Школа боли

"Emptiness inside me, wonder if You see Пустота внутри меня, интересно, ты это видишь? It’s my mistake, and it’s hurting me Это - моя ошибка, и это причиняет мне боль. I know where we’ve been, how’d we get so far? Я знаю, где мы были, как мы оказались так далеко? What if, what if we start again? А что, если, что, если мы начнём с начала?" Red – Can we start again? *** Гарри Поттер неподвижно стоял перед раковиной в туалетной комнате на третьем этаже и вглядывался в серебристый кран, опоясанный змей, давно уже позеленевшей от времени. Нужно торопиться, выманить Плаксу Миртл из туалета - это отдельное событие. Он нашёл занятную запись в дневнике Ровены: она изобрела заклинание, позволяющее на время оглушать привидение и обездвижить его на шесть-семь минут. Позднее глупые волшебники потеряли это заклинание и через поколения оно передалось лишь как Конфундус, действующий только на людей и некоторых мелких животных. Чтобы выманить Миртл из туалета, ему пришлось сначала выть, потом стонать, потом кричать, потом звать её ласковым шепотом и хихикать. Он прекрасно знал, что она все слышала, но набивала себе цену, думая, что это Кровавый Барон подбивает к ней свои цепи. Гарри уже начал беситься, чувствуя патовость своей ситуации... Что могло бы быть, загляни вдруг в этот коридор настоящий Барон? Добегался бы он тогда. Когда Миртл, наконец, величественно выплыла из туалета и начала растерянно оглядываться по сторонам, Гарри немедленно взорвал бомбу-вонючку из своих драгоценных запасов и, задыхаясь от вони, шмыгнул внутрь, напоследок припечатав Плаксу ровениным заклятием. Гриффиндорец наворачивал круги вокруг нужной раковины и пытался собраться с силами. Каким бы храбрым он ни был на втором курсе, это место всё-таки внушало животный ужас. - Откройся, - змейка послушалась с первого раза, заставив Поттера чуть ли не подпрыгнуть от восторга. Все же, что ни говори, занимаясь круглыми сутками напролет, он стал гораздо сильнее. Раковина со скрипом отодвинулась, открывая взору широкий каменный тоннель, темнотой уходящий вниз. Оттуда пахнуло едва заметным сладковатым запахом и пылью. Гарри фыркнул и спустил ноги вниз. Проём ещё нужно было как-то закрыть, чтобы не вызывать ничьи подозрения. Гарри повис на руках и прошипел "закройся". Каменная махина медленно сомкнулась над его головой и парень отпустил руки, падая в тоннель. С воплем приземлившись на груду крысиных костей, Гарри подскочил, услышав возмущенный писк со всех сторон. Ах, ну разумеется, василиск мёртв и теперь крысам полное раздолье. Поттер попытался отряхнуться, но лишь вляпался во что-то липкое на своей мантии и брезгливо отдернул руку. Разгромив бомбардой каменные завалы, Гарри со смешком приподнял обрывок мантии Локонса с пола. - Когда мы были молодые, - усмехнулся парень, отбрасывая ткань в сторону, и шагнул в пещеру, подсвечивая себе путь палочкой. От пыли постоянно хотелось чихать, а крысиный писк безумно раздражал... На память выбравшись в зал Салазара, Гарри отшатнулся, наконец поняв, откуда этот приторный сладковатый запах. Это разлагался Василиск, глядя на Поттера пустыми глазницами. Крысы отлично поработали. Тело Змеиного Короля, наполовину скрытое в воде, было частично обглодано, а частично сгнило. Морщась от отвращения и от запаха, Гарри подошёл ближе. Остался мозг, челюсть и лёгкие. За мозг василиска любой зельевар продал бы душу. - Снейпу, что ли, подарить? - шепнул Гарри, аккуратно ткнув пальцем в лоб змеи. Теперь, когда над ним не стоял бешеный дух Волан-де-Морта и Джинни не умирала на его руках, он даже мог подробно рассмотреть и самого Василиска, и Тайную Комнату. - Да, таким ты мне нравишься определённо больше, - доверительно сказал Гарри Василиску и, натянув перчатки из драконьей кожи, схватился за клык. Покрепче встав на ноги, гриффиндорец дернул зуб длиной в его руку. Клык, чавкнув в разлагающейся плоти, буквально сам отвалился Гарри в руку. Поттер довольно крякнул и дернул ещё два клыка, "про запас". Морду Василиска перекосило и сгнившая плоть кусками начала падать на пол. Гарри сморщился и отпрыгнул подальше, пытаясь окончательно не заляпать мантию. - Да, дружище, ты что-то совсем поплыл, - взмахнув палочкой, он столкнул остатки туши Василиска в воду. - Покойся с миром. Когда толща воды сомкнулась над головой Змеиного Короля, Гарри обернулся и осмотрелся. Пол перед дверью в логово Василиска все ещё был залит его кровью и чёрным ядом из дневника Реддла. Довольно символично было бы раскромсать диадему прямо там, где некогда Гарри уничтожил свой первый крестраж. Жаль, в этот раз он не сможет смотреть в разъярённое лицо Волан-де-Морта. Опустившись на колени и зажав одной рукой диадему, Гарри начал наносить колющие удары прямо в большой камень в основании украшения. Металл мгновенно нагрелся, и по комнате прокатился порыв ветра, собравший всю пыль и паутину с каменных стен. В груди у Гарри что-то ёкнуло, как будто противясь тому, что он делает. Тихий шёпот прокатился по залу, взрывая мозг и заставляя зажимать уши дрожащими руками: "Ты убиваешь себя... Ты пожале-еш-ш-шь... ". Гарри услышал всплеск воды и порывисто обернулся. По стенам Тайной Комнаты медленно ползли водяные змеи, закручиваясь и переплетаясь между собой. Вода бурлила, местами покрываясь пеной и красными разводами. В том месте, где Гарри недавно утопил Василиска, поднялась целая волна и, качнувшись, накрыла парня с головой, обрушиваясь на него затхлой водой и крысиными трупами. Покрепче сжав клык и диадему, Поттер вновь опустился на колени. "Ты остался один... Никому не нужный... Всеми забытый... Я - единственное, что у тебя есть... Ты пожалеешь...". Гриффиндорец давно уже смирился, что в его душе живёт частичка Тёмного Лорда. Упрямо сжав губы, Гарри нанес ещё несколько ударов и порывисто встал, отбрасывая от себя искореженный металл и стягивая горячие перчатки. Сердце колотилось как бешеное. Вода постепенно успокаивалась. - Минус один! - крикнул он непонятно кому, вскидывая руку к потолку. Он вообще слишком часто стал разговаривать сам с собой. Нужно выбираться отсюда. Но его интересовал не выход в туалете Миртл, а выход, по которому Василиск тогда, на втором курсе, выбирался в коридоры Хогвартса. Медленно обойдя всю комнату по периметру и не приметив никаких расщелин и дверей, в которые могла бы пролезть гигантская туша, Гарри снова вернулся на площадку перед статуей Слизерина. Рот четвёртого из основателей был открыт, ведь оттуда тогда впервые и показался Змеиный Король. Недолго думая, гриффиндорец в этот рот и полез. Статуя переходила в огромный тоннель, в котором Гарри спокойно встал в полный рост. Пройдя несколько сот метров, парень очутился в каменной пещере, которая, видимо, некогда служила Василиску убежищем... и спальным местом. Пол пещеры подсвечивался каким-то синеватым тусклым светом, но всё было видно. Комната была яйцеобразной, с круглым потолком, а в центре был постамент, на котором, видимо, и спал змей. Камень был украшен какой-то длинной вязью защитных рун, которые Поттер даже не стал разбирать, будучи уверенным, что это работа самого Основателя. Сама же пещера переходила в четыре тоннеля. Гарри шокированно открыл рот, увидев таблички над каждым из тоннелей: Гриффиндор, Слизерин, Равейнкло и Хаффлпаф. Змей был хладнокровной машиной для убийства, которая в случае чего спокойно доберётся до нужного стратегического объекта и уничтожит ненужных и непокорных. Раздвинув палочкой паутину, Гарри шагнул в тоннель под названием Равейнкло. Нужно поспать. Он заслужил это впервые с сентября. *** Гермиона быстро шла по коридору. Хогвартс почти опустел, большинство студентов разъехалось вчера вечером. Она собиралась зайти в библиотеку и поискать какие-то обезболивающие заклинания для Малфоя, а затем пойти в Тайную Комнату, ещё раз пересчитать все их записи... Она надеялась, что сможет найти какую-то ошибку в их действиях, сможет понять, где они промахнулись. Ведь они с Малфоем были лучшими на курсе! Хотя где-то в глубине души гриффиндорка понимала, что сила Волан-де-Морта настолько велика, что зелье просто не смогло разрушить его чары. Но гриффиндорское упрямство не давало отступить. С того неудачного вечера она видела Малфоя всего несколько раз. Бледно-зеленое лицо, пустой взгляд, взъерошенные волосы. Мантия повисла на нем мешком. Все слизеринцы старались обходить его стороной, потому что он взрывался по любому поводу и не гнушался использовать проклятия потемнее в сторону особенно надоедливых. Гермиона наблюдала за ним со стороны и понимала, что Тёмный Лорд усилил ежедневную пытку, почувствовав толику сопротивления. Девушка завернула за угол, быстро пробираясь по тёмному коридору. Сзади послышался шорох, но Гермиона даже не успела обернуться, когда её схватили за предплечье и резко развернули назад. Гриффиндорка вскрикнула, пытаясь вырвать руку, но чья-то липкая холодная ладонь зажала ей рот. Амикус. Пожиратель прижал её к стене и медленно прошептал: - А кто это тут у нас? Маленькая грязнокровочка не взяла с собой своих друзей? Я давно хотел научить тебя уму-разуму. Надеюсь, у тебя не было никаких планов на вечер, потому что ты идёшь со мной. Гермиона тихо пискнула, когда Амикус протащил её на этаж выше и втолкнул в тёмную холодную комнату. Дверь громко захлопнулась и гриффиндорка слепо заозиралась, пытаясь привыкнуть к темноте и понять, где находится Пожиратель. Амикус взмахнул палочкой, зажигая свечи в углах комнаты и жадно уставился на девушку, ожидая её реакции. Гермиона подавилась воздухом и часто задышала, увидев толстые цепи, свисающие с потолка. Она попыталась успокоиться. Паникой она себе не поможет, а палочку из её рук Амикус выдернул ещё десять минут назад. В углу своеобразной пыточной комнаты лежал большой пучок плеток и розг, заботливо начищенный хозяином. - Снимай мантию, - голос Пожирателя резал, как стекло. Гермиона молилась лишь о том, чтобы ему в голову не пришло изнасиловать её. Покорно стянув мантию, она замерла, смотря прямо перед собой и стараясь не подавать обезумевшему мужчине ни поводов для удовольствия, ни поводов для злости. - Становись здесь. Девушка шагнула на табурет. Цепи сомкнулись на запястьях Гермионы, больно сжав кожу. В голове не было ни одной мысли, она не думала о том, что с ней будет и чем ей это грозит, она не думала, выживет ли она. Просто пустота. Амикус неторопливо вытащил из кучки розг тонкую кожаную плетку и, ласково поглаживая её, подошел к девушке. Пожиратель мягко провёл плеткой по щеке Гермионы, тщетно пытаясь разглядеть в её глазах хоть толику страха. Он алчно улыбался, предвкушая развлечение. - Расскажи мне, кто ты? - Гермиона молчала, сжимая и разжимая кулаки, и глядя перед собой. Амикус улыбнулся и пинком выбил стул из-под ног гриффиндорки. Девушка зажмурилась, почувствовав, как хрустнули запястья, но не вскрикнула, заставляя себя делать глубокие вдохи и выдохи. - Ты - грязнокровка, пачкающая наш мир лишь одним своим присутствием. Повтори. Гермиона упрямо молчала и заставляла себя дышать, удерживая подступающую истерику. Амикус нежно провёл двумя пальцами по всей длине розги и, поднеся плетку к носу, жадно вдохнул её запах. Затем последовал первый удар. Гермионе показалось, что в неё попала Авада, не меньше. Спину жгло так, что не помогал даже крик. Она и не знала, кричала ли она или просто открывала рот. Сердце набатом колотилось в ушах, заглушая все посторонние звуки. Рубашка распоролась после пятого удара и кровавыми комками собиралась вокруг ран. Кровь гулко пульсировала в висках, заставляя обезумевшую от боли девушку дергать руками и пытаться найти опору под ногами. На пятнадцатом ударе Амикус остановился, явно довольный результатом. Рубашка повисла на Гермионе, прилипая к телу, полностью мокром от пота и крови. - Надеюсь, на сегодня ты усвоила урок, маленькая грязнокровка, - он сладко улыбнулся, слизывая слезу с Гермиониной щеки. - В следующий раз мы закрепим материал. Когда Пожиратель отстегнул цепи, Гермиона приложила все усилия, чтобы просто устоять на ногах. Колени были ватными, спина горела, а руки сводило от приливающей крови. Амикус, насмешливо улыбаясь, протягивал гриффиндорке её палочку. Схватив мантию, Гермиона опрометью выбежала из комнаты. Девушка ошалела от боли и страха, и бежала, не разбирая дороги. Первой на её пути попалась Выручай-комната. Кажется, она сказала пароль от их с Малфоем лаборатории. Кажется, его не было внутри. Кажется, она зажгла огонь в камине заклинанием, чтобы стало хоть немного светлее. Гермиона, как загнанный зверь, металась из стороны в сторону, боясь присесть, борясь с рыданиями и чувствуя, как кровь стекает по спине вниз. Надо обработать раны. Вытерев слёзы об рукав, она попыталась взять себя в руки. Гермиона стянула юбку, просто переступив через неё, не в силах наклониться. С колготками она разберется потом. Рубашка была самым сложным. Кровь ещё не засохла, поэтому отлепить её от спины было не так уж трудно. Боль, которую она испытала от ударов плетью, нельзя было сравнить с тем, что она испытывала сейчас. Спина горела, и девушка чувствовала, что раны шире, чем она думала. Видимо, Амикус специально старался бить в одно место, чтобы сильнее рассечь кожу. Со стоном стянув рубашку, Гермиона попыталась расстегнуть лифчик, но не смогла свести лопатки. Покрутившись туда - сюда, она решила, что попытается обработать всё и так. Комната любезно выдала целый таз бадьяна и Гермиона, недолго думая, вылила его себе на спину. Кровь зашипела, сворачиваясь, боль немного стихла, но гриффиндорка с ужасом почувствовала, что раны не затягиваются. Наверняка Амикус бил зачарованной плетью... Иначе как объяснить то, что он так быстро и просто отпустил её? Гермиона попыталась навести палочку на спину дрожащей рукой, но не смогла даже приподнять запястье. Мелко задрожав, она, наконец, дала волю слезам и глухо зарыдала, закрыв глаза. Дверь скрипнула, заставив Гермиону панически отпрянуть, обхватив себя руками. На пороге стоял Малфой, молча глядя на гриффиндорку. Наверное, Гермиона впервые видела шокированного Малфоя. Интересно, что сейчас творилось в его голове? Ещё бы: полуголая, зарёванная, вся в крови, лохматая гриффиндорка посреди огромной лужи на полу Выручай-комнаты. Осознав своё унизительное положение, Гермиона разрыдалась ещё сильнее и даже не сделала никаких попыток себя прикрыть. Она смотрела прямо в глаза слизеринцу, и слёзы градом катились по её щекам. Малфой, наконец, "отошёл" и быстро подошёл к девушке. - Что? - хрипло спросил он, отнимая дрожащие руки Гермионы от лица и неуклюже пытаясь вытереть ее слёзы. Было видно, что слизеринец был в абсолютном замешательстве, не зная, что сделать. Гермиона повернулась к нему спиной и обреченно услышала шокированное шипение. Значит, бадьян не помог. - Амикус? - он сразу догадался. Гермиона кивнула, обхватив себя руками. Малфой молчал, гремя баночками, колдуя и постоянно нанося какие-то мази ей на спину. Раны нехотя, но сходились. Стало немного легче. - Мне надо расстегнуть это, - тихо сказал слизеринец, обрабатывая мазью Гермионины плечи и взявшись пальцами за чашечку её лифчика. Он исподлобья посмотрел ей в глаза. Гермиона кивнула. Было видно, что его мучил один вопрос, но он не решался его задать. - Он не трогал меня, - прошептала она, отводя глаза. Малфой быстро кивнул, немного расслабляясь. - Тебе лучше остаться ночевать здесь, - сказал слизеринец, застегивая лифчик Гермионы и протягивая ей мантию. Девушка, все ещё дрожа, пригладила волосы и попыталась вытереть мокрые щеки. Стало гораздо легче, она даже могла сесть, баюкая растянутые запястья. - Спасибо... Драко, - хрипло прошептала гриффиндорка, принимая от слизеринца пузырек с обезболивающим. Малфой кивнул, садясь рядом. - Утром нужно будет обработать ещё раз, вдруг что загноится. Несколько минут они неловко молчали. Малфой оттирал руки от крови Гермионы, а она сама пыталась уговорить себя быть сильной. - Как ты здесь оказался? - наконец спросила она, не поворачиваясь. Малфой слегка повернул к ней голову, задумчиво рассматривая огонь в камине. - Я вспомнил про тот обряд, который ты прочла в книге. Раз уж зелье не помогло... - С ума сошёл?! - вскинулась Гермиона. - Так, я смотрю, тебе легче, - поджал губы слизеринец. - Я проверил все наши записи, мы не могли ошибиться. У меня нет объяснений почему ничего не вышло. - Это опасно! Мы можем попробовать ещё раз! - Ждать ещё месяц? Нет уж, уволь. Либо проблема в твоей магии и её совместимости с магией папоротника, либо метка сидит гораздо глубже, чем я думал. Я же не заставляю тебя присутствовать или ввязываться в это, - фыркнул Малфой, порывисто вставая и одергивая брюки, избегая смотреть гриффиндорке в глаза. Гермиона сдулась и замолчала. Если уж он решился на подобное, то дела были совсем плохи. - Двести тридцать седьмая страница, - вздохнула она, поднимаясь на ноги. - Но я буду присутствовать! - Ну, конечно, как же это нашей всезнайке будет что-то неизвестно! - снова фыркнул слизеринец, направляясь к указанной полке. Несмотря на его ершистость, она чувствовала, что её присутствие будет ему необходимо. *** - Может, все же... не надо? - Гермиона, заламывая от волнения руки, ходила вдоль начерченного на полу круга, в котором стоял Малфой. Она до последнего надеялась уговорить его отказаться от идеи вызова демона. Будить древнюю силу стоит лишь в самых исключительных случаях, когда другого выхода уже нет. И сейчас девушка не верила, что без демона они не смогут найти решение. Именно ОНИ, Гермиона в этом вопросе давно не разделяла себя и Малфоя. Более того, она стала лучше понимать его. Звучит странно, но иногда ей казалось, что она чувствует его настроение даже на расстоянии, и с чем это связано, объяснить не могла. Малфой тоже вел себя странно: взять хотя бы его появление в Выручай-комнате как раз тогда, когда она рыдала там от боли и бессилия после встречи с Кэрроу. Драко, конечно, объяснил это тем, что пришел за книгой, но выглядела фраза неубедительно, будто он сам пытался быстро придумать причину, по которой пришёл. - Грейнджер, - устало выдохнул блондин, стягивая мантию и протягивая ей. - Я так решил. Иначе никак, я больше не могу, - он нервно прочистил горло. - Не могу терпеть это. Эй, - Гермиона неуверенно подняла на него взгляд. Его глаза выглядели непривычно: серый арктический лед среди почти красных от полопавшихся капилляров белков. Под глазами чёрные круги. Гермиона почти осязала, что он тоже боится. - Не нервничай так. Всё будет хорошо, да? - казалось, он сам пытается убедить себя сделать то, что задумал. - Лучше перепроверь пентаграмму. Гермиона постаралась взять себя в руки. Её спокойствие понадобится Малфою - ему должно быть еще страшней, чем ей. Глянув в листок с чертежами, она обошла пентаграмму на полу, чётко сверяя каждую черточку. Всё было верно. Страшно подумать, как Драко умудряется ещё стоять на ногах после того количества крови, что он отдал, чтобы начертить этот огромный рисунок на полу. Разумеется, это условие данного ритуала было для того, чтобы ослабить силы человека. Так демону легче проникнуть в его сознание. - Всё правильно. Драко, я... я очень боюсь, - добавила она шепотом. Парень в ответ твёрдо посмотрел ей в глаза и кивнул: - Я тоже. А теперь отходи. Нет, ещё дальше. Дальше, Грейнджер! - Я так не смогу тебе помочь, если что! - Гермиона, - такая знакомая усмешка на тонких бледных губах. - Ты и так ничем не сможешь мне помочь. Отходи. Гермиона сделала ещё пару шагов назад. Малфой кивнул и начал зачитывать заклинание вызова демона боли. Как ни смешно, но помочь ему мог лишь он, и трудно представить, что же это существо потребует взамен. Латынь давно считалась мертвым языком, и наизусть воспроизводить огромный текст было сложно, плюс ощущалась дикая слабость от потери крови. Чем дальше он говорил, тем громче становился звон в ушах. Казалось, что этот страшный писк разносится на много километров вокруг и его слышат все. Становилось жарко. Блондин несколько раз пытался вдохнуть воздух полной грудью, и его жар начинал обжигать легкие. Казалось, что его засунули в печь, где бушует и шумит огонь. Дочитав заклинание, Малфой вытер вспотевшие ладони о брюки. Он даже не задумывался, что сейчас должно произойти. И не думал, что делать, если ничего не выйдет. Он едва мог разглядеть Грейнджер за алыми языками огня. Пентаграмма превратилась в огромную трубу - от пола до потолка в пределах очерченного круга мелькали красные обжигающие всполохи. Драко даже на секунду испугался, что сейчас он сгорит заживо. Шея ужасно болела: дотронувшись, он почувствовал волдыри от ожога. Внезапно прямо перед ним возникли два зрачка. На удивление, они не были красными, они были ярко-зелеными. "О, нет, я вызвал Поттера вместо демона!" - в панике пронеслось в голове у парня. Хотя, когда Поттер передвигался, его глаза не оставляли светящийся зеленый след, как сейчас. Глаза сделали круг, оглядев парня со спины, и снова оказались прямо перед лицом. Стали прорисовываться остальные черты... лица, если так можно было сказать. Про это существо нельзя было сказать "типичный демон", ибо оно было ангельской красоты. Смущала лишь белая кожа и кожистые огромные крылья с когтями на концах. Драко не понимал, что не так. Неужели он вызвал не то существо? "Ты не боишься", - пронесся шелест в голове. Существо при этом даже не открыло рта. Оно внимательно смотрело в глаза Драко, паря над полом. Каждый взмах крыльев гнал новую волну жара. Горело уже не просто тело и легкие, казалось, все внутренности давно зажарились и скоро перестанут функционировать. Но страшно действительно не было. "А зря", - губы существа тронула усмешка, так похожая на его собственную.