула и выдохнула. — Я отнесу Ламбо в безопасное место. — Хорошо. Подхватив малыша, я побежала дальше по крыше. Мне нужно было добраться до противоположной части школы, где внизу была зрительская зона. Там безопасно. По моему мнению. Пока бежала, боковым зрением следила за боем Тсу. Пока… — Тсуна! Я обеспокоенно остановилась, следя, затаив дыхание, за тем, как он упал, сбитый ударом Занзаса на крышу, но не пострадал. Я находилась не так далеко от него, поэтому поспешила. Тсуна встал и вновь полетел на Занзаса. Черт! Он собирается выстрелить со всей силой. Я должна помочь Тсуне! Множество выстрелов пламенем ярости обрушились на Тсу. Он не успел уйти с траектории. Произошло прямое попадание. Я не успевала поймать его, единственное, что смогла — это… Перед самым столкновением Тсуны с землей я едва успела поставить барьер, но все же посадка выдалась не самой мягкой. Тсуна встал, тяжело дыша, на миг взглянув в мою сторону, улыбнулся, после чего, сосредоточившись, стал выбрасывать пламя в разные стороны. Это же та техника. Как её там называют? Прорыв точки нуля! Он собирается это сделать? — Хочу тортика, такояки и… Совсем забыла. Подхватив Ламбо, я побежала до зрительской зоны. — Мне пофиг, что это! Если это особая техника, примени её уже! — прокричал Кен. — Успокойся, Кен. — Я не могу успокоиться! И почему они не показывают спортивный зал? «Как мило. Он беспокоиться о Хром. Может, попробовать в будущем свести их? Кен с Хром. Не. Мукуро меня убьет». — Ты волнуешься за Хроме? «Правильно, Чикуса! Выведи его на чистую воду». Не став больше наблюдать за ними сверху, я спрыгнула вниз. Как приятно видеть эти удивленные личики. — Хару Миура, — сказал Чикуса, поправив свои очки. — Хару-чан, что ты здесь делаешь? — спросил Реборн. — Для Ламбо это сейчас самое безопасное место, — ответила я, усевшись прямо перед их клеткой. Инфракрасные лучи не давали им выйти из этой зоны, пока не закончится бой. — Кто-нибудь дайте пиджак, куртку или рубашку. — Возьмите, — осторожно протянули мне сквозь лучи пиджак, пытаясь не задеть их рукой. — Спасибо, — с благодарностью приняла. — Меня зовут Хару, а тебя? — спросила я, одновременно расстелив пиджак на земле и положив Ламбо на него. — Базиль. — Приятно познакомиться. — Скажи, а как ты смогла встать на ноги? — И правда, — влез Кен. — Что ты сделала? — Ничего особенного, — пожала плечами, одновременно поднесла руку к теленочку. Внешних ран нет, а вот внутренние повреждения, которые залечивает лишь время — есть. — Я лишь затормозила воздействие яда в своем организме. Теплое пламя охватило тело Ламбо. Начался процесс восстановления. Его я могла контролировать, не прикасаясь к человеку, поэтому встала с земли и посмотрела на экран. Тсуну задело выстрелом в левый бок, но он вновь встал. Встал, чтобы завершить начатое. Занзас выстрелил одним из своих разрушительных ударов, который обрушился на Саваду. — Савада-доно! — Тсуна! Мы с волнением наблюдали за экраном, который ненадолго погас из-за разрушительной мощи пламени ярости. Нам показали Тсуну, лежащего в образовавшихся от выстрела ямах. Его пламя с трудом горело, после чего совсем погасло. Сердце в этот момент пропустило удар, а руки похолодели. Вставай… Вставай, Тсуна! Неожиданно на его лбу вновь вспыхнуло пламя. Оно стало в разы больше! Он встал… смог это сделать! — Тсуна…я зацелую тебя, когда это все закончиться, — прошептала я, стирая слезы от пережитого. — Что происходит? Тсуна получил прямой удар. Эй, кора?! «Не заметила, что здесь Колонелло. С ним я не познакомилась. Аркобалено дождя ведь? Думаю, поболтать и ближе узнать друг друга у нас будет время». — Тсуна нейтрализовал пламя ярости Занзаса, став противоположностью посмертной воли. — Противоположность посмертной воли? — Да. Его также зовут минусовым положением. Когда доходит до прорыва точки нуля нормальное, нейтральное положение — точка нуля. Если он в режиме посмертной воли, и огни испускаются — это плюс. Если они идут в другом направлении, то это минусовое положение. — Минусовое? Значит ли это, что его энергии меньше в минусовом положении, когда он ничего не делает? — Верно. И когда он пуст, он может поглотить пламя противника и избежать урона. — Но почему это мерцающее пламя? — Он ходит назад между плюсом и нулем, дожидаясь момента до перехода в минус. Вот почему он не пострадал от удара Занзаса. Думаю, теперь краткая лекция Реборна подошла к концу. Мы вновь посмотрели на экран. — Так это прорыв точки нуля, созданный Первым? — спросил Занзас. — Верно, — ответил Тсуна, до сих пор приводя свое дыхание в норму. Занзас усмехнулся и засмеялся в голос. — Не знаю, кто тебе сказал, но это не прорыв точки нуля. Это даже не похоже на прорыв точки нуля. Оно даже не похоже на особую технику Вонголы! Настолько жалкая техника, что обладатель получает столько урона. — Не говори так, как будто знаешь об этом! — крикнул Базиль. — Ты больной неудачник! — поддержал его Кен. — Нет, — остановила я ребят от дальнейших оскорблений противника. — Он прав. — Хару-чан? — Присмотритесь, тело Тсуны не поглотило все пламя противника. — Черт! Тогда зачем Савада-доно проходил через эту тренировку? Базиль сжал кулаки, стиснул зубы, не веря, что весь их труд был бесполезен. — Я больше не могу смотреть на это! — заявил Кен и хотел выйти из поля для зрителей, но он явно забыл о маленькой детали введи инфракрасных лучей. Чикуса вовремя его остановил. — Если они не смогут победить, то мы заберем Докуро с собой! — Как только ты переступишь сенсоры, их дисквалифицируют. — Тогда что нам делать? — Верить в нас! — сказала я, посмотрев на Кена и Чикусу. — Разве ты забыл о том разговоре? — Хм… «Прости, Реборн, но это тебя не касается», — мельком взглянула на аркобалено. — Хару права, — все же поддержал меня Реборн. — Нужно верить в нашу тренировку. В силу техники, созданной Первым, и в Тсуну! — Все кончено, мусор! Пока ты не станешь пеплом! — сказал Занзас, наставив пистолеты на Саваду. — Целься аккуратно. В следующий раз я сделаю все правильно. Тсуна. Он что-то понял. Его интуиция, кровь Вонголы подсказала? Этот уверенный взгляд, он точно что-то осознал. Тсуна… — Прорыв точки нуля — адаптированный! «Мукуро! Как там Хром? Мне стоит идти к ней?» «Я не могу помочь ей сейчас. Но, чувствую, твои друзья уже там». «Хорошо. Остается пока что лишь наблюдать» Все были в напряжении, ведь Тсуна-таки смог использовать прорыв точки нуля, пару раз приложив Занзаса. Тот был зол. Тяжело дыша после удара, вытирая кровь из разбитой губы, Занзас встал на ноги. Под его глазами залегла тень усталости и гнева! Ярость с новой силой охватила его. Аура изменилась, его шрамы стали расползаться по всему телу. — Проиграть куску мусора… Дерьмо… Кусок дерьма… Ты дерьмо! Сжав кулаки, с ужасом взирая на темную, яростную ауру Занзаса, которая не сравнится даже с темной стороной Мукуро, я смотрела на него, на этого…этого индивида. «Мукуро, признаюсь честно, ты идеальное зло по сравнению с этим». Я чувствовала столько обиды, сочившийся из Занзаса, что можно было море перекрасить в черный цвет. Эта обида переросла в гнев и ненависть, они породили это пламя ярости. — Какой страшный парень. Даже сейчас его пламя растет, — сказал Реборн, после чего мы услышали его. — Это гнев. «Этот голос», — медленно повернувшись назад, я лицезрела воочию Скуало. Прикованный к креслу, все его тело было перебинтовано, а к виску приставлен пистолет. Рядом с ним стояли трое подчиненных Каваллоне и сам Дино-сан. — Скуало? — все были шокированы его присутствием, ведь его считали мертвым. — Похоже, я успел вовремя, — вздохнул Дино-сан. — Занзас, я никогда не видел его в таком гневе, — сказал Скуало, посмотрев на экран. «Блин, смотря на такие серьезные мины, мне хотелось сказать: «Мальчики, расслабьтесь!», ведь я вернулась домой! Скуало даже не взглянул на меня, но так дело не пойдет, мне нужно узнать, знает ли он меня или нет!». Подойдя к Скуало, под настороженные взгляды присутствующих, я присела на корточки возле него. Его бровь сейчас явно дернулась. Рассматривая его лицо, я поняла одну очень простую вещь. Он меня не знает. Кстати, Скуало красив, хоть и ранен. У него шикарные волосы, да и глаза… Эх, меня опять унесло не в ту сторону. — Ты ещё кто такая? — спросил он, когда я отошла на пару шагов назад от него. — Хару, вторая хранительница Солнца. От дальнейших вопросов нас отвлекли Червелло. — Скуало? — Точно. Всем живым хранителем нужно явиться на бой Неба. — Эй, сестренки. Я думаю, уже довольно поздно отправлять его на поле. — Это ваша ошибка, что вы не знали, что он живой. — Хорошо, мы поняли. Однако, всем нужно войти в зону наблюдения. Кроме вас. «Дуры, и без вас знаю!» — хмыкнула я. Дождавшись, пока все войдут в зону наблюдения, Червелло вновь включили инфракрасные лучи. Мы с Ламбо остались снаружи. Эти девушки остались рядом с нами и не сгинули отсюда, из-за чего меня напрягали по-адски. Мне они никогда не нравились, и мне всегда хотелось их долбануть чем-нибудь, чтобы никогда этих кукол я не видела больше. — Хару? — спросил меня Реборн. Похоже, заметил, как я напряглась. — Я пойду к Тсуне. — Ты идешь на верную смерть, — остановил меня Скуало, на что я усмехнулась и повернулась к зрителям. — Я иду не умирать. Я иду помогать своему небу. «Ку-фу-фу. Хочешь показать им свою силу? Я бы приберег этот козырь» «Честно, Мукуро», — улыбнулась в душе. — «Мне хочется повыпендриваться! Жаль, конечно, сразу раскрывать все карты, но я зря что ли тренировалась?» — Прошу, дай мне силу защитить мое Небо. Моё Яро! Да, я назвала свое пламя Яро. Моё солнце. Прямо от сердца по всему телу разлилось тепло. Резинка на кончике косы, которую я заплела ещё в самолете, сгорела, и кончики моих волос охватило пламя. Узоры украсили мое лицо и все остальное тело, маленькие огоньки возле ног вновь засияли, а в руке появилось мое оружие.***
— Учитель, что мы будем делать сегодня? — спросила я, находясь на краю обрыва. — Искать твое оружие. — Мое оружие? — Ты девушка и драться все время кулаками — это не очень хорошо. Ты должна найти себе подходящее оружие. Я принес пару вещей. Учитель Фонг привел меня к покрывалу, на котором лежали разные виды оружия. От пистолетов до катан. — Отложи в сторону то, с чем бы ты не хотела идти в бой. — Хорошо. Больше половины оружия я сразу отметелила. Пистолеты, гранаты, всё метательное оружие, какой-то средневековый топор, меч (как он вообще тут оказался?) — И что дальше? — посмотрела на учителя. — Сядь и распространи свое пламя на эти вещи. Оно решит, что тебе нужно. Как и сказал учитель, я села и сосредоточилась, распространяя пламя на эти предметы. Я сидела, сосредоточившись на этом странном процессе около часа. Сил уходило много, но результат стоил того. Пламя и впрямь выбрало подходящее для меня оружие, то есть все вышеперечисленное, что я оставила. Как это? Просто. Когда преобразование закончилось, моему взору явился солнечный посох — персонат солярис, так назвал его учитель Фонг. Но это было первое из возможных вариантов. Да я, оказывается, полна сюрпризов! Все то, что я отобрала и стало моим оружием. Я могла преобразовывать посох в лук, а лук в кнут. Основным оружием я все же выбрала лук и посох. Больно уж они мне понравились. Кнутом я могла за что-то зацепиться, он был идеальным помощником при моих взлетах и падениях.***
— Ха-ру… Да уж, ради таких шокированных лиц я готова делать это снова и снова, но я нужна сейчас в другом месте. Не теряя ни секунды, я исчезла с их поля зрения и появилась возле друзей. Спортзал, в котором находилась Хром, был полностью разрушен ударом Рёхея. — Все в порядке, ребят? — Хару-чан? — Конечно, я, — улыбнулась Такеши, взглядом сканируя состояние Хром. Вроде неплохо, но она слишком слаба. Подойдя к ней, всё же убрав оружие, которое сейчас ни к чему и, не обращая внимания на их шокированные лица, положила руки на её плечи, прикрыв глаза, сосредотачиваясь на передаче энергии и лечении. — Теперь все будет нормально. — Простите, кольца… — Не волнуйся, Гокудера. Главное, что мы спасли девочку. — Не девочку, Такеши, а Хром-чан. Уж постарайтесь запомнить. И да, Хаято, не волнуйся по поводу колец, они все равно вернутся к вам. — Откуда такая уверенность? — спросил он. — Ты будущее что ли видишь? — Не неси бред, — отмахнулась от его предположения, хотя не настолько уж и не бредового. — Просто я знаю одну тайну. — Тайну? — Только истинного наследника примет кольцо неба. А им является Тсуна. Следовательно… — Занзаса оно отвергнет, — заключил Хаято. Умничка какая! — Но с чего ты решила, что он тоже не истинный наследник. Ведь он сын Девятого. На этот вопрос я просто улыбнулась и исчезла, появившись возле Тсуны, вовремя его подхватывая и защищая от атаки Луссурии и Леви. Как только они смогли так быстро восстановиться? Мой барьер отбил их атаки. — Хару-чан? — Все нормально? — Да, но… Занзас. Он был побежден техникой Первого — прорывом точки нуля. Рядом с ним был Мармон. Аркобалено тумана с какой-то убитой лягушкой на голове. У него в руках находились все шесть колец. Вовремя я появилась. — Известно ли вам, почему кольца хранятся раздельно? И почему их дают лишь подлинным наследникам Вонголы? Это потому что кольца сами обладают скрытой силой. Говорят, когда прорыв точки нуля Девятого растаял, на полу обнаружили семь выжженных меток. Никто не знает, кто это сделал, но этого достаточно для выдвижения теории… В этот момент все семь колец стали потихоньку высвобождать пламя. Чем ближе Мармон подлетал к Занзасу, тем сильнее становилось пламя, а лед стал медленно и верно таять. — Это ещё не все, — сказал Мармон. — Когда все семь колец Вонголы собраны, говорят, что новая сила будет дана свежей крови Вонголы. В этот момент нож-стилет Бельфегора выбил из рук Тсуны его кольцо. Я специально не стала мешать им. — Я собираюсь его забрать. Я улыбнулась, скрыв улыбку от их взгляда. Да забирай-забирай! Блин, похоже, от Тсуны ничего не скроешь, пока он в режиме посмертной воли. — Хару? — я взглянула в эти карамельные не понимающие глаза. — Давай посмотрим, что будет дальше, — прошептала ему, своей ладонью дотрагиваясь до его руки, ощущая прохладный, но то же время горячий металл перчаток. Этот момент…именно это действие было сейчас важнее для меня, чем таявший лед, в котором был заключён Занзас. Лед полностью растаял, Занзас упал без сил на землю, находясь все ещё в сознании. — Дайте… мне… кольцо, — с трудом произнес он. — Конечно. Оно достойно прямого родственника Девятого, а не этой, выскочке, — грубо выделил последнее слово Бельфегор, крутя на ноже кольцо неба. — Это должно было случиться с самого начала. — Стойте… — Тсуна попытался их остановить. Знал ли он или его интуиция? В этот момент к нам прибежали ребята. Долго же они шли. — Спасибо всем, что выступаете свидетелями рождения нового босса. Кольцо неба наконец-то оказалось на пальце Занзаса и ярко засветилось, ослепляя каждого. Выплескиваемая сила и на грани истерического смеха Занзаса, он возгордился, полученной силой, но скорее тому, что он истинный наследник, пока сила не обернулась против него и не рассеялась, оставляя Занзаса ни с чем. Он упал не в силах больше стоять. — Спорю, ты сейчас все понял, — обратился он к Тсуне. — Да, так и есть, Девятый и я не члены одной семьи! Перчатки и пламя предсмертной воли исчезли, и Тсуна посмотрел на противника. — Занзас… — Не смей жалеть меня! — крикнул он. — Мусор! — Сожаление и ненависть, — неожиданно прозвучал голос Скуало в динамиках, — вызванное предательством, я знаю. — Скуало? — Значит, ты жив, акулий отброс. Ты знаешь? Да что ты знаешь?! Не говори так, как будто понимаешь! — Нет, я знаю! — Да что… Тогда скажи, что ты обо мне знаешь! Что… не можешь сказать мне? — В тот день, — начал Скуало. — Когда тебя заморозил Девятый, я был там, все ещё был в сознании. Я слышал, что ты сказал ему. После этого я изучал тебя. Ты родился в семье рабочего класса в Италии и имел силу над пламенем с рождения. Твоя мать ошибочно предполагала, что ты родился от Девятого и твоя мать привела тебя, ничего не подозревавшего, к Девятому. Он сказал, что ты его сын. Ты поверил словам Девятого и никогда в них не сомневался, и скоро Девятый усыновил тебя и представил тебя всем в роли своего сына. Ты вырос человеком, обладающим стремлением и способностями для того, чтобы заменить Девятого. Однако… похоже, ты узнал правду. Это было как раз тогда, когда я встретил тебя. С одного взгляда понял, что не смогу победить тебя. И тогда я решил последовать за твоим гневом и спустя шесть месяцев…. — Это привело к колыбели, — заключил Реборн. — Это все, что мне известно. — Жалкий… какой жалкий…. Сил больше находиться в стороне не оставалось, и я взяла слово. — Занзас… — прервала его я. — Скажи… О чем ты больше всего жалеешь? О том, что ты приемный сын или о том, что ты не сможешь занять место Десятого Босса Вонголы?! Дурак. Тебя никто не собирается жалеть. Ты не жалок! Ты неблагодарное дитя! — Заткнись… Кто ты вообще такая? — Потом познакомимся поближе, а сейчас… Мне искренне жаль, что Девятый не сказал тебе правду, но знаешь, что меня больше всего выбешивает? Твой беспредельный эгоизм! Хоть раз, один раз, ты пытался поговорить со своим отцом?! Искренне, с благодарностью, с тем что многие годы он пытался в тебе воспитать? НЕТ! Мне глубоко наплевать, чья кровь тебе течет, как и Девятому! Ему было безразлично это, он принял тебя, как сына, а ты плюнул ему в лицо! Бесстыже, без сожалений! Он любит тебя. — Заткнись, мусор! — Ты дурак! Слушай, пока тебе открывают глаза, ведь потом будет поздно! Время скоротечно, и люди не вечны. Просто слушай. Ты сотворил самую большую ошибку в своей жизни. Ты не послушал свое сердце. Тебя захватила паника, страх быть никому не нужным, страх позора, но посмотри… Даже наплевав своему отцу в душу…семье… сейчас тебя окружают люди с самым различным прошлым. У кого-то и вовсе не было семьи, а кто-то её потерял. Разве семья — это не те люди, которых ты уважаешь, любишь и хочешь защитить? Не те, которые последовали за тобой по собственной воле? Им наплевать на то, кем ты являешься, чья кровь течет в твоих жилах. ВЕДЬ ОНИ ГОТОВЫ ОТДАТЬ ВСЕ ЗА ТЕБЯ! Да, они могут быть мусором для тебя. Ты можешь окунать их по самое говно, топча их желания, их мечты и клятвы, данные тебе, их преданность… Но хоть раз они оставили тебя? ЗАНЗАС! Ты чертов ЭГОИСТ! — Хару права… А разве то, что Девятый не убил тебя даже после предательства, не означает, что он признавал тебя до самого конца? Девятый любил тебя больше кого-либо другого! Девятый думал о тебе, как о настоящем сыне. — Заткнись! Добровольная любовь полностью бесполезна. Все, что мне нужно, место босса. Все, что вы, дерьмо, должны делать… Это поклоняться мне, поддерживать меня. — Мелкий сучонок, — прошипела я, моментально оказываясь рядом с ним, хватая двумя руками за рубашку. Я смотрела в его глаза, в эту бушующую ярость внутри его души. Он настолько погряз в ненависти на Девятого, что не видит истины. — Смотри мне в глаза! «Мукуро. Помоги». «Ты уверена, что хочешь показать ему это?» «Да. Не вижу другого способа открыть глаза этому барану. Это очень важно». Его зрачки расширились, и я оказалась внутри его сознания. Чертов Мукуро, он истинный туман! Лишь темнота и запах гари. Где он? Не вижу ничего. «Справа от тебя. Продержусь лишь пять минут». «Спасибо». Пройдя несколько шагов вправо, я зажгла пламя на своей руке. Множество цепей окутали тело Занзаса. Нет. Он сам это сделал. Сам закрылся, но для чего? — Занзас. — Уходи, мусор. — Нет. Я подошла к нему и присела на корточки, чтобы разглядеть лицо. Он отвернулся. Не хотел показывать те болезненные шрамы, глубоко засевшие в его душе. Но мне не было противно. Я осторожно обхватила его лицо руками. — Посмотри на меня. Я покажу тебе кое-что. Открывать свои слабости другому — это страшно и смущает до дрожи, но это сближает людей настолько сильно, что им больше не страшны никакие напасти. Ты знал свою мать, тебе крайне повезло. Я никогда не видела свою мать. Да и отец не верил, что я родилась от него. Он и его дочери невзлюбили меня с первого взгляда. Мою мать называли шлюхой, тварью, как ты говоришь, мусором, но я не верила и всегда продолжала ждать её. Думала, вот сейчас она придет и заберет меня из этого ужасного места. Прижмет меня к себе, пожалеет, но этого не произошло. Из-за этого я была так слаба. Пока не встретилась с Тсуной. Я твердо и навсегда решила, во что бы то ни стало защищать членов своей семьи. Знаешь, я ведь знакома с некоторыми хранителями Девятого. Они потрясающие люди! Я даже совсем капельку завидую тебе. Ведь у тебя есть любящий и понимающий тебя отец. Скуало, который никогда тебя не предаст и будет рядом. Те, кто жаждал быть рядом с тобой. Тот, кто пошел на жертвы ради тебя. — Этот мусор мне не нужен. — Этот мусор ВСЁ, что есть у тебя! Они настоящие, без масок, которыми ты так хочешь окружить себя, став Десятым. Может, ты сейчас и не видишь, но ты уже там, где должен быть. Ты босс Варии! Я понимаю, мы не знакомы с тобой, и ты с презрением и сомнением смотришь на девчонку, которая полезла в самое сердце. Ты не понимаешь этого, а мне трудно объяснить, почему я помогаю… Просто знай, я люблю счастливых людей и сама желаю помочь тем, кто нуждается в моей помощи. «Время». — Ты проиграл, Занзас. Но, надеюсь, твой проигрыш — это начало чего-то нового. Кстати, меня зовут Хару, и я вторая хранительница солнца Вонголы. Приятно познакомиться, Занзас, — улыбнулась я. — Спасибо за этот великолепный бой и душещипательный разговор. Ты достоин быть боссом Варии. Пора возвращаться к остальным… На такой веселой ноте мы закончились. А снаружи оказалось тихо. Настолько, что мне показалось, что я ещё нахожусь в сознании Занзаса. Но нет. Все наглым образом пялились на меня. — Что? — искренне недоумевая, разглядывая ребят, спросила я, убирая свое пламя, становясь обычным человеком. — Ах ты! — Бельфегор замахнулся ножами, но я вовремя успела отскочить обратно к Тсуне. — Что ты сделала? Посмотрев на лежащего Занзаса, эм, в отключке, до меня дошло. Они подумали, что я совершила что-то ужасное с их боссом. — Успокойтесь. Он просто в отключке из-за кольца. Я тут совершенно ни причем. Тем более бой закончен. Тсуна победил. — Это ещё ничего не значит! Вы все израненные по самое не могу. Полюбому все умрете. — Вы что не видите. Это двое против пятерых! — крикнул Хаято. — О чем это ты? Ваш противник в силу больше, чем два. Элита Варии с пятьюдесятью членами вот-вот прибудет. В эту же секунду трое неизвестных людей оказались на поле боя, правда, не в том состоянии, чтобы сражаться. — Докладываем… Весь отряд Варии, кроме нас, был побежден. Единственные слова, которые этот человек сумел сказать, после чего упал, как и его товарищи, не в силах сражаться. После чего появился он… — Не пойми меня неправильно, Вонгола. Я не пришел спасать тебя. Я пришел отблагодарить. — Ланчия-сан! — наш добрый друг, с которым мы познакомились перед боем с Мукуро. — Кто этот Ланчия? — спросил Бельфегор Мармона. Похоже, не все члены Варии знают об этом. — Неужели этот человек считается одним из сильнейшим? — Да. Он единственный выживший член одной из семей. Считается самым сильным человеком Италии. — Ланчия-сан! — радостно проскакав до него, я с любопытством рассматривала Ланчию. — А ты времени зря не терял. Возмужал и костюмчик прикупил. Я не врала. Ланчия и правда вырос по сравнению с тем разом. В плечах стал шире, уверенней и красив. — Хару-чан, что вы говорите, — засмущался он. — Это вы стали краше. — Да ладно, не льстите. — Эй, голубки. Мы вам не мешаем? — Завидуй молча, Гокудера, — показала язык. — Ши-ши-ши, тогда мы должны поскорее закончить с этим. Бельфегор кинул в Тсуну свои ножики, но Ямамото отбил их катаной. — Мы не позволим вам этого! Такеши, Хаято, Хром и даже Хибари, встали на защиту Тсуны. Правильно. Бой наконец-то окончен. — Ввиду дисквалификации Занзас-сама, победителем становится Савада Тсунаеши! — УРА! — повиснув на Ланчия, я заплакала от счастья. — Он победил! Точно надо к Тсуне. Подбежав к нему, я как раз успела поймать его тело, пока тот полностью не заснул. Ну блин, а как же расцеловать победителя? Ладно уж, он заслужил немного спокойного сна. Аккуратно положила его голову к себе на колени, вокруг нас столпились все наши друзья. Тсуна крепко спал… как младенец. Наконец, все то напряжение, в котором проходили последние две недели, исчезли, и он может отдохнуть. Молодец, Тсу, ты славно постарался. Я улыбалась, зарывшись в его волосы рукой. Мы все смотрели с пониманием на нашего любимого босса — Саваду Тсунаеши… Наше небо… Продолжение следует…