Как закаляется сталь

Огромный спортивный зал заполнен гимнастами, воздух наэлектризован от напряжения: крик Ирины Александровны бьет по перепонкам. А все потому что ей совершенно не нравится взгляд Дины, мол, не передаёт настроение упражнения. Аверина кидает булавы на пол и испускает вздох, полный недовольства. Арина поджимает губы и краем глаза наблюдает за сестрой, машинально перебрасывает в руках обруч. Её волосы прядями выбились из хвоста и облепили раскрасневшееся лицо: до этого она прогоняла свою программу перед тренером.        В дальнем, практически тихом, углу зала Саша Солдатова в тысяча первый раз отрабатывает связку упражнения, вяло перебирая ногами и тяжело дыша, ощущая духоту помещения каждым атомом тела. — Колени, Саша! — голос Анны Вячеславовны гулким эхом раздаётся. — Ну это же невозможно, Саш, где согнутые ноги, там и падение с поворота, дальше — потеря. И ради чего тогда все это, а? Давай, работай. Не мне, тебе это нужно.        Солдатова монотонно кивает, потому что её сознание уже слегка затуманено от усталости. Девушка делает ещё и ещё раз, пока не получает утвердительный кивок со стороны тренера. Саша отвлекается на секунду и бросает взгляд на Юлю, чуть качает ей головой и улыбается уголками губ. Бравикова улыбается в ответ и тут же отворачивается, потому что ей нельзя отлучаться от работы: и так много упущено.       На третьем ковре — групповички, золотая команда России, совершают какие-то невероятные броски за гранью реальности. Татарева мчится за предметом, ловит его в ладонь и, выдыхая, передаёт его Маше, слыша волнительный стук собственного сердца.        Дверь скрипнула, но, если кто-то это и заметил, то от своей работы не отвлёкся, максимум дёрнув плечом от неожиданности. По залу раздаются глухие, почти неслышные шаги. Саша настороженно хмурит брови и оборачивается. — Здравствуйте, Ирина Александровна. Я готова приступить к тренировкам, — голос, который многие помнили таким тихим и нежным, обрёл твердость и решимость.        Алина Ермолова в упор смотрит на главного тренера спокойными глазами. Черты её лица стали острее, ушла детская угловатость, волосы стали чуть темнее, напоминая цвет страниц старых книг. Узнаваемым остался только бледный, почти прозрачный, цвет кожи и взгляд, который невозможно было забыть. Ирина Александровна останавливает Аверину движением кисти и, встав с места, кивком указывает Ермоловой на дверь своего кабинета.        В Алине не было больше ни капли застенчивости, кротости и смущения. Перед главным тренером сборной сидел совершенно другой человек: уверенный, упрямо настроенный на свою цель и знающий, чего хочет от жизни. — Как твоя нога, Алина? — Ирина Александровна сложила руки на стол и внимательно посмотрела в серые глаза девушки. — Ирина Александровна, — Ермолова наклонилась чуть вперёд, — прошло два с половиной года. Все действительно в порядке, — с нажимом произнесла она. — А как твоё физическое состояние? — Я в отличной форме. — Но ты ведь понимаешь, что придётся начать все заново. Резерв сборной, Чемпионат России и далее, далее, далее, — Ирина Винер вскинула брови, не спуская глаз с Алины. — Естественно. — Что ж, — делает паузу. — Приступай к тренировкам завтра, ключ от комнаты возьми внизу. А теперь иди.       Ермолова кивнула и покинула помещение спокойным шагом, и ни один мускул не дрогнул на её лице. О её пребывании здесь напоминал только легкий шлейф лаймовых духов.       Алина заталкивает чемодан в комнату и ставит его в дальний угол, достаёт только вещи для тренировок и средства для ухода: о нарядах придётся надолго забыть, да и не нужны ей эти напыщенные платья, туфли на шпильке и яркие топы. Алина Ермолова возвращается. С новыми силами, новым характером, новой душой. Той наивной и стеснительной девочки нет больше. Травмы, раздробившие её ногу и выбившие её из колеи на долгих два с половиной года, во многом изменили девушку. И не только потому, что в её бедре теперь есть маленькая железная деталь, а на коже белый шрам с ровными краями. — Алина? — звонкий голос, совсем знакомый, раздаётся за спиной, и Ермолова резко разворачивается назад. — Привет, — слегка улыбается она, глядя на розовые щёки Полины. — Ты выросла, — говорит так, будто старше её лет на пять. — А тебя и не узнать, — Шматко удивленно оглядывает старую подругу, соперницу, напарницу и не видит ничего общего с той Алиной, что вместе с ней держала золотые медали: эта Алина явно собирается брать золото в одиночку. — Время идёт, Полин, — уклончиво говорит Ермолова, переводя взгляд в стену. — Как нога? — Просто отлично, — Алина кивает головой и выдавливает из себя широкую улыбку. — Ладно, пойду. У меня сейчас вторая тренировка, — Полина топчется на месте в нерешительности, а затем поспешно выходит прочь, потому что Ермолова кажется ей совсем другим человеком. Наивно было ожидать, что человек, чьи мечты, казалось бы, разрушены навсегда, сможет пережить все и сохранить прежнего себя, не потеряв ничего. Ни одного осколка разбитого сердца, ни одной крупицы души. Так не бывает. Человек проходит через испытания, чувствует боль и падает. Можно стараться удержаться, но что делать, когда земля под твоими ногами трещит, а тебя тянет вниз? Как можно спокойно пережить свою беспомощность и смотреть, как твою мечту исполняет кто-то другой? Как осознать, почему это произошло именно с тобой, а не с кем-то ещё? Разве ты чем-то хуже?       Алина претерпела ряд операций, бессонных ночей и горы обезболивающих, которые перестали помогать спустя неделю. Приходилось ногтями впиваться в белую простынь, с силой сжимать руки и просто терпеть и привыкать к тому, что нога не двигается, и это нормально. Потом дрожащими руками держать костыли и учиться не обращать внимания на взгляды людей, перестать сутулить плечи в попытке спрятаться, позволить себе немного слез и отчаяния. Десятки раз перебирать медали и удерживать себя саму от того, чтобы не выкинуть их вместе с купальниками: ведь уже не вернуть, зачем сыпать соль на рану. Потом осознать, что все это происходит именно с тобой, сказать себе «стоп» и начать жить заново. Попробовать себя сотню раз в чем-то другом, отвлечь своё сознание, дать себе времени. Много времени. А затем все равно вернуться к истоку. Придти в Шахтинский зал, никем не замеченной, почувствовать стопами жёсткий ковёр и начать заново. Шаг за шагом, через огромную, терпкую боль вновь обрести шанс вернуться. Так закаляется сталь.