Царица 2. Сказка про тьму и свет.

Абрикосов места себе не находил. Девочки пропали, Василиса не вылезала из библиотеки, Васька Сидоров вообще с Дедом Морозом да его старшей дочерью Вьюгой по дикому Северу колесит, а ведунья Агафья, к которой огненный чародей был приставлен в качестве помощника, молчала, как будто враз онемела, и лишь периодически тяжко вздыхала, и это выводило Сашу из себя буквально на раз. Парень вздохнул и запустил руку в собственные, взлохмаченные тёмно-русые волосы. Все буквально посходили с ума, стараясь найти четырёх юных волшебниц – с одной стороны, волновались, с другой – опасались, как бы натворили чего такого, что потом будет очень и очень сложно исправить. И он, если на чистоту, тоже был не в своей тарелке Агафья тяжко вздохнула, пятый раз за последние десять минут. — Может, хватит? — взвился наконец Абрикосов, подскакивая со старой, прогнувшейся лежанки. — Ну на нервы действуете, честно! — Ох, парень, что ж ты можешь понимать... — вздохнула старушка, живо высыпав в бурлящее в закопчёном котелке варево стопку толчёной яичной скорлупы. — Она же мне как родная внученька была! А ежели с ней случится чего не того? Как я потом жить-то буду? — Вот что, бабушка, вы успокойтесь. — Саша придержал её за локоть. — А то в такой обстановке ничего дельного на ум не идёт. — Ох, твоя правда, Сашенька. — Агафья охнула и присела на старый, обшарпанный стульчик. — Эй, хозяйка! — раздался знакомый голос с хрипотцой. — Не найдёшь чего боевые раны подлатать? — Ой, проходи, проходи, Соловушка! — сразу же засуетилась старушка, подскакивая на ноги. Саша со стоном ударил себя по лбу. — Сейчас. Сейчас всё будет. Саша! А ну, сделай-ка огонёк под котелком погорячей, а я пока за настойками сбегаю. Соловей, тяжело ступая по скрипевшим, повидавшим виды, половицам, прошёл в комнатку и грузно осел на лежанку. Тоненькие ножки подкосились, и на секунду Абрикосову показалось, что они сейчас подломятся. Но этого не произошло. — Ну что, парень? — спросил Соловей-разбойник, закинув ногу на ногу. — Чего в последней вылазке выведал? Абрикосов закашлялся и пламя под котелком вспыхнуло слишком сильно, опалив края пасудины и взметнувшись к потолку. Зелье живо закипело и прыснуло через край. — Ах ты, разбойник!!! Чего творишь-то!!! — когда дело касалось излюбленных зелий и Алёнки явно не с той стороны, Агафья злилась не на шутку. И вот сейчас Сашка сгоряча получил по спине мокрым полотенцем. Соловей хрипло расхохотался и тут же его смех резко оборвался, когда мышцы напряглись и края раны на плече чуть расширились. Мужчина зашипел от боли. — А ты чего? — повернулась она к нему. — Дохохотался? Допрыгался? От сейчас ты у меня получишь на орехи... — Ой, не надо, тётушка Агафья! — взмолился разбойник, поморщившись. Старушка вздохнула и принялась протирать рану всё тем же полотенцем, прополоскав его в надтреснутом тазике с холодной водой. Повернувшись к виновато понурившемуся Абрикосову, смягчившись, приказала: — А ты беги-ка к Искуснице сейчас, и одолжи у неё иглу калёную, цыгансткую. Да нитку потолще. Дважды повторять не пришлось. Парень выскочил за порог, громко хлопнув дверью. Агафья покачала головой. Эх, молодо-зелено... *** — Немедля поставь меня на землю! — прошипела Ядвига, когда Велес остановился перед самым порогом мэрии. Не хватало ещё, чтоб её в таком положении Кощей с Василисой увидели. Опосля насмешек не оберёшься... — А что, Искорка моя, не понравилось, что ли? — усмехается бог, и ведьма густо краснеет. От ведь гад! Знает же, за что щипать! — А не понравилось! Пусти, говорю! Мужчина, словно нехотя, оказывая ей большую услугу, опустил Ядвига на твёрдую землю. Однако отпускать от себя не спешил. Притянул к себе за талию и заглянул в глаза. — А мы, Яшенька, всё равно поговорим! — с нажимом произносит он. Ведьма отвернулась, тщетно стараясь спрятать от него пылающие багрянцем щёки. — Вот ещё! — фыркает она, пытаясь оттолкнуть Велеса от себя и вырваться из его хватки. Дракоша прыгает выкруг, пытаясь как-то помочь тётушке. Но безрезультатно. — Яга! — с предупреждением и угрозой в голосе произносит бог, нахмурив брови. Ядвига строптиво вскинула подбородок. — Не смей сокращать моё имя, ирод! — шипит она, но в глазах уже нет той неприязни, что была пару минут назад. Как говорят, от ненависти до любви один шаг. — Да хоть и ирод! — неожиданно смеётся Велес, заметив эту искорку в глубине её зрачков. И тепло добавляет: — Зато любимый. — Дурак! — вновь прошипела Ядвига и, притянув мужчину к себе за воротник, крепко поцеловала его. Выглянувшая из-за угла Василиса застыла столбом. — Да-а... — потрясённо протянула она, но тут же, опомнившись, сердито прошептала: — Нашли время... — Василис, ну ты просто коренная обломщица! — усмехнулся Финист, неслышно подойдя сзади. — Сердцу, знаешь ли, не прикажешь – время, обстоятельства – ему плевать. Пусть хоть кто-то будет счастлив. — Да... — тихо ответила Василиса, но тут же возмущённо повернулась к нему: — Ты откуда такой ванили понахватался?! Ясный Сокол неопределённо пожал плечами. Премудрая вздохнула. А знаете... В чём-то он определённо прав... *** Мэй скрипнула зубами, в очередной раз поднимая и опуская тонкий, лёгкий меч. Очередная тень с визгом рассеивается в воздухе. Белоснежка взяла на себя солдат – всё-таки принцесса не была магом. Её клинки со свистом рассекали воздух. Обе девушки уже почти выдохлись. Силы были на пределе, а толпа врагов вокруг всё не уменьшалась. — Их слишком много... — прохрипела дриада, отступая назад. — Что будем делать? — Тут два варианта. — тяжело дыша, ответила Снежка. — Либо поднимаем белый флаг, либо погибаем как герои. — Как по мне, оба плана так себе. — устало отозвалась Мэй, в который раз поднимая в ослабших руках меч. — Сдаваться – позорно, погибать – рано. — Ну а что ты предлагаешь? — немного истерично отозвалась черноволоскя принцесса. — Бежать? Да хрен нас кто выпустит! — Не бежать. — нахмурилась изумрудистая. — Сражаться. До последнего издыхания. Но не ждать покорно, пока всё будет кончено! — Да чёрт с тобой! — зло отозвалась Снежка и с неожиданной яростью отбила атаку, летевшую на неё из-за спины. — Всё одно сделаешь по-своему, зачем спрашивала только... Время текло медленно. Прошли считанные секунды, но казалось – минуты и часы. И тут над вершинами леса взвился звериный рык, заставляя испуганно слететь с веток толпы разномастных птиц. По земле пробежала дрожь. Из-за зарослей осоки вышел огромный, гордый лев с пышной золотистой гривой. От него разило магией, не ощутить которую было невозможно. Солдаты всего на пару секунд застыли в ступоре, но потом, с воинственными криками ринулись на льва. Однако тут же отлетели в сторону, отброшенные ударом мощной лапы с огромными когтями. Лев снова зарычал. Узревшие его мощь воины Морока поняли, что числом его вряд ли возьмут. Они тихонько отползали в стороны, опасаясь поворачиваться к зверю спиной. — Пошли вон! — прошипел лев на чистом русском языке и повернулся к Мэй и Белоснежке: — Вы в порядке, леди? — Да. Особых повреждений они не нанесли. — Белоснежка задумчиво оглядела себя. — Но вот вымотали порядочно. — Аслан! — Мэй зарыдала и уткнулась в гриву льва. — Водонапорная башня разрушена! Как же теперь... — Среди нас предатель... — тихим, звенящим от праведного гнева, голосом ответил Аслан. — Они отрезали нам все пути в город. — И что же теперь? — Снежка перевела на него широко распахнутые, по-детски наивные карие глаза. Лев вздохнул. — Очевидно, теперь мы можем только ждать... *** Морок стоял в огромном зале. Перед ним огромное зеркало в почерневшей от времени оправе. Смотрит на него уже не с той боязнью, какая была раньше, а с ревосходительством. — Ну что ж? — говорит он с явной издёвкой, оглядывая тёмное облако за стеклом. — Ну и кто из нас теперь господин? — Ты ещё поплатишься за свои слова, человечишка! — шипит тёмный дух. — Пока у меня камень, ты ничего не сделаешь. — самодовольно заявляет Морок, поглаживая висящий на шее гладкий белый камень с фиолетовыми кристаллами внутри. — Ты не вечно будешь на высоте. Чем выше заберёшься, тем больнее будет падать, когда я столкну тебя с вершин. — прошипел дух. Морок рассмеялся. — И не надейся. Этого никогда не будет. Сзади неслышно подошла Мара, шурша полами чёрного плаща. Подойдя вплотную к спине князя, прожигала взглядом тень в зеркале. Сознание Чернобога было заперто в чёрном зеркале уже много столетий. А сила – в зеркалах-близнецах. Чёртов Белбог! Ладони девушки скользнули по плечам Морока. — Мой князь... — томный шепот разносится в тишине. — Довольно... — Оставь, Мара! — резко отозвался князь, взмахнув полами плаща. Тёмная сущность скрипнула зубами со злости. — Я хотела по-хорошему. — мурлыкнула она, и мужчина вдруг ощутил, как что-то тяжелое обхватило его запястья. Он дёрнулся, звякнули полупрозрачные, голубоватые кандалы, взметнулась белая цепь. — Что ты?!.. — Морок потянул за цепи, стараямь вырваться, но чужая магия держала слишком крепко. — Извини, сладкий, но такой, как ты, мне не нужен. — Мара спокойна. С неё вся официальность, и прорезалась тьма, зло в своей чистой ипостаси. Неожиданно зеркало треснуло. Между осколков проскользнула тёмная дымка. — Нет... — Морок широко распахнул глаза и на секунду замер. Мара потянула за цепи сильнее, не давая дотянуться до висевшего на груди алатыря. Тёмная сущность резко ринулась вперёд и ударилась в грудь князя. Девушка отпустила цепи и князь, точнее, его тело, грузно упало на каменный пол. Несколько раз конвульсивно дёрнулось. Из глазниц и рта хлынул лиловый свет. Через пару минут всё стихло. Мужчина распахнул глаза, блеснувшие тёмно-фиолетовым. Но это был уже не Морок. Он поднялся с колен и отёр из уголка рта ручеёк густо-бордовой крови. Оглушительно расхохотался. Мара слабо улыбнулась и сделала пару шагов вперёд. — Хозяин... — она опустилась на одно колено и в темноте зажглась её улыбка. Мужчина опустил руку ей на голову. — Ты молодец, Невермора... Тёмный демон, исходное зло, сам Чернобог... вернулся...