Ситхоаналитик

      Плакать сил не осталось, а сдавленные стенания и сухие сокращения диафрагмы не могли изгнать тяжелый ком, засевший в горле. Почему она так поступила? Она ведь верила Кэмеру, хотела помочь, защитить, а вместо этого подвергла жестокому и несправедливому упреку, которого его расшатанная многолетним горем душа просто не выдержала. Немудрено: обретя веру в собственное будущее, удостоверившись, что есть во вселенной человек, искренне любящий его и готовый ради него на многое, он получил удар под дых и был больше не в силах сопротивляться и что-то доказывать. Он слишком устал, и поэтому Фрина готовилась к худшему.       Вернувшись домой, она скинула верхнюю одежду и, не включая освещения, добралась до барной стойки. Запив шампанским уже шестую на сегодня таблетку фенобарбитала, она свалилась на диван и закрыла глаза.       - Фрина…       Звук знакомого, желанного голоса заставил ее вздрогнуть. Кэмер оказался в кресле сбоку, являя собой неприметный черный силуэт, окутанный мраком - потому она его не заметила. Женщина бросилась в объятия любимого, испытывая ни с чем не сравнимое счастье, даже не потому, что он вернулся, что она снова может видеть и чувствовать его, а просто потому, что он жив и с ним все в порядке. Наверное, она могла бы жить так: не зная где он, согласившись на вечное расставание, она бы до конца своих дней могла бы тешиться одними лишь мыслями о нем – только б знать, что он жив и здоров. Но чем крепче она прижималась к нему, чем глубже его насыщенный, ставший таким родным, запах проникал в ее пазухи, тем меньше она ощущала в себе готовность расстаться со всем этим!       - Я пришел проститься.       Фрина вперилась в него в недоумении, вздрагивая от болезненных судорог подкатывающего плача;       - У тебя будут проблемы, если я останусь.       - Я и так по уши в дерьме с того самого дня, как тебя встретила! – воскликнула она, дрожащим голосом, и ее прорвало. - И я готова хоть всю жизнь провести в бегах, если это позволит нам быть вместе! – Женщина окружила его измотанное остаревшее лицо своими ладонями и, окропляя грубые татуированные щеки своими слезами, поцеловала. – Я верю тебе, Кэмер! Я все сделаю, ради тебя! Я люблю тебя!       - Спасибо.       Благодарность из его уст звучала гораздо более чувственно, чем самое пылкое признание любого другого мужчины. В тишине они пробыли, сплетясь друг с другом, еще несколько долгих мгновений.       - Мы сможем, - прогундосила Фрина, утирая мокрый нос, – мы что-нибудь придумаем. Из любой ситуации есть выход. Ты ведь покончил с прошлым, так давай обратимся к джедаям. Они поймут, что нужно делать!       Ситх невесело усмехнулся. Фрина считает их чем-то на подобии экзорцистов, думает, они справятся с воскресшей могущественной сущностью путем какого-то ритуала. Нет, они не помогут. Это только его дело, и он должен справиться с ним в одиночку.       Мол поднял женщину и с ней на руках прошел до окна. Ее сверкающие глаза сквозь пелену слез наблюдали ночной пейзаж с горящими спутником, грязно-оранжевыми облаками на фоне темного неба и блеклым колеблющимся светом звезд. Ситх держал ее невесомую фигурку, слушая сбивчивое дыхание, и понимал, как сложно будет ему покинуть ее. Она сделала для него больше, чем кто-либо, хотя бы потому, что попыталась понять. Всегда спокойная, терпеливая – он мог бы попробовать стать обычным человеком, чтобы быть рядом с ней. Но он не обычный, и от этот факт неизменен.       Прильнув к нему, как ласковый котенок, она с упоением вдыхала запах его старой одежды, пермакрита, пыли и пота, а короткие ноготки корябали его жилетку так настойчиво, словно пытались расковырять путь к его сердцам. Он отпустил ее и, восхитившись ее дивным ликом в последний раз, повернулся к двери.       - Кэмер!       - Меня зовут Дарт Мол, - сказал он, оборачиваясь.       - Мне плевать, как тебя зовут! Я хочу всегда быть с тобой! - женщина стряхнула со щек жгучие капли, и ее глаза наполнились блеском чистейшего безумия. - Давай заведем ребенка! Прямо сейчас! - и она начала сбрасывать с себя одежду.       - Прощай, Фрина.       - Нет! – Она развернула его и навалилась всем телом, прижимая к стене. – Не отпущу! Не… отпущу!.. - Рыдания вновь взорвали ее глаза. Громкие, отчаянные, исполненные сокрушительного горя, словно она не только теряла любимого, но прощалась с собственной жизнью. - Пожалуйста! – выла она, обливаясь слезами, пока ее красивое лицо скукоживалось и становилось красным в гримасе нестерпимого горя. – Не оставляй меня! Я люблю тебя! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!       - Прощай.       Ситх повел ладонью, и доктор без чувств упала в его руки. Он отнес ее на диван и позволил себе еще несколько минут наедине с нею бессознательной, чтобы насладиться ее очертаниями, вспомнить, какими светлыми переживаниями она наполнила его бессмысленную жизнь; он хотел в деталях запомнить ее, чтобы иметь перед глазами портрет прекрасной, доброй, сильной и самоотверженной женщины, когда настанет его час воссоединиться с бесконечностью и с супругой, которая давно зовет его к себе.

***

      Контуры на половину находящейся в тени красной планеты отразились на обзорном стекле угнанного катера. Мол приготовил системы к посадке.       Там, куда он направлялся был вечный день. Древний храм, обветренный геометрический шпиль которого возвышался над пустыней, варясь в жарком мареве, в его снах всегда был ледяным и неподвижным из-за студеной ночи, которая окутывала эти места вопреки законам астрономии.       Мол посадил корабль и совершил последние приготовления.       Когда аппарель опустилась, жаркий ветер и колючий песок бросились ему в лицо. Он плотнее закутался в плащ и зашагал. Позади раздался взрыв, но ситх не обернулся: это сдетонировали остатки пермакрита, уничтожив корабль. Мол не питал надежд , но на всякий случай обезопасил себя от соблазна вернуться.       По щиколотку утопая в песке, он шел уже несколько минут, как, вдруг, красное небо заволокли черные облака, воцарился абсолютный штиль, и на планету, которая на протяжении тысячелетий была обращена к звезде одной стороной, опустилась ночь. В синем мраке стал куриться эфемерный черный дым, постепенно обретая очертания чего-то огромного, зловещего, человекообразного.       - Ты, наконец, явился. – Низкий обертонный голос, словно доносящийся из преисподней, сотряс тишину. Мол поднял голову и увидел склоненное к нему лицо титаниды в черном капюшоне. - Моя дочь уже ждет тебя.       - Твоя дочь недавно совершила дальнее путешествие.       - И оно стоило ей немалых сил. Поэтому облегчи ей задачу и не сопротивляйся.       - Я и не собирался ничего усложнять.       Гигантесса удовлетворенно кивнула и жестом указала путь.       - Следуй за мной.       Мол шел спокойно и ровно. Тяжелая поступь гигантской обитательницы этих песков не сотрясала землю, как это было в его кошмарах. Она шла невесомо, оставляя лишь огромные следы на безжизненной пустоши. И вот, они вышли к краю поймы, на дне которой располагался разрушенный ветрами и временем амфитеатр       Она стояла посреди сцены - темная, вооруженная световым мечом, носящая их нерожденного ребенка. Не живая, но и не мертвая. Сегодня она обретет успокоение.