Вопросы и ответы

День в Каэд Нуа мог быть каким угодно: конфликтным, спокойным, оживлённым, шумным, даже опасным. Но вот вечера — хотя, стоит признать, не всегда — дарили умиротворение и уют. Вечером все немногие обитатели крепости собирались в тронном зале, временно заменяющем обеденный, чтобы поесть, выпить, а заодно и обсудить важные дела. Или просто расслабиться после суетливого дня. Традиция совместного ужина появилась далеко не сразу. Поначалу все друг друга самым натуральным образом сторонились. Ведь каждый оказался в Каэд Нуа исключительно по своим личным причинам, и ни у кого не было намерения сближаться с вынужденными товарищами больше, чем того требовала необходимость. Но те времена прошли, и сейчас уже сложно сказать почему: то ли выработалась привычка, то ли природная тяга всех разумных существ к обществу взяла вверх. А может, все дело в опасностях, которые, как говорят, сближают и которых в жизни Хранителя и ее соратников было предостаточно. Так или иначе, но в какой-то момент вечерние сборы в большой зале стали нормой. Даже отшельник Стоик частенько присоединялся ко всем, хотя и усиленно делал вид, что происходящее вокруг ниже его достоинства. Чиара, к своему удивлению, тоже получала удовольствие от подобного времяпрепровождения. До прибытия в Дирвуд она вела не слишком светский образ жизни, предпочитая леса городам, а дорогу — оседлости. То, что случилось после пересечения дирвудской границы, и вовсе убивало какое-либо желание возвращаться в общество. Чиара до сих пор не понимала, почему она стала Хранителем, но в том, что честь эта сомнительная, убедилась не раз. Чужие тайны, чужие мысли — после прибытия в Дирвуд эльфийка видела их всюду, где была жизнь. Достаточно задержаться взглядом на случайном прохожем — и в голове уже сложена целостная картинка его жизни. На «закуску» — головные боли и странные сны. Или, правильнее было бы сказать, воспоминания. О себе, о своей прошлой жизни. В которой смертных казней и пыток было явно больше, чем хотелось бы. Но почему, как, зачем — на эти вопросы ни у кого не было ответов. Чиара надеялась их найти, а до того момента оставалось молча сносить все напасти. Впрочем, утверждать, что приход в Дирвуд обернулся для эльфийки одними лишь неприятностями, тоже было бы не до конца верно. Эта страна дала ей и кое-что совершенно удивительное. Например, Каэд Нуа. Эта груда камней, по привычке называемая крепостью, все же стала для Чиары домом. Местом, в которое хотелось возвращаться и которого ранее у нее никогда не было. Если не считать орден друидов, где прошло все ее детство. Но и тот уже остался далеко-далеко в прошлом. А Каэд Нуа — нет. Эта крепость была здесь и сейчас, давала ночлег, какую-никакую защиту от дождя, сырости и дорожных бандитов. Стоило признать, что и к спутниками своим Чиара все-таки привязалась. Их советы, поддержка, даже ворчание и критика — как-то незаметно эльфийка привыкла ко всему и уже плохо представляла иную жизнь. Жизнь, в которой она была всегда одна. Не то, чтобы постоянное одиночество раньше как-то тяготило ее. Скорее наоборот. Но в Дирвуде Чиара впервые поняла, что делить жизнь с кем-то тоже может быть приятно. Особенно это понимание явственно ощущалось здесь, в Каэд Нуа. Эти совместные вечера… Было в них что-то особенное. Успокаивающее. Пожалуй, только в такие моменты Чиара действительно могла расслабиться и не думать ни о своей пробужденной душе, ни о долге Хранителя, ни о чем бы то ни было. Даже вечные склоки, ссоры и споры, которые затевали ее спутники, не раздражали. Нет, совсем нет. Иногда, провозглашая очередной тост за столом или раскуривая традиционную «вечернюю» трубку с Эдером, Чиаре даже казалось, что оно того стоило. Стоило прийти в Дирвуд, стать Хранителем, пережить Пробуждение, почти умереть от ужасной магической бури, чтобы в итоге получить возможность сидеть за обеденным столом в Каэд Нуа и с улыбкой слушать разговоры своих компаньонов. Очень странное заключение. Для прошлой Чиары совершенно невозможное. Впрочем, сегодня эльфийке было не до этих сентиментов. Всему виной — другая эльфийка, Одейна Фиргест, которая сейчас сидела напротив и о чем-то беседовала с Каной. Чиара вдруг осознала, что уже долго не сводит взгляда с нее. Чревато. Надо брать себя в руки, а то и Одейна не поймёт, и очередное видение её прошлого появится, а их и так было много сегодня. Медленно моргнув, Хранитель отвернулась и посмотрела в окно. Со своего места она могла увидеть лишь кусочек неба, подкрашенного в золото последними солнечными лучами. А все равно ведь красиво…, но от тяжёлых мыслей не избавляет. Чиара своими же руками запустила непредсказуемый механизм, когда сообщила Эдеру о мотивах Копейщицы. Но даже так все равно не могла не думать о том, правильным ли был этот поступок. Эдер вроде бы смирился с тем, что ничего больше не узнает о брате. Так стоило ему напоминать? Не зря же говорят, что ворошить прошлое — гиблое дело. Хотя думать об этом, конечно, поздно. Эдер уже получил наводку. И явно впал в уныние, если судить по тому, как вяло он орудует ложкой. А ведь обычно быстрее всех расправляется с едой. Чиара тихонько вздохнула. Да уж, какую ещё ожидать реакцию от человека, получившего такие странные новости? А между тем, Хранитель далеко не все рассказала ему, умолчав о прошлом самой Одейны, о её личных скелетах. А у этой женщины по шкафам распихано немало. Впрочем, рано или поздно она сама обо всем расскажет, ведь затем и приехала сюда. Одейна верила, что Чиара, которая как и она, прославилась подвигами на всю Бухту Непокорности, сможет понять ее. Ирония в том, что женщина даже не подозревала, насколько оказалась права. Действительно, кто поймет тебя лучше всех, как не тот, кто способен читать твои душу и воспоминания? Однако в этот раз все было сложнее. Дело ведь, пусть и косвенно, но коснулось Эдера. А значит, историю Одейны он должен услышать сам, из первых уст. И самостоятельно сделать выводы, без чьих-то подсказок и давления. Так было бы…правильнее. Поэтому Хранитель не стала посвящать его в детали. Чем меньше знает сейчас, тем меньше надумает у себя в голове и тем искреннее будет в беседе с Одейной. Да и перед ней так тоже честнее. В конце концов, это её право — решать, что рассказывать, а что навсегда замуровать в своей душе. И сейчас нет никакой нужды в том, чтобы разбивать эту иллюзию. «Что ж, мне остаётся пока только наблюдать за событиями, — заключила Чиара. — Надеюсь, я не ошиблась и эти двое помогут друг другу. А если это ещё и выльется в пожизненную скидку на камень… Боги, впервые от силы Хранителя реальная польза, а не геморрой». На том и порешив, Чиара потянулась за бутылью с вином: за такое ведь и выпить не жалко. А заодно и пошаливающие нервы успокоить не помешает. За столом тем временем завязалось бурное обсуждение. Говорили преимущественно Стоик и Кана, иногда колкие комментарии вставлял Алот. Чиара так задумалась, что абсолютно все пропустила мимо ушей. Теперь же, наливая себе вино, она попыталась вникнуть в суть. Речь как раз держал Стоик: — …почти уважаю тебя, здоровяк. Не думал, что между нами все-таки найдётся что-то общее. — Это худшее, что мне доводилось слышать в свой адрес, — фыркнул в ответ аумауа. — К тому же ты, господин жрец, как и всегда все понял не тем умом. Да и не только… — тут взгляд Каны почему-то задержался на Алоте, но лишь на доли секунды, после чего опять переместился на покрытое оспинами лицо Стоика. — Когда сегодня днем я говорил про натуру, то имел в виду лишь моделей, позирующих для художников. Им за это платят. По крайней мере, в Рауатае. А тем, кто обладает…редкими талантами, — Кана опять не сдержался и посмотрел на Алота, — например, в магии…таким платят в два раза больше. Ведь для художника это большая честь — отразить на холсте эмоции, да и саму жизнь таких необычных людей. Вот и все. Чиара заметила, как Алот стиснул челюсти. Все ещё злится на сегодняшний случай с Изельмир? Хотя…нет. Кажется, эта барышня порывается что-то сказать, Хранитель почти ощущала её присутствие рядом. В очередной раз Чиара мысленно посочувствовала эльфу — сдерживать напор такой страстной дамы ох, как непросто. Стоик же, услышав признание аумауа, на мгновение замер. А затем разразился потоком ругани. Из всего многообразия звучавших слов самыми безобидными были разве что «имбецилы», «всех сжечь», «еретики» и «предатели-великаны». «Давно Стоика так не выводили из себя» — подумала Чиара, откидываясь на спинку стула и с наслаждением вкушая вино. Очередная перебранка товарищей в сочетании с приятным напитком подняли ей настроение. Что бы не происходило вокруг, в Каэд Нуа все также царил полный бардак. Почему-то сейчас от этой мысли становилось легче.