White coffee

      Когда мечты затаптываются собственными ботинками, ты глотаешь свои слёзы, захлёбываешься сухой злостью, просто ломаешь себя, роешь могилу своему будущему, падаешь на холодную землю от бессилия, закрываешь глаза, потому что солнце продолжает светить так же ярко, ты топишь разочарование в ближайшей грязной реке, моешь там руки, разбавляешь воду каплями крови из твоего сердца, улыбаешься разбитой улыбкой, вдыхаешь аромат отрезанных крыльев, растворяешься в жизни города, наблюдаешь за людьми, чувствуешь себя тенью и легко вздыхаешь. Птица делает последний взмах крыльев и скрывается за облаками. Она летит к расцвету солнечного цветка чужой мечты.       Сколько себя помню, я всегда любила плохую погоду. Чтобы на улице не было ни одного лучика солнца, чтобы всё небо было серым и безжизненным, чтобы по тротуарам гулял промозглый ветер, чтобы шёл ливень или бушевала метель, которая сносит с ног случайного прохожего. Тогда я выйду на улицу и вдохну полной грудью холодный воздух, он распространиться по всему телу, обжигая морозными объятиями. И я буду чувствовать себя как никогда свободной. Может быть, улыбнусь, посмотрю на пустынные улицы с изредка проезжающими машинами и буду несказанно рада.       Тяжёлые биты ночного клуба отдают в черепной коробке головной болью. Тук-тук. Запиваю какую-то таблетку апельсиновым соком, бросаю взгляд на пьяного мужчину лет тридцати за барной стойкой рядом с собой, вздыхаю и нахожу глазами объект моей цели. Парень стоит на небольшом балкончике, выходящем из вип-зала, он о чём-то разговаривает с рядом стоящими людьми в чёрных костюмах, расслабляет свой галстук и кидает взгляд в сторону выхода. Не так быстро. Я незаметно достаю маленький фотоаппарат и делаю несколько снимков. Совсем не то, что нужно, хотя, этого может и хватить. Заказчики у меня бывают разные: одни просят подловить мужа, которому не доверяют, на измене, другие хотят узнать в каких кругах «вариться» тот или иной человек, так сказать, третьи же — самые прибыльные — пользуются услугой слежения, они дают мне человека, а я снимаю с ним всё, что только можно, и узнаю о нем всё, по мере возможного. Поднимаюсь в вип-зал, благо людей сегодня много и никто не замечает меня, показываю пропуск и сажусь за дальний диванчик. Обзор тут получше. Делаю ещё несколько снимков. И больше мне ловить тут нечего. Через некоторое время встаю и ухожу из клуба, вдыхая свежесть ночного воздуха. Ловлю такси и еду домой. Завтра отправлю снимки заказчику.       Уже несколько часов сижу в одинокой кофейне на окраине города и жду человека, захотевшего со мной связаться и обсудить нюансы нового дела. Сказать, что я была известна почти во всех кругах, не сказать ничего. Обычно я беру заказы только у богачей, и обычно они относятся к первому или второму пункту моих заказов, тогда все тонкости можно обсудить по телефону, но иногда попадаются заказчики и по третьему пункту, и тогда они уже сами просят встретиться где-либо в городе. Почти всегда они из криминала. Почти всегда я не беру эти заказы, не просто потому, что они не самые добрые люди на свете, но и потому что, кто его знает, за кем мне там нужно будет проследить, и кем он окажется. Тут уже идёт угроза собственной жизни. Не буду говорить, что я всем отказываю, потому что сама работаю на не слишком легальную организацию, поэтому и с законом сильно не дружу, но всё-таки подводных камней там много. Когда пошёл уже третий час моего ожидания, я решила оставить этот фарс и уйти. Но уйти я так и не смогла, так как на встречу-таки пришли.       Человек представился Хосоком, а его слишком радостная улыбка заставила насторожиться. Имя-то подставное. Протянув мне для изучения какую-то папку, он заказал себе американо, изучая мою реакцию. Пройдясь глазами по тексту, поняла, что это лишь сухая информация на некого «Лео» — информация, которую нужно дополнить тем, что он скрывает. — То есть, то, что мне нужно найти, может быть совершенно любого рода информацией? И нет никаких строгих требований, по типу: «только личная жизнь» или наоборот? — слишком подозрительный тип и слишком подозрительный заказ. — Да, — Хосок криво усмехнулся. — Мне нужна любая информация. По истечению контракта на мой заказ, если ты его возьмёшь, конечно, я, может быть, продлю его. Но один нюанс всё-таки есть, мне нужно, чтобы всё было выполнено настолько чисто, чтобы он даже никогда и не узнал о том, что за ним следили. — Значит, того, что он скрывает действительно много… В документах так и не написано, кто он и чем занимается, — подмечаю я, в сотый раз пробегаясь по бумагам глазами. — Глава мафиозной группировки. Чем он занимается, догадаешься, — опять улыбнулся, будто самый счастливый человек в мире. — Работаете на него? — мотивы всё-таки всегда интересны. — Скорее, против него, — кофе в руках Хосока начал медленно остывать. — Есть какие-нибудь противопоказания насчёт Лео? В смысле, что он любит, какие вкусы и так далее. Я беру это дело, — смерила заказчика внимательным взглядом. — Такого я не знаю, но… постарайся не пораниться, когда выполняешь задание и находишься рядом с ним. Он заметит, — он поднялся из-за стола, заставив насторожиться сказанной фразой. — Удачи, сладенькая! — Хосок ушёл так быстро, что я даже не успела понять до конца, как он меня назвал, и во что я попала.       Уже неделю пытаюсь продвинуться в своём деле, но Лео ускользает, как песок сквозь пальцы. Не могу его догнать. Решаю сменить тактику, поэтому на следующий день устраиваюсь каким-то офисным работником в его компанию. Послушаю сплетни, может, поговорю с его секретарём. Когда замечаю высокое стеклянное здание, где каждый день совершаются какие-то важные сделки, падают и поднимаются разнообразные акции, в груди что-то сжимается. Я могла бы иметь такую же жизнь… А где-то в своём кабинете сидит человек, который руководит этим всем. Уже к обеду узнаю, в каком клубе он любит сидеть со своими заместителями, с какой девушкой может иметь роман и в каком заведении отдыхает сам. Если заявлюсь во все эти места сразу, то он непременно заметит.       Обычная серая кофта, чёрные джинсы, стакан апельсинового сока и снова болящая голова. Снова запиваю соком какую-то таблетку. И снова высматриваю объект моей цели. Снова вип-зал. Иногда кажется, что клубы абсолютно не меняются. Что в них играет одна и та же музыка, что люди в них тоже абсолютно одинаковые, весёлые и не совсем трезвые. Тогда начинает казаться, что я сижу за барной стойкой, как белая ворона, хотя в мою сторону никто и не смотрит. Кидаю взгляд на лестницу к стеклянным дверям в вип-зал и встречаюсь с таким же стеклянным взглядом того, за кем слежу. Лео, прислонившись к стене на лестничной площадке, безучастно изучает меня. Я начинаю лихорадочно думать, чем могла себя выдать или что могло его привлечь, поэтому даже не замечаю, как какой-то парень чуть не сносит меня со стула, при этом обливая своим напитком, что до этого держал. Я разочарованно осматриваю испорченную вещь, устало вздыхая. Парень что-то пробормотал и растворился в толпе.       Мне же пришлось идти в туалет, замывать это пятно и промокать тысячей салфеток. Смотрю в зеркало на девушку обычной внешности с иссиня-чёрными волосами, заплетёнными в две косы, карими глазами, и в который раз думаю, что же я теряю в своей жизни, занимаясь этой работой. Пятно на кофте немного высохло и смотрелось уже не так ужасно. Постояла ещё несколько минут и вышла в основной зал.       В вип-зале наверху набралось народу, но даже если я туда зайду, Лео, скорее всего, увидит меня. После недолгого самокопания, я всё-таки поднимаюсь к дверям, ведущим к «высшему» обществу. Захожу, садясь за дальний столик, сразу же заказываю какой-то безалкогольный коктейль, искоса рассматривая всех окружающих. Вот сотрудники компании Лео, вот люди из другой организации, они обсуждают все нюансы сделки. Вот просто какая-то группа людей. Объекта слежения нет. Незаметно фотографирую всех присутствующих, а потом делаю вид, будто сижу в телефоне, просматривая какие-то новости в социальных сетях. Потом в зал заходит и Лео, сразу же заводя разговор, но всё равно ловлю его взгляд. Я сижу ещё минут тридцать, достав блокнот, рисую и что-то записываю. Кажется, это просто строчки из песен, которые я запомнила. Иногда делаю пометки из того, что удаётся услышать. Это даёт мне возможность наблюдать за всеми, а им думать, что я чем-то занята. Вроде ничего необычного, если бы не появление странного человека, которого до этого с ними не было. Он как-то сразу присоединился к компании, но ни одни, ни другие его явно не знали, кроме Лео. Когда я проверяла тех, кто должны были придти, человека в списках не было. Я каким-то чудом услышала имя незнакомца и записала его на форзац блокнота. После ещё немного посидела и решила уходить. Будет странно, если я останусь до того момента, как Лео тоже захочет уйти, тем более после того, как он меня заметил.       Иногда хочется растоптать себя, вмять в землю, захлебнуться песком, а слёзы будут похожи на грязь. Хотя… слёз не будет. Будет тихая истерика — когда глаза красные и опухшие — но слёз не будет. Их уже больше нет. Этих маленьких солёных дорожек. Тогда, растоптанный, ты будешь лежать на холодной поверхности, цепляясь тонкими пальцами за сухую траву, стараясь не провалиться вниз, в бездну отчаяния. Ты даже не заметишь, что втаптывал себя в землю не ты, а люди.       Работа была весьма сложной. Хосок был рад услышать имя незнакомца, пришедшего тогда в клуб, но большего узнать не удавалось. Подходил конец рабочего дня. Ровно в шесть часов, я поднялась из-за стола, спеша выйти из офисного здания. Ветер развевал распущенные волосы, а шарф совсем не спасал от холодного воздуха, но, тем не менее, это не остановило мой сию минутный порыв пойти погулять по парку, который находился недалеко от работы.       Быть одной стало в порядке вещей, когда я ступила на свой жизненный путь. Мне встречались разные люди, но они никогда не задерживались в моей жизни надолго, будто это — злой рок, который преследует меня с самого рождения. В меру моего воспитания, в меру моей истории, о которой я в праве умолчать, все знакомые были, увы, гнилыми людьми. Я доверяла некоторым настолько, что их поступки и отношение ко мне могли меня почти сломать, но я обрывала всё до точки не возврата, отрезала все нити, и наверное поэтому сейчас у меня нет никого, кто мог бы искать меня в случае чего, кто мог бы ждать меня или кто бы мог просто звонить мне иногда, спрашивая, как дела и тепло ли я одеваюсь. Когда ты обрываешь с человеком все связи, когда разрываешь на части все воспоминания, связанные с ним, на душе становится пусто и свежо, до звона глухо и очень-очень темно. А потом ты чувствуешь незыблемую лёгкость, будто ты действительно сделал правильный выбор.       Остановилась у скамейки на одной из аллей, села, смотря на небо. Потихоньку день начинала сменять ночь. Когда-то я любила смотреть на звёзды, думать, что полечу в далёкие галактики и что звёзды освещают только мою тропу, а потом грёзы разом разрушились, я перестала мечтать и жила в реальности, что звонким набатом отдавала в черепной коробке. Не сразу заметила человека возле скамейки, безмолвно стоящего и смотрящего куда-то в небо, как и я секунду назад. Видимо, гулял и размышлял о своём. Но это мне совсем не на руку, ведь будет казаться странным увидеть меня в клубе, в этом парке, да ещё и на своей работе, если решит раскопать на меня информацию. Лео медленно повернул голову в мою сторону, сверкая чёрными глазами, будто агатами. Наши взгляды пересеклись. Он подошёл к скамейке и опустился на неё, тихо вздыхая. — Почему следишь за мной? — его голос был по-весеннему тёплым, высоким и ярким. Я не сразу поняла его вопрос. — Я не слежу за вами, просто так получилось, что мы оказались в одном и том же клубе и в одном и том же парке. Я просто гуляла, — он смотрел вперёд, и профиль его мне нравился всё больше. — Я видел тебя с Хосоком, с простыми людьми он не общается, — поворачивает голову в мою сторону, а сердце моё начинает отбивать бешеный ритм, ведь мне нельзя раскрываться, но слова его обескуражили меня. — Я не знаю, о ком вы говорите, — попробую сыграть «дурочку». — Ты не проведёшь меня, Хван Шин Лин, — назвал по имени, хоть и ненастоящему, но имени. Оно указано в договоре о работе. — Чего вы хотите? — стало заметно темнее. — Оставь свою слежку за мной, Хосок не тот, кто в итоге оставит тебя в покое после всего, что ты обо мне узнаешь, — мужчина мрачно улыбнулся своим мыслям, смерил меня внимательный взглядом и встал со скамейки. — Хосок ведь нашёл то, за чем отправил меня следить, не так ли? Ему ведь от вас ничего не нужно… — отпустила голову, анализируя всю ситуацию, волосы неприятно спали на лицо.       Увидела его ноги в лакированных ботинках, остановившиеся напротив меня. Лео отодвинул одну прядь чёрных волос с моего лица, взяв за подбородок. Попыталась отодвинуться, но ледяные руки сомкнулись сильнее. — Да, ты права — ему нужна ты, — он улыбался глазами. — Зачем? — я же откровенно не понимала, о чём он говорит. — Чтобы выпить всю твою горячую кровь. Но ты же не хочешь, чтобы он это сделал? — глаза стали отчуждённее и холоднее. — Поэтому ты можешь пойти со мной, — поджатые губы говорили об его внутренних раздумьях. — Какую кровь? Вы смеётесь надо мной? — как же это абсурдно звучит. Вырвалась из-под его руки, вставая со скамейки и неприятно царапая руку. В некоторый местах проступили капельки крови.       Вместо чёрный агатов на меня смотрели алые рубины. Ветер трепал волосы существа, о котором ходят легенды. Клыки его были чуть вытянуты и видны из-за верхней губы. Сознание обуял страх. Как на зло, в парке больше никого не было.       Вампир оказался возле меня, аккуратно беря за руку и слизывая капли крови. Я стиснула зубы. Лео нехотя поборол вдруг появившуюся жажду, смиряя меня затуманенным взором. Руки обессиленно опустились к ногам. — Теперь мне нужно забыть о прошлой жизни? — вопрос прозвучал, как гром среди ясного неба, так же пугающе-обречённо. — Да, забудь обо всём и обо всех, — он чуть отошёл, давая вздохнуть полной грудью. — Вы безжалостны, Лео… — на небе появилась более-менее заметная растущая луна. — Отныне, зови меня Тэгун. А безжалостно бывает только время, Тиен — никакие вампиры, никакие люди с ним не сравнятся — это будет твоим первым уроком в мире бессмертных, — статный мужчина пошёл вперёд к небесам.       Спустя века, спустя непрерывно сменяющиеся лица, спустя нескончаемые слёзы по утерянным чувствам, в сердце его постепенно начала угасать человечность. Вампирские хроники