Парадокс Эспера

*** Эта палата мало чем отличалась от той, в которой Мугино очнулась в свой первый день в… новом качестве. Разве что всяких приборов было поменьше, но это понятно, все-таки здешняя пациентка была не настолько безнадежна. Хотя странно, что её определили в одиночную палату, точнее перевезли сюда этим утром. А также допустили к ней Панацею, причина всех этих телодвижений могла быть только одна… На самом деле Шизури хоть и знала, что вполне может пересечься с этой девушкой, но целенаправленно её не искала. Лишь поиски Панацеи привели её к этой палате и то из-за того, что в списке обхода целительницы взгляд зацепился за знакомое имя. Не то чтобы в посещении был какой-то большой практический смысл, разве что узнать кое-какую информацию, но Мугино что-то прямо захотелось увидеть её. - Привет, Карин. Ох ты! Паршиво выглядишь, - поприветствовала она знакомую Мэдисон, ворвавшись в палату даже не потрудившись постучаться. – А я-то думала, что это мне сильно досталось! Карин, до этого глубокомысленно пялившаяся в окно, вздрогнула от такого приветствия и развернулась всем корпусом в сторону незваной гостьи. Это резкое движение было лишним, так как выпило все имеющиеся у неё силы. Она болезненно охнула и обрушилась прямо на подушки. Мугино оценивающе цокнула языком, подходя поближе и рассматривая её внимательнее. Плен у Барыг, куча насильно введенных ей психостимуляторов, не самые лучшие условия содержания и лечение всего этого добра сделали из цветущей и хорошенькой девочки пособие по анатомии. Усохла она примерно вполовину, её насыщенно черные и сильные волосы безжизненно висели вниз и выглядели слежавшейся мочалкой. Теплые карие глаза погасли, губы потрескались, и там же пролегла горькая складка, добавляя ей несколько лет. Выглядела она не на свои семнадцать, а на все двадцать пять с серьезными проблемами со здоровьем. Впрочем, ей еще повезло, могло быть куда хуже, по крайней мере она была жива и в своем уме. Можно представить, что бы с ней стало не найди Феликс того урода и не начни Мугино штурм до конца сделки с ходящими под наци ублюдками. Учитывая, что в её облике ясно прослеживалось добрая доля крови латиносов, вряд ли бы с ней церемонились насколько бы ценной заложницей она ни оказалось. А она сильно вряд ли была таковой, все-таки не ребенок какой-нибудь важной шишки, а дочь в меру скромных родителей с небольшим бизнесом. - Это ты, Мэдисон? Извини, сразу тебя не признала… Ты изменилась, стала повыше? - не сразу узнала Карин вторженку. Поморщилась и нащупала на тумбочке очки, после чего, нацепив их на себя, приобрела еще более жалкий и болезненный вид. – Да, ты стала выше… И что-то сделала с волосами. - Ничего от твоего взгляда не скроется. Знаешь, я тебя тоже не сразу признала, - рассмеялась Мугино подходя поближе к койке. – Я слышала, ты попала в переплет. Похищение, насильное пичкание веществами и чудесное спасение. Теперь же вижу, что все было действительно серьезно. Ты как? - Нормально, сперва меня грозились запереть в этой пыточной на несколько недель с обязательной прочисткой организма и жуткой диетой, но потом все устаканилось, - поморщилась девушка, не делая никаких лишних движений и даже дыша с осторожностью. - А этим утром ко мне пришли люди в форме СКП и за пару вежливых вопросов меня исцелила Панацея. Насколько это возможно. - Вау, так я не одна такая уникальная из Уинслоу. Так-то Панацея довольно занятая девушка, - Мугино не сильно удивилась информации. Похоже кто-то действительно наскипидарил СКПшников, раз они так яро начали рыть копытами землю. Белл лежит здесь уже почти полные два дня, а её только этим утром опросили, да еще и с привлечением Панацеи! Сильно их припекло. – И какому из кейпов ты перебежала дорожку, раз тебя удостоили такой чести? Мне лично для этого пришлось подставиться под щит Бесстрашного. - У тебя после всего произошедшего что-то не то с чувством юмора стало. Оно и раньше было не фонтан, но чтобы настолько отдавало цинизмом… Тебе надо меньше общаться с Хесс, - кисло поморщилась Белл, которую отношение Мугино явно не вдохновляло. – Отвечая на твой вопрос. Нет, я не подставлялась под удар кейпа, господам из СКП было крайне интересно узнать о моих злоключениях и получить как можно больше информации о тех, кто меня из той ямы вытащил. - О! Как интересно. И что ты помнишь? – живо заинтересовалась Мугино, и, в кои-то веки, не выходя из образа Мэдисон, та была той еще любительницей и распространительницей сплетен. И уж точно не слезла бы с такого источника жареных фактов. – Если тебя конечно не обязали молчать. - Какое там! Я с трудом помню, как меня похитили, а уж время в плену в моей памяти вообще размазалось тонким слоем. Помню урывками и очень смутно. В голове только мутные образы всплывают, - поморщилась и потерла виски Карин, кидая взгляд на небольшой альбом для рисования. – Помню, что кого-то пыталась заблевать, что кто-то отвесил мне затрещину и отвел под ледяной душ. Помню, как меня потом упаковали в теплое одеяло и оставили дожидаться врачей. Можешь посмотреть, я пыталась визуализировать образы в своей голове. Получилось не очень… Мугино лишь усмехнулась на этот пассаж. Феликс действительно был с ней деликатен, но вот попытка заблевать только подошедшую Шизури была в корне неверной. Пусть это не было сознательным актом, а лишь попытками организма избавиться от вколотой дряни, но разгоряченной после драки и экспресс-допроса эспера это мало волновало. Вот и пришлось отвесить её хлесткую пощёчину и устроить контрастный душ. Что потерялось в памяти девушки, так это первая помощь, которую Мугино ей все-таки оказала. Альбом пестрел зарисовками, пусть и было видно, что при их рисовании девушка порой не могла совладать с собственной рукой. Но даже несмотря на это получилось вполне себе неплохо, как художница Белл превосходила Мэдисон, даже не столь талантом, сколь выучкой и упрямством. Младшая Клементс была вполне себе хорошо одарена в этой области, вот только серьезно развивать в себе эту склонность она не желала. Зарисовки были больше похожи на черновые наметки, первые из них были по сути пейзажем за окном госпиталя и кое-какие зарисовки. Но вот следующие наброски… Белл явно искренне хотелось вспомнить своих невольных спасителей. В двух размытых силуэтах действительно можно было угадать и Феликса, и саму Мугино. Вот только это если знать на что смотреть и понимать, что художница захватила лишь общие детали, которые сложно отнести к конкретной личности. Лица были скрыты тенью и размыты, одежда тоже сложно поддавалась классификации, из всего рисунка можно было узнать, что спасители Карин – долговязый и худой парень, а также девушка, о которой вообще ничего конкретного сказать нельзя. Странно, что она вообще запомнила их в таком сумеречном состоянии, но человеческий разум горазд на сюрпризы. Было бы несколько хуже, если бы она запомнила их в мельчайших деталях. Мугино не сильно пыталась скрыться, но все-таки не хотелось так быстро попадать на карандаш СКП. По крайней мере до той поры пока она не преодолеет порог Третьего, в идеале Четвертого, Уровня. - Как я вижу, свой талант к рисованию ты не потеряла, - прокомментировала рисунки Мугино, пролистав весь альбом. Он был заполнен яростными попытками девушки вспомнить, из-за чего кишел порой весьма психоделичными картинками. Отражением того искаженного восприятия, в котором пребывала заложница. – Но, судя по всему, ты не можешь вспомнить своих спасителей? Жаль… - Да, жаль немного, но я тешу себя мыслью, что они еще себя проявят. И тогда я смогу сказать им спасибо, - рассеяно отозвалась Карин, пребывая где-то в своих мыслях. – К тому же я сильно сомневаюсь, что пришедшие из СКП жаждут похвалить их за мое спасение, скорее уж наоборот. - А что так? Не веришь нашему доблестному СКП? – с отчетливой иронией поинтересовалась Мугино. – Впрочем, правильно делаешь, этой ночью случилась массовая драка всех со всеми и, судя по слухам, наши «защитники» прибыли туда одними из самых последних. Форум ПХО до сих пор бурлит и изливается тонной недовольных комментариев. - Когда ты начала интересоваться этой тематикой? – удивилась Белл, снимая очки и устало массируя веки. - У тебя же совсем другие увлечения? - Знаешь, когда оказываешься в эпицентре схватки кейпов, сильно там выгребаешь, чуть не умираешь и отправляешься в тяжелую кому, приоритеты как-то сами собой перераспределяются, - суховато ответила Мугино. - О! Извини, не хотела напоминать тебе об этом, - спохватилась Карин, впрочем, без особого раскаяния в голосе. – И все-таки, что тебя привело ко мне? Не то чтобы я была против, но мы же не сильно ладили в последнее время. - А нужен повод проведать пострадавшую знакомую? Тем более что у меня сегодня был здесь прием, - поморщилась Шизури, которая и сама была немного удивлена своим желанием увидеть Белл. – Ладно, не будем об этом. Тебе что-нибудь нужно? - Бифштекс, хорошо прожаренный, с острым соусом и двойную порцию картошки, а не то я загнусь от местной диеты, - насмешливо фыркнула Карин. – К несчастью до выписки мне это есть нельзя, если не хочу еще здесь задержаться на неопределенный срок. Панацея меня, конечно, вылечила, но пока до местных светочей доходит этот факт, пройдет еще пара дней. - Намек поняла, как тебя выпишут, позвони мне, посидим в ресторане отца как в старые времена, я плачу, - улыбнулась Мугино, глядя на едва ли не истекающую слюной девушку. – Ну, а теперь я пойду, у меня еще есть дела. - Ловлю на слове. Ты просто обязана рассказать, что ты не поделила с Барнс и Хесс, - серьезно кивнула в ответ Карин. Мугино уже было развернулась и направилась к выходу, когда в спину ей прилетело неожиданно серьезное и с чувством сказанное, - и Мэдисон, спасибо, что пришла. Я с ума сходила, так что ты просто моя спасительница. - Обращайся, - бросила ей через плечо Шизури. Хорошо, что со спины Белл не могла видеть её крайне зубастой ухмылки. В последней благодарности спасенная девушка попала на все сто процентов. – Но постарайся больше не попадать в такие переплеты. Дверь палаты бесшумно закрылась, а Мугино, прислонившись к косяку, тихо перевела дыхание. Несмотря на то, что её желание увидеть Белл было спонтанным, не сказать, что сам разговор был пустой тратой времени. Увидеть пусть и истощенную, но живую девушку, спасенную усилиями её и Феликса, было весьма приятно и, как ни странно, этот краткий и сумбурный разговор весьма помог Мугино. Как будто внутри разжалась туго натянутая и готовая вот-вот порваться струна. Дышать стало легче, да и тяжесть в груди пропала. А еще совесть, до этого пусть и поутихшая, но не затыкающаяся ни на миг, перестала напоминать о себе. Интересно, с чего бы это?