The Greatest Mistake

Шмыгнув носом в очередной раз, и вытерев рукавом кофты слёзы, я кинула в чемодан несколько пар джинсов. Я даже не утруждала себя аккуратным складыванием вещей, просто скидывала их в кучу, в надежде, что чемодан всё же закроется. В соседней комнате навзрыд ревела Астра, переплюнув в этом деле Лео. Мелисса пыталась её успокоить, но племянница отчаянно требовала Максона и наотрез отказалась уезжать домой. Наверное с моей стороны было глупо надеяться, что Максон позволит уехать. Я не видела его со вчерашнего дня. Он даже не ночевал у себя. Должно быть, пытался решить, какому наказанию подвергнуть меня, ведь я подвела не только его, но и всю страну. А ведь у меня даже не было возможности сказать ему, что я проявила акт вандализма, и северяне получили пустышку. Во всяком случае, вещи стоило собрать заранее, а ещё сообщить всем, что свадьба не состоится. Под очередной кофтой лежало письмо, которое я обнаружила вчера в гостиной. На вопрос откуда, Мелисса пожала плечами. Стало дурно, когда я поняла, от кого оно, и оттого, что кто-то посторонний без труда проник в королевские покои. Кто это был? Кто-то из прислуги? Гвардеец? Гость? Послание от Джорджии было кратким, всего в несколько строк. Они с Августом раскусили мой обман, но похвалили за находчивость, и не стали настаивать на том, чтобы я отдала им вырванные страницы, верно предположив, что они уже уничтожены. Письмо завершалось их эмблемой и маленькой припиской от Джорджии, что если бы я захотела, то запросто могла бы стать одной из них. По-хорошему, его бы тоже стоило сжечь, как и страницы злополучных дневников, но что-то останавливало меня. Белоснежное платье притягивало взгляд. У швеи ушло много бессонных ночей на него, и всё напрасно. Возможно, Мон и Сэм удастся загладить перед ней вину и по достойному отблагодарят за работу. Руки сами собой потянулись к подолу, где были вышиты в ручную цветы. Жаль, что мне так и не удастся надеть эту красоту. В дверь постучали, и я замерла, боясь пошевелиться. Либо это была прислуга, принёсшая обед, либо стража. Астра на какое-то время замолчала, но потом вновь завела свою шарманку, и мне так и не удалось узнать, с кем говорила Мелисса. Нужно было поскорее собрать вещи и успокоить племянницу. На моей памяти таких истерик ещё не случалось, и от этого становилось обидно, что исчезни из её жизни я, она вряд ли бы стала так реветь, как по Максону. Расставание с ним также больно отразится и на детях. Даже мало что понимающий Лео чувствовал что-то неладное, постоянно хмуря личико и поглядывая на плачущую сестру. — Леди Америка, — произнесла Мелисса, заглянув в спальню, — это к вам. Я вышла в гостиную с гордо поднятой головой, и всё же, как бы я не храбрилась, сердце сжалось от страха, когда я увидела двух гвардейцев. — Его Величество желает вас видеть у себя в кабинете, — отрапортовал один из них. Я кивнула и направилась к дверям, попутно вытянув вперёд руки, чтобы их заковали в наручники. Второй гвардеец выпучил глаза, к слову, и первый был не менее удивлён. — В чём дело? Вы же пришли меня арестовать. — Э-э-э, мисс Сингер, — откашлялся второй и потянул за воротник, словно он его душил. — Боюсь, вы неправильно нас поняли. Вся прислуга занята и послали нас. — Зачем нам вас арестовывать? — спросил первый и неуверенно улыбнулся. — Действительно, зачем? — натянуто рассмеялась я, лихорадочно соображая, как сгладить этот конфуз. Значит, Максон послал их не арестовывать меня, а просто сопроводить в кабинет. Конечно, ведь репетиция должна была вот-вот начаться, а мы так и не объявили о расторжении помолвки. Должно быть, он хотел переговорить по этому поводу с глазу на глаз и заодно сообщить о моём наказании. — Просто понимаете, до нас с сестрой дошли слухи, что меня хотят разыграть друзья жениха. Вот я и решила подыграть. — Мне даже удалось выдавить из себя фальшивый смех, и словно вторя мне, также рассмеялись и гвардейцы. — Прошу вас, — оба как по команде, уступили мне дорогу и мне ничего не оставалось делать, как направиться под их взглядами по коридору. Однако чувство, что это мой конвой, не оставляло. Кто знал, чем закончится наш с Максоном разговор? Внизу царила суматоха. Из Главного зала доносился гам. Все гости, которые успели приехать к репетиции, были уже в полном составе. Ускорив шаг, чтобы никому не попасться на глаза, я поспешила к кабинету короля. Выглядел Максон неважно, словно не спал всю ночь. Вновь эти тёмные мешки под глазами на неестественно бледной коже. Его камердинер постарался скрыть их, но я научилась отмечать болезненную усталость на лице жениха. Впрочем, сейчас я выглядела ничем не лучше Максона, с такими же тенями под глазами, которые попыталась скрыть макияжем. Я проревела всю ночь, и никакие примочки не могли снять припухлости в считанные минуты. — Почему ты ещё не готова? — сухо спросил он, окинув меня хмурым взглядом. На нём, как и всегда, идеально сидел костюм, только не повседневный, а более праздничный, почти что парадный. Я же натянула на себя джинсы и свитер. Утром мои мысли занимала лишь страх перед будущим, а не надежда, что Максон всё же решит жениться на мне. — Я думала, что после вчерашнего ты захочешь отменить свадьбу. — Нет, — коротко обронил он, поднимаясь с дивана. — Переоденься и спускайся в Главный зал, я буду ждать тебя у алтаря. — Максон глянул на наручные часа и покачал головой. — Почему? — тихо спросила я и прикусила губу, когда он зло сверкнул глазами. Такой Максон пугал до чёртиков, но раболепствовать я не собиралась. — Мы можем всё отменить, если… — Всё остаётся в силе, — также сухо ответил он. Его взгляд прожигал во мне дыру. — Нет, — прошептала я, а Максон вопросительно выгнул бровь. — Нет, я не выйду за тебя. Это неправильно. Ты сейчас пытаешься вымести на мне злость, а я не хочу… — Чего ты не хочешь? — прошипел он, в мгновение ока оказавшись возле меня и грубо схватив за запястья. — Не хочешь нести ответственность за содеянное? Не хочешь выйти замуж за человека, которого предала? Нет, дорогая Америка, ты выйдешь за меня и будешь нести свой крест до конца своих дней. То, что ты натворила, будет теперь всегда с тобой. Если полетит моя голова, то и твоя тоже. И не реви, избавь меня от этого! — Прекрати, — всхлипнула я. — Пожалуйста, прекрати, ты не такой. — А какой?! — рявкнул он. — Пожалуйста, прости меня, — высвободив руки из его мёртвой хватки, я решилась обнять его, но он продолжал стоять столбом, такой же холодный, как и его взгляд. — Я вырвала страницы и сожгла. Все, что хоть каплю очерняли твою семью. Джорджия и Август получили пустышку, они не смогут навредить тебе или твоей матери. Я не могу гарантировать, что они перестанут нападать, но теперь искать им больше нечего. Остались только южане. — Это не умаляет твоей вины, — всё также сурово произнёс Максон, но я почувствовала, как легли его руки на мои плечи. Он не прижал меня ближе, как делал всегда, но и не оттолкнул. — Знаю и поэтому прошу тебя отменить свадьбу. Я люблю тебя, и надеюсь, ты меня тоже, но, Максон, ты больше не доверяешь мне, и я прекрасно понимаю твои чувства. Если ты когда-нибудь меня простишь, то возможно мы сможем пожениться. Но сейчас ты наказываешь не только меня, но и себя. Нам нужно время, чтобы всё… — Нет. — Максон разомкнул мои руки и отошёл. — Мы сыграем свадьбы послезавтра, а сейчас нас ждут на репетиции. Если ты сейчас же не переоденешься… — Он остановился у зеркала и заметил мокрые пятна на рубашке, несколько чёрных разводов от туши. Застегнув пиджак, Максон скрыл следы моей истерики. — Зачем тебе это? Зачем мучить себя и меня? Мы оба выглядим несча… — Я прикусила язык от его недоброго взгляда. На его скулах заходили желваки. Пусть гнев немного отступил, но злость осталась, и он в упор не видел, что это было огромной проблемой. Начинать супружескую жизнь в таком настроении было, слабо говоря, нельзя. Жених и невеста должны светиться от счастья, а не прожигать друг друга взглядом. — У тебя есть полчаса, чтобы привести себя в порядок и примерить маску счастливой невесты. И постарайся сделать так, чтобы она приросла к тебе намертво, потому что чтобы не происходило здесь, — процедил он сквозь зубы и ткнул пальцем в пол, — не должно быть заметно там, — теперь он махнул в сторону двери. — Улыбайся, смейся, но никогда не показывай, как тебе больно, иначе они растерзают тебя, если увидят слабость. — Его слова звучали жестоко, и я нервно сглотнула. О нечто подобном говорила Эмберли, но в куда более мягкой форме. — Что если я не спущусь? — на грани слышимости спросила я. — Посадишь, казнишь? — Нет, конечно нет. — Максон словно сдулся, как воздушный шарик. Плечи поникли, а взгляд потух. Тяжело опустившись в кресло, он с силой потёр затылок и поморщился. — Ты просто выставишь меня ещё большим идиотом, чем уже есть, и это унижение увидят все. Если тебе не всё равно, и если твои слова о любви ко мне правдивы, то ты спустишься. Если нет, то ты вольна покинуть дворец, когда тебе заблагорассудится, и ни о какой тюрьме или казни не будет и речи. Я оставлю тебя в покое. Я кивнула и молча вышла из кабинета. Несколько гостей, заметив меня, приветственно помахали, и я заставила себя улыбнуться, а потом ускорившись, скрылась на третьем этаже. Успели ли они заметить моё заплаканное лицо? — Хаммер, где ты пропадаешь? Между прочим, подниматься на третий этаж не лёгкое занятие. Ты поймёшь меня, когда сама будешь передвигаться в перевалку, как… — Я не дала договорить Моники, крепко обняв её за плечи. Она оторопела, а потом обняла в ответ. — Тише, тише, Америка. Всё хорошо, — прошептала она, поглаживая меня по спине. — У многих бывают срывы перед свадьбой. Боюсь представить, что будет послезавтра, если ты уже сейчас начала реветь. — Я продолжила плакать, выплёскивая всю горечь, что затаилась внутри. Умом я понимала, что не имела права реветь. Во всём была виновата я, и Максон отчасти прощал меня и делал всё, чтобы удержать наши отношения на плаву. Он имел полное право злиться, но от этого не становилось легче. Я была предательницей, которой он больше никогда не поверит. Это навсегда останется между нами, как огромный молот, готовый разбить хрустальную вазу. Скажет ли он когда-нибудь ещё раз слова любви, посмотрит ли на меня без презрения во взгляде, простит ли когда-нибудь? Сделав глубокий вдох, я отстранилась от подруги. — Тебе показать дыхательные упражнения, которые мне недавно показал врач? — осторожно спросила Мон. По её обеспокоенному лицу было заметно, что она поняла, что не свадьба была причиной моих слёз, а нечто большее. Но при всей своей бестактности, она никогда не пыталась лезть в душу, когда кому-то было паршиво, а тактично ждала всех ответов. — Они для беременных, — криво улыбнулась я, вытирая слёзы. — Да какая разница для кого они, — отмахнулась Моника, — тебе они явно нужнее. Сделав ещё парочку вдохов, чтобы окончательно успокоиться, я прошла в ванную и тихо ужаснулась своему отражению. Капилляры полопались, веки набрякли и опухли, лицо покраснело, и в добавок заложило нос и уши. Если я собиралась через двадцать минут появиться перед гостями, то мне нужно было что-то большее, чем просто холодная вода из-под крана. — Поможешь? — хрипло спросила я, а Моника без лишних слов кивнула. * * * Репетиция прошла сносно. Плечи Максона заметно расслабились, когда он увидел меня в Главном зале, и подойдя к нему ближе, я заметила благодарный кивок. Мон как смогла привела меня в порядок, но именно коротенькая фата, которую я использовала во время примерки свадебного платья, скрыла моё заплаканное лицо. Гости недоумевали, но Максон свёл всё к шутке, которую я пропустила мимо ушей. Руки до сих пор подрагивали, а в груди не хватало воздуха. Удивительно, как гости не обратили внимания на мой гнусавый голос. Стоять перед алтарём, держать Максона за руку и слушать речь священника было невыносимо. А ведь это была только репетиция, без клятв верности, без колец, без короны с мантией и без камер с миллионами зрителей. Что будет со мной во время настоящей церемонии? Что будет с нами? Ведь Максон выглядел не лучше меня, может даже хуже. Как только со всей официальной частью было покончено, я сослалась на занятость и сбежала в свои покои, где рухнув на кровать, посидела в каком-то потустороннем трансе до самого вечера. Слёз не было, но была до ужаса пугающая пустота, некая обречённость, что изменить больше ничего нельзя. Я сделала выбор и за это придётся платить всю оставшуюся жизнь. Я даже не заметила, когда пришли Моника и Саманта, а Мэй забрала племянников на прогулку. Подруги не пытались выведать причину моего состояния, лишь молча поддерживали и пытались отвлечь, за что я была им благодарна до глубины души. На следующее утро я взяла себя руки. Нужно было ещё столько всего сделать перед свадьбой, но у Моники были другие планы. К моему удивлению, Женский зал превратился в салон красоты, где мы сразу же окунулись в блаженную негу от массажа и прочих процедур. На присутствие в нашей компании королевы Эмберли я старалась не реагировать, продолжая весело улыбаться и получать удовольствие. Когда же мне удалось остаться с ней наедине, я всё же не выдержала и спросила: — Это ведь вы приказали за мной проследить? — спокойно спросила я. Её улыбка потухла, как и весёлые искорки в глазах. Маска слетела с её лица, позволив увидеть её искренние чувства. Нет, она не торжествовала, она была опечалена, а может быть это была очередная лживая маска. Теперь я никому не доверяла. — Мне жаль, — произнесла она. — Меня предупреждали, а я не поверила. Но понимаю, почему вы так поступили, — хладнокровно произнесла я, на что лицо Эмберли вытянулось от удивление. — На вашем месте, я бы поступила также, но это не значит, что я забуду это, и мы продолжим общаться, как и раньше. Надеюсь, вы это понимаете, потому что моё доверие к вам подорвано, как доверие Максона ко мне. И мне сейчас очень сложно играть роль счастливой невесты в вашем присутствии. Я хочу быть самой собой, настоящей, в этот последний день, но фальшивая улыбка уже сводит скулы. — Я понимаю, — произнесла Эмберли, — и надеюсь, когда-нибудь ты меня простишь, потому что мне действительно жаль, что так вышло. И знаю, что мой сын может сейчас пугать тебя, и ты многое не понимаешь, но ты нужна ему. Не представляешь насколько сильно. — Я неуверенно кивнула, а она улыбнулась, когда подошла Саманта с коктейлями. — Боюсь мне пора. Хочу, чтобы вы все отдохнули перед завтрашним днём, а я займусь последними приготовлениями. Эмберли ушла и стало легче дышать. Я действительно понимала её, но всё же напряжение не отпускало, пока наконец не выговорилась. Ближе к вечеру состоялся девичник. Я не знала, радоваться мне или злиться. Да, его устроили в мою честь, но я была выжата как лимон, даже после косметических и массажных процедур. Помимо знакомых и друзей здесь конечно же находились и сливки общества. На сцены в довольно в экстравагантном стиле выступали танцоры под живое исполнение Джанет Шосс — знаменитой певицы. Столы ломились от подарков и по традиции их предстояло ещё вскрыть ближе к концу вечера. Хорошо, что только их. Ещё неделю назад, когда они только начали прибывать, мы с Максоном сделали объявление, что если кто-то желает нас поздравить, то пусть это сделает деньгами, и не нам лично, а в благотворительные фонды, которые мы курировали. — Что-то ты не похожа на счастливую невесту, — цокнула языком Эвелин. — Вряд ли тебя приглашали. Все знают, тебе здесь не рады, — спокойно ответила я, поворачиваясь к ней. Она нахмурилась, недовольная тем, что не удалось застать меня врасплох. Я следила за ней краем глаза весь вечер, готовясь держать оборону. — В Раю всё не так гладко? — не теряясь, продолжила она. — Почему же, всё просто прекрасно, — улыбнулась я и продолжила внимательно следить за представлением. В этот раз нельзя было допустить, чтобы она задела меня за живое. — Я выхожу завтра замуж за любимого человека. Я самая счастливая женщина на свете! — Как я рада за тебя, — сухо ответила девушка, а потом сунула мне в руки плотный конверт. — Что это? — Будет неинтересно, если я тебе скажу. Открой и посмотри сама. — Взвесив все за и против, я всё же вскрыла его и достала несколько фотографий. Они были сделаны издалека, так что хорошо разглядеть изображённую на них девушку было трудно. Она выходила из здания университета, держа в руках несколько книг, а за спиной висел рюкзак. Пшеничного цвета волосы были собраны в тугой хвост, а две красные ленточки на рукаве формы свидетельствовали о том, что она второкурсница. Я понятия не имела, кто это. Вздохнув, я выжидающе посмотрела на Эвелин. — К нам идёт фотограф, улыбайся! — Я натянуто улыбнулась и вовремя повернулась к камере, в тоже время она шепнула: — Ни я одна изменяю. Улыбка сползла с моего лица, и я с недоверием посмотрела сначала на неё, а потом на фотографию. Нет, не может быть. Она была слишком молода для него. Слишком… — Фотографии ничего не доказывают. Эта девушка может быть кем угодно, — произнесла я, дождавшись, когда уйдёт фотограф. — Согласна, но он точно встречается с ней раз в неделю, — твёрдо сказал Эвелин. — Максон хорошо скрывает это, совершает частные вылазки. — Я покачала головой, не веря ей. — Хочешь верь, хочешь — нет, но он изменяет тебе, дорогуша. — Кто она? — голос не слушался и мне пришлось повторить вопрос. — Заведи себе шпиона, а то выглядишь простушкой, никаких карманных собачек. Ты решила заплыть в реку с пираньями, так что будь добра, соответствуй им, иначе они сожрут тебя, — с толикой жалости произнесла она. — Её зовут Брайс Манор, большего ты от меня не дождёшься. Я и так сделала тебе щедрый подарок. Наш Максон не так идеален, как кажется на первый взгляд. Меня передёрнуло от её наш. Никакой он не наш, а мой ли хотя бы? И без того паршивое настроение опустилось ниже плинтуса. На что рассчитывала Эвелин? Что я разорву помолвку? Знала бы она, как тщетны её потуги. Свадьба в любом случае состоится. Теперь уже поздно было что-то менять. Но я была обязана выяснить всё об этой Брайс. Возможно, между ней и Максоном ничего не было, может, они даже не были знакомы. Однако Эвелин была права в одном, мне нужно было соответствовать высшему обществу. За каждой дружелюбной улыбкой прятались острые зубы. Никто и не подумает подать руку, если я оступлюсь, даже вдовствующая королева. Мне тоже нужны были глаза и уши, чтобы выжить в этом бассейне с акулами. Сделав глубокий вдох, я направилась на поиски друзей. Насколько я знала, связей у Николаса было в разы больше, чем у подруг, и он этим часто хвастался. Что ж, настало время доказать это, выяснив всё, что можно о связи Максона с этой Брайс.