Внеорбитные

Кулагин не находил себе места. Лететь не хотелось, но деваться было некуда. Если бы он был оптимистом, он бы определенно обрадовался возможности вновь стать первым пилотом. Но он им не был. У пилотов были свои суеверия. И Кулагин думал о том, что полет обещает быть нелегким. И это ещё мягко сказано. Лёша переживал, хотя с ним такое редко бывало. Не такой ценой он хотел быть первым. Была бы возможность он бы сразу отказался от этого рейса, который уже не сулил ему ничего хорошего.  Оставалось каких-то 10 минут до вылета, Кулагин знал, что они могут позволить себе небольшую задержку, но все равно нервничал, ожидая своего второго пилота. Неожиданно его размышления прервал звук открывающейся двери и он обернулся посмотреть, кого ему прислал Степанов.  — Полина… — он кажется забыл как дышать, двигая губами, как аквариумная рыбка. Овечкина так и стояла у двери, не сделав ни шага внутрь. Внутри ее бушевала буря, и она безумно хотела убежать отсюда подальше, но отступать было некуда. Это её долг. Вдруг она поняла, что боится. Боится находиться в замкнутом пространстве наедине с этим человеком.  — Степанов попросил меня выйти в этот рейс. — проговорила она ледяным тоном, но не смогла скрыть в голосе дрожь. — Понятно. — он не нашёл других слов.  Она заняла своё когда-то привычное место, стараясь подавить в себе воспоминания давних рейсов. А вспомнить стоило многое. Как они шутливо дрались, как пили кофе с вкуснейшими сырниками, как вместе выбирали ей второго пилота… Овечкина время от времени замечала, как Кулагин поглядывает на неё, но сама держала голову прямо, чтобы только не встретиться с ним взглядами.  Они взлетели.  — Неловкая ситуация вышла… — Кулагин пытался шутить, но, кажется, его шутка была воспринята в штыки и опять не удалась. — Ты про свою измену? И не говори. — съязвила Овечкина, не отвлекаясь от приборов.   — Нет, про тебя и Антона. — он не остался в долгу.  — А вот это уже не твое дело. Понятно?! — Полина не на шутку разозлилась. — Как знаешь. Просто я подумал, какая прекрасная возможность всё выяснить. Мы вдвоем, как в старые добрые. Может это судьба? — с ироничной улыбкой произнес он. — Я не хочу с тобой ничего обсуждать. Рейс закончится, и я надеюсь ты исчезнешь из моей жизни навсегда.  Кулагин внимательно посмотрел на неё ещё раз, рассмотрел каждую черту лица, но этого было мало. Он вдруг понял, как невероятно соскучился по этой девушке, несмотря ни на что. — Ну хорошо, тогда просто слушай. Между мной и Наташей ничего не было.  — Ой, Кулагин, прекращай мне тут сказки рассказывать, поздновато вспохватился. — Овечкина по прежнему даже не повернула головы в его сторону. — Тогда в постели был не я, а её законный муж. Она не стала тебя разубеждать, чтобы отомстить мне. И мне про тебя не сказала. Но потом при встрече заботливо выложила все подробности своего идиотского плана.  — Кулагин, думаешь я во всё это поверю? Кулагин задумчиво покосился на нее. — А это уже неважно, я хочу, чтобы моя совесть была чиста. Чтобы ты не думала, что я последний урод, который так с тобой поступил. Я знаю, что тебе это не нужно. Как там Антон? — горько усмехнулся он. Она наконец повернулась. Овечкина заметила в его глазах что-то такое, от чего захотелось безоговорочно верить всему, что он сказал. Она хотела что-то сказать, но Кулагин ее перебил. — Мне вот одно интересно, ты совсем ко мне ничего не чувствовала, раз сразу прыгнула в койку Антону?  Очень сильно захотелось дать ему пощёчину. — Кулагин, ну и ты придурок.  — А что не так? В тот же день я звонил тебе? А кого я услышал? Замечательного Антона. — Что? Нет, ты точно придурок. — Антон оказался таким же неразговорчивым как и моя бывшая? Интересно… — Он приезжал забрать вещи… Далее наступила гнетущая тишина. Они посмотрели друг на друга, понимая что оба невероятно сглупили. Полина вдруг истерически засмеялась, понимая комичность этой ситуации. Кулагин наоборот заметно погрустнел. Овечкина просто не понимала, как можно было так далеко зайти из-за взаимного недопонимания. Не понимала, что будет дальше… Но в её мыслях уже крутился неутешительный вывод. — Что теперь делать будем? — оживился Кулагин. —Ничего… — еле слышно прошептала Полина. И тогда Лёша заметил, как она тихо всхлипывает и слезы капают из её глаз прямо на панель. Голова кружилась, а тело её совсем не слушалось. Хотелось исчезнуть, просто исчезнуть, чтобы не чувствовать всего этого. Она вдруг вскочила со своего места и, словно тут ей не хватало воздуха, рванулась прочь, но выйти из кабины не успела, чьи-то сильные руки настойчиво придержали её за плечи. — Поля, что с тобой? — Вернись пожалуйста в кресло. — Не волнуйся, автопилот отлично справится и без меня. Она в очередной раз заплакала. — Ну что ты, Поль? Кулагин провел тыльной стороной ладони по её щеке, чуть задевая губы, цвета спелой вишни. — Овечкина, ты сменила помаду? — он уже улыбался так счастливо, словно забыл всё, что было до этого. Существовало только здесь и сейчас. Никакого прошлого. — А ты решил отрастить бороду? — сквозь слезы засмеялась она. — Мне идёт? Кулагин приблизился к ней вплотную. Он аккуратно дотронулся большим пальцем её лица и мягко погладил её по щеке. Они встретились глазами. В его глазах будто читалась фраза «Всё будет хорошо», а в её — лёгкое недоумение, трепет и одновременно доверие. Он ещё никогда не видел таких красивых глаз. Лёша приобнял её за талию, и в этот момент у неё замерло сердце, а по спине пробежало стадо мурашек. Он затаил дыхание и взял её лицо в руки. В этот момент весь остальной мир для них перестал существовать… Казалось, что в этом месте время остановилось. Тишина создавала ощущение спокойствия и умиротворения. Здесь ничто не могло отвлечь и потревожить. Кулагин наклонился к её лицу, и  их губы сомкнулись в нежном, трепетном поцелуе, плавно переходящий в нечто хаотичное и страстное. Полина зарылась руками в его волосы. Её губы были слаще мёда и этот вкус дурманил Кулагин, погружая в состояние неземного счастья и сладкой эйфории… Спустя несколько мгновений Лёша отстранился, чтобы перевести дыхание. — Подожди! — Кулагин встретил вялое сопротивление, когда хотел вновь поцеловать её. Полина проверила кончиками пальцев по его губам, словно хотела запомнить их очертания, оставить их частичку у себя в памяти. — Антон сделал мне предложение! — прошептала она, изнеможенно уткнувшись в его плечо. — В чём проблема? Откажись… — Кулагин так и не понял, к чему она вёдет. — Я согласилась. — Что? Зачем? — он вновь взял её лицо в ладони, силясь понять, что происходит в голове у этой хрупкой девушки. — И я не могу сделать ему больно второй раз… — Полина вновь всхлипнула. — А мне? Мне ты можешь сделать больно? — отчаянно спросил Лёша. — Мы уже жили какое-то время друг без друга, и у нас вполне получалось… Кулагин обессиленно опустил руки. — Всё, что было в кабине пилота, пусть и останется здесь. — горько усмехнулась Полина. — Я просто не могу, не могу с ним так поступить. Прости. Она поспешно отвернулась, чтобы он не увидел вновь нахлынувших слез. Чтобы не посмотрел прямо глаза. Чтобы не смог отговорить. Она знает как правильно. Знает? Смахнув одну из многочисленных слёз, Овечкина вернулась в свое кресло. Оставшееся время полёта прошло в полной тишине.