Мое сердце будет биться...

Две недели спустя

Иногда мне кажется, что Дмитрий вовсе и не был эгоистичным инвалидом и не пытался покончить с собой. Я начинаю думать, что последний месяц был просто дурным сном. Как только Дмитрий встал на ноги, все изменилось, и будто счастье вновь благосклонно повернулось к нам. Казалось бы, живи да радуйся, но нашу беспечную жизнь омрачало состояние Адриана. Последние несколько недель он не выходил из своей комнаты и никого не хотел видеть. Он почти не ел, лишь пил кровь у кормильцев, которых мы вынуждены были доставлять чуть-ли не к его постели и заливался алкоголем. Все мы очень боялись за него, но что-то изменить были не в силах. Дмитрия я конечно же за все простила, а разве могло быть иначе? Он вел себя очень эгоистично, но я могу его понять. Наверное, я вела бы себя также, окажись в его положении. Тем более сейчас он всячески пытался загладить свою вину и мы не расставались ни на минуту. С Лиссой же все оказалось намного сложнее. Я до сих пор не знаю, как себя с ней вести. Причиной ее поведения, как сказал нам Кристиан, оказалась самая настоящая беременность. Она не могла рисковать ребенком и поэтому отказалась исцелять Дмитрия. Как бы там ни было, мы с ней так и не помирились. Я всегда была ее подругой, заботилась о ней, а она даже не потрудилась объяснить мне истинную причину нежелания использовать дух и отделалась какими-то грубыми и не очень логичными объяснениями. Возможно это тоже последствия беременности, но я не была бы Розой Хезевей, если бы так просто простила, не дожидаясь извинений. - У тебя снова печальный вид, - произнес столь любимый голос с русским акцентом, и в следующее мгновение теплая ладонь коснулась моей щеки. - Думаешь о Василисе, да? - Нет, - попыталась соврать я, но тут же поняла, как неубедительно это прозвучало. - Ладно, да. За что она так со мной, Дим? После всей этой трагедии, которую мы пережили, я осознала, как Дмитрию нравится русское сокращение его имени и теперь старалась называть его только так. Стоило мне лишь произнести это короткое слово «Дима», как в его взгляде появлялось столько любви и нежности, что казалось, будто я тону в этих чувствах. Я считаю, что это имя напоминает ему дом. Родственники редко называли его полным именем и я думаю «Дима» прочно ассоциируется у него с любовью. - Ты же знаешь, это все из-за ребенка. Ею владел страх потерять его и страх того, что ты этого не поймешь. Когда в опасности любимый человек, все мы становимся эгоистами и ставим свои интересы выше других, лишь бы защитить тех, кто дорог нам, - он говорил мягким голосом, но в последних словах отчетливо слышался упрек. - Ты все еще думаешь, что спасение тебя было плохой идеей? Хочешь сказать, что не сделал бы тоже самое для меня? - Сделал. И я понимаю, почему сделала ты. Но, как я сказал раньше, все это очень эгоистично. Любовь эгоистична. - Вновь уроки дзен-буддизма, товарищ? - я игриво толкнула его в бок, но он словно окаменел. - Дим? Что-то случилось? Беликов ничего не ответил, так и оставшись стоять посреди нашей спальни и смотреть отсутствующим взглядом прямо перед собой. Мне было знакомо это выражение лица. Когда-то и я выглядела так, погружаясь в голову Лиссы. А это значит, что либо Адриан наконец-то протрезвел, либо эмоции, бушующие в нем, настолько сильны, что смогли затащить Дмитрия в разум Ивашкова даже сквозь алкоголь. Как бы то ни было, это первое использование Дмитрием их связи и я должна ему помочь. - Дмитрий! Дмитрий, очнись, - я легонько потрясла его за плечи и он, вздрогнув, посмотрел на меня. Видимо связь установилась еще очень хрупкая. - Что ты видел? Не отвечая на мои вопросы и не вдаваясь в подробности, Дмитрий до боли стиснул мою руку и потащил за собой на выход из комнаты. Я не могла ничего понять и спрашивать было откровенно страшно, ведь глядя на его бледное лицо, я с уверенностью могла сказать, что ничего хорошего в ответ не услышу. И все же неведение хуже горькой правды. - Беликов, ты меня слышишь? Что происходит? Куда ты тащишь меня? - мы по лестнице бежали с десятого этажа и я уже начинала задыхаться. Видимо сказывалось давнее отсутствие тренировок. - Адриан на крыше дворца. Из-за алкоголя я не могу точно сказать, что у него на уме, но уверен — ничего хорошего. В нем слишком много тьмы. И выпивки, - его голос звучал бесстрастно, как у настоящего стража при исполнении обязанностей, но все же по мертвой хватке его руки я могла сказать, как сильно он волнуется. - Адриан не сделает ничего безрассудного, - попыталась защитить я друга, но и сама понимала, как жалко это звучит. Я пыталась внушить себе эту мысль, но все же страх за Ивашкова взял вверх и, не смотря на легкую усталость, я ускорила свой бег. Мы в рекордные сроки оказались у дворца, которым на самом деле являлось вполне обычное, хоть и красивое, здание. Высотой оно было где-то в пятнадцать этажей и в сгущающихся сумерках я могла разглядеть на крыше лишь темный силуэт, но этого было достаточно. Вбежав в здание я уже было приготовилась к бегу по еще одной лестнице, но, на наше счастье как раз какая-то парочка спустилась на лифте в вестибюль, и мы с Дмитрием успели вбежать в закрывающиеся двери. - Он же на самом деле не сделает ничего с собой, да? - Жалобно спросила я Дмитрия, стараясь перевести дыхание. - Я не знаю. Я почти ничего не чувствую, алкоголь блокирует связь, ты же знаешь, - он потер виски и только сейчас я заметила, что его глаза налиты кровью. - Такое ощущение, что пьян не он, а я... Наш разговор прервал щелчок, возвещающий о прибытии на нужный этаж, и открывающиеся двери. Как мы неслись на крышу, я даже не помню, очнулась уже у самого парапета, вблизи пьяного Ивашкова. Один взгляд на него говорил о многом: безумный, остекленевшие глаза, иссиня-бледная кожа, выступающие скулы... Он выглядел так, будто только что вылез из могилы. - Адриан, - мой голос подвел меня и даже я услышала панику и слезы в одном только имени парня. - Адриан, прошу тебя, отойди от края. - Ах, это вы, - с горечью произнес Ивашков, бросив на нас с Дмитрием взгляд через плечо. - Маленькая дампирка и Агент Скучный Борщ, ну или Мистер Ходячее Нравоучение. Что вы здесь делаете? Только не говорите, что пришли насладиться прекрасным морозным воздухом, я все равно вам не поверю. - Я почувствовал, что тебе плохо и ты на крыше, - тихо произнес Дмитрий, делая незаметный шаг в его сторону. - Я же теперь твой «поцелованный тьмой», помнишь? - Стой на месте, дампир, - рявкнул Адриан и посмотрел на меня. - Прости, Роза. За все прости. Обреченность в его голосе разбивала мне сердце. Хотелось упасть на холодный бетон крыши и взвыть от боли. Адриан не был похож на себя. Веселого, безрассудного сердцееда заменил переполненный болью и страданьями старец. И его трясущееся тело говорило о том, что я уже ничем не смогу ему помочь, не смогу собрать его словно сломанную игрушку. - Расскажи мне, - ласково произнесла я глотая слезы и надеясь отвлечь его. - Расскажи мне, почему тебе так больно? - Почему? Ты еще спрашиваешь? - Он сорвался на крик. - Роза, я давно уже мертв, кого мы обманываем? Все моя жизнь — страдания. Скажешь, что сейчас я говорю, как обиженный на весь свет маленький мальчик? Пусть так! Но не тебе судить! Ты не теряла всех родных людей сразу. Сначала Татьяна. Знаешь, как я любил ее? Она была мне ближе матери и отца, она единственная понимала меня, и во что это вылилось? Она мертва, гниет в своей могиле и посещает меня лишь во снах, обвиняя при этом в дружбе с сыном ее убийцы! Если бы ты видела ее в эти моменты... Бледная, разочарованная во мне и заявляющая, что я больше не ее «милый, умный и красивый мальчик». А мама? Я пытался навестить ее в тюрьме, а она выставила меня с криками: «Убирайся отсюда!». Отцу плевать и на меня и на мать, он уже месяц живет с молоденькой любовницей. И Сидни... Девушка, которую я по-настоящему полюбил. Она только и может твердить, как я ей противен, и как она ненавидит меня и весь мой род. Никто в меня не верит! Чуть что, все обмениваются взглядами и твердят «А, ну это же Адриан Ивашков». А что не так с Ивашковым? Они действительно не понимают, что все мое поведение — лишь маска? Они думают, я добровольно избрал такой путь? Это дух! Дух давно уже убил меня настоящего. Он делает из меня психа, алкоголика. Он делает из меня того, кого все привыкли называть Адрианом Ивашковым. Того, от кого нельзя ожидать ничего хорошего... Голос парня сорвался и я с болью заметила слезы на его щеках. Правду говорят, видеть, как плачет дорогой тебе мужчина, невыносимо больно. - Ты не прав, Адриан. Я верю в тебя. Лисса, Кристиан, Дмитрий, Джилл, Эдди... Уверена, они все тоже в тебя верят. Исцелив Дмитрия и Джилл ты доказал, насколько благороден. Последнее время я держалась лишь благодаря твоей поддержке. Ты лучший из нас, поверь в это, - приблизившись к парапету, я протянула к парню дрожащую руку. - Давай же, иди сюда. Ты нужен мне, Адриан. Ты очень мне нужен... На мгновение его ледяные пальцы коснулись моих и я вздохнула, чувствуя невероятное облегчение. Но Адриан лишь грустно улыбнулся и, легонько сжав мою руку, оттолкнул меня с несвойственной ему силой, заставив упасть на холодный бетон. Дмитрий, отвлеченный моим падением, выпустил Адриана из виду и этого оказалось достаточно. Разведя руки в стороны, Адриан шагнул в пропасть...