Эвакуация

      Пытаясь избавиться от тяжёлых мыслей, Каору встряхнула головой, снова остановила взгляд на разрушенных воротах и скисла. У нее не было ни одной дельной мысли, как начать восстанавливать додзё. Кеншин, Саноске и Яхико пластами лежали в комнатах. У первых двух сил хватало лишь на то, чтобы дотащиться до туалета. Яхико вставать было категорически запрещено. Главный дом превратился в лазарет, а двор — в руины.       В первый день после их возвращения, около додзё собралась внушительная толпа. Весть о том, что хозяйка школы Камия Кашшин воскресла после своих собственных же похорон мгновенно разнеслась по округе. Приходили ученики, соседи, даже лавочники, у которых они с Кеншином обычно покупали овощи, рыбу и тофу. Все что-то несли, но в основном съестное и почему-то одежду. Ученики из школы «Маекава» предложили разгрести развалы.       Мегуми, однако, быстро пресекла поток ходоков. — Никаких гостей, никакого ремонта до полного выздоровления Кен-сана, — непреклонно сообщила она. — Я знаю чем всё это закончится. Он будет пытаться вставать, помогать и выздоровление затянется. Думаю тебе стоит подождать, Каору.       Мегуми пыталась контролировать все — от консистенции супа, подаваемого больным, до температуры пара в бане. Установила она и график посещений своих подопечных. Особенно строга была в отношении визитёров, намеревающихся добраться до Кеншина.       Каору, с одной стороны, поддерживала эти меры. Сколько она помнила, харизматичного странника хотели все и всегда. Он был страшно популярен в округе. Внимания Кеншина добивался каждый встречный— мужчины, женщины, дети…даже цветы в саду требовали его к себе. А он только и рад был вовлекаться в чужие проблемы. Для бесконечной вереницы маньяков, жаждущих с ним схватки, всегда бы заготовлен сакабато. Неизменно отказываясь обучать Яхико Хитен Мицуруги, он всё же занимался с ним практикой бесконтактного боя и тренировал на скорость. Каору правда подозревала, что он делает это ещё и для того, чтобы самому оставаться в хорошей физической форме. Он соглашался пить сакэ с Саноске и даже ходил с ним с игорные притоны. Он беседовал по душам с Мегуми, не пресекал её флирта, катал на плечах внучек Генсай-сенсея, терпеливо выслушивал очередные бредовые идеи Мисао и Окины… Он был обманчиво безотказен. Он принадлежал им всем и никому. — Мы ловили его и не поймали, — прошептала Каору. — Он уходил от нас, а мы следовали за ним. Как так вышло, что он стал нужен нам всем? Нужен как воздух...       По возвращении с острова они ни разу не оставались наедине. Мегуми бдительно присутствовала на всех их свиданиях. Вероятно боялась, что Каору ненароком покажет своё смятение, зарыдает или чего доброго расскажет Кеншину о снах. Чрезмерная опека Лисицы раздражала, но Каору предпочитала не спорить. В конце-концов, доктор была ей скорее союзником, чем соперницей. И она уже не в первый раз вытаскивала Кеншина с того света. Это стоило того, чтобы безропотно выслушивать жесткие нравоучения. Тем более, что Каору уже научилась пропускать мимо ушей половину замечаний настоящей, как себя именовала Мегуми, женщины.       Всю последнюю неделю Кеншин спал, накачанный успокоительным. Пробуждался всего лишь на пару часов в день. Каору тут же несла ему чай, бульон, немного риса. Старательно изображала оптимизм и щебетала какие-то глупости. Во время этих коротких встреч он неизменно брал её за руку, смотрел каким-то новым чудным взглядом и молчал. У Каору складывалось ощущение, что он до сих пор не верит в реальность происходящего.       Он осунулся. Тонкие черты лица заострились. Его странная, нездешняя красота не исчезла, но на неё наложилась едва заметная ломкая хрупкость. Явственно проступили чёрные припухлости под глазами. Конечно, он был истощён и телом и духом. Каору страшилась спрашивать о том, что он пережил за те 10 дней, что считал её мёртвой. — Сколько ты ещё будешь разговаривать с метлой, Каору-тян? — сердито проговорила она себе. — Голова в облаках — не лучший способ избавиться от разрухи.       Минут тридцать она остервенело сметала осколки черепицы, параллельно размышляя над тем, что деревянные остатки ворот было бы неплохо пустить на растопку бани. Пусть школа находится в очередном кризисе, но она не допустит, чтобы имя Камия Кашшин забыли в Токио! Как только они разберут развалы, она приступит к тренировкам и снова возьмёт уроки. — Выглядит страшно, но всё поправимо, — Аоши Шиномори, сменивший наряд шиноби на невнятный тёмный костюмчик европейского кроя, внезапно материализовался буквально из воздуха. — Мы недавно закончили ремонт "Аойи". Управились довольно быстро. Я могу помочь составить смету на строительные работы и проконтролировать их выполнение. Через месяц твоё додзё будет как новое.       Каору вздрогнула от неожиданности и чтобы скрыть смущение, принялась поправлять платок на голове. Она знала о роли Аоши в расследовании её фальшивой смерти и успела коренным образом поменять своё мнение о нём. Но даже с учётом этих обстоятельств, предложение Шиномори выглядело более чем неожиданным. — Не думаю, что у меня прямо сейчас хватит средств, — повесила голову она. — После того как банда Эниши разрушила «Акабеко» и школу «Маекава», Кеншин отдал им все наши деньги…       Но Аоши Шиномори похоже не желал выходить из роли ответственного друга. — Можешь не беспокоиться об этом, — не меняя ровной интонации сообщил бывший (или всё-таки действующий?) окашира. — Я должен был рассказать сразу по прибытии из Киото, но нас отвлекли другие дела… Так вот, с позапрошлого месяца в Нихон Гинко на твоё имя открыт счёт. Ежемесячно туда зачисляется по восемьсот иен. Скажем так, это правительственная пенсия Химуре за все его его многочисленные заслуги перед Патриотами. Он от этих денег, разумеется, отказался. Но Ямагата Аритомо, с которым я встречался сразу после этой истории с Шишио Макото, подумал, что ты будешь сговорчивее.       Каору распахнула глаза. Это была ошеломительная новость. Восемьсот иен! В газетах писали о том, что зарплата премьер-министра не поднимается выше пятисот. Правда вся верхушка правительства Мэйдзи состояла из бывших даймё и была далеко не бедна. Но для неё, помощника мастера кендзюцу, перебивающейся случайными уроками, это были гигантские деньги.       На восемьсот иен она бы смогла отремонтировать не только ворота и привести в порядок разрушенный двор. Хватило бы денег, чтобы положить новые полы в тренировочном зале, обновить стены, которые в последние полгода кто только не ломал… Каору непонимающе уставилась на Аоши.       Когда она не отвлекалась на сумасшедшие авантюры Кеншина, Каору зарабатывала от пятнадцати до двадцати иен в неделю. И это при условии, что давала уроки сразу в трёх школах. Примерно около ста иен в месяц удавалось выручить самому Кеншину. Способы его заработка оставались Каору неизвестны. Она знала только, что периодически он делал для клиники Огуни лекарственные порошки. Теперь-то она понимала, что этот, нехарактерный для бывшего хитокири навык, Кеншин приобрёл во время своего недолгого супружества с Томоэ.       Денег конечно всегда не хватало, но Кеншин обладал талантом экономить. У него даже имелся небольшой НЗ на непредвиденный случай. У Рурони, кстати, хранилась их общая касса. Каору уже привыкла все заработанные средства сдавать на хранение рыжеволосому, поскольку у неё самой деньги долго не задерживались. — Восемьсот иен? — воскликнула она. — Но это же очень много. И как я смогу объяснить появление такой суммы Кеншину… Ты же знаешь, что его невозможно обмануть. — И не нужно обманывать, — пожал плечами Аоши. — Позже поставишь его перед фактом. С учётом того, что Химура наверняка винит себя во всех разрушениях, учинённых группой Юкиширо Эниши, сопротивляться он долго не будет. В дальнейшем, во избежание внутренних конфликтов, я бы на твоём месте не использовал эти деньги на повседневные нужды. Рано или поздно Химура на тебе женится. У вас родятся дети. Будет возможность отправить их учиться на Запад, — пришёл к неожиданному выводу Аоши.       Каору покраснела. Сама ситуация, в которой Аоши Шиномори, некогда один из серьёзнейших противников токийского гуми, рассуждал об их с Кеншином общих детях и семейном бюджете, казалась более чем странной. — А почему обязательно на Запад? — пискнула она, цепляясь за последнюю фразу. — В новой эпохе сила измеряется не мечом, а знаниями, — окашира постучал двумя пальцами по гладкому лбу. — Для того, чтобы иметь возможность играть по правилам западного мира, а именно они сейчас устанавливаются в Японии, нужно понять эти правила. — Так. Вот прямо сейчас у меня голова разболелась от твоих умозаключений, Шиномори-сан. — пробормотала Каору, отводя глаза от спокойного и кажется слегка участливого взгляда Аоши. — Нынче самое главное — поставить на ноги Кеншина и Яхико. И да — нужно отремонтировать додзё. Мы с благодарностью примем твою помощь. — Очень хорошо, — удовлетворённо проговорил Аоши. — Тогда завтра мы отправляемся с тобой в Нихон Гинко. Будь готова выйти к десяти часам.       Он уже двинулся в сторону улицы, как Каору решилась его окликнуть. — Шиномори-сан, у меня к тебе один вопрос… Только не отказывай сразу, — выпалила она       Аоши развернулся и вопросительно вскинул бровь. — Что ты знаешь о политических убийствах времён Бакумацу?       Похоже, ей удалось заинтересовать его чуть больше чем обычно.