insatiable

Одноразовый бритвенный станок быстро пробегает по ключице и плечу. — На всякий случай, — поясняет Тормунд. Она согласно кивает. Игритт сидит напротив неё и внимательно следит за ними. Её лицо не выражает никаких эмоций, но она знает, что ей хочется завалить её вопросами. Тормунд натягивает перчатки и, подхватив бутылочку со спиртовым раствором, протирает её кожу. — Сейчас подсохнет, и нанесу гель, — он подхватывает зеленоватый пузырёк. — Не передумала? — Нет, — убеждает она и себя, и его. — Сколько это займёт? — Часов пять. Может шесть, — он выдавливает зеленый гель на марлю, начиная промокать кожу. — Точно не хочешь разбить процесс? — Точно. Тормунд довольно хмыкает. Он ходит по своему салону, сдвигая кресла в сторону и освобождая себе место. Она ещё раз оглядывает помещение, в котором находится. Чёрный блестящий паркет, серые стены с вкраплениями деревянных панелей. Столики завалены альбомами с эскизами. В дальнем углу фотки известных посетителей. На противоположной стороне — зона отдыха с большими пальмами в горшках и новенькой игровой консолью. Игритт приволокла из служебного помещения кресло-мешок, желая наблюдать за работой. Они вновь встречаются с ней взглядом и та не выдерживает: — Так почему ты тогда ушла?! — голос злой, непонимающий и слегка нахальный. — И не отвечала на звонки. — Он против того, чтобы я пила, — врёт она, вспоминая их пьянки. — К тому же, я сказала ему, что буду сидеть в каком-нибудь кафе, а не в баре. — А-а-а, — она морщит свой нос, и веснушки собираются в кучу. — Он выглядел грозно. Джон думал, что он ударит тебя. — Что? — она смеётся. — Это глупости. Мы всё решаем разговорами. Почти что, всё. Они снова замолкают. Она позвонила Джону спустя три дня и договорилась с ним о встрече. Он пришёл сразу же. Долго расспрашивал её, злился, грозился поговорить. Ей даже стало немного жаль его за неведение. О них никто не знает правды. Стоит признаться, что она и сама ничего не знает. — Ложись, — приказывает Тормунд. Она откидывается в кресле, пытаясь устроиться максимально удобно. Тормунд щёлкает пультом, и в глаза начинает бить яркий свет. Закрыв глаза, она ждёт, пока он подстроит свет под себя. — Не шевелись. Приоткрыв глаза, она следит за тем, что он делает. Уверенным движением, подхватив кальку, он прикладывает лист чуть выше её ключицы — так, чтобы контур рисунка отпечатался и на плече. — Готова? — усмехается Тормунд. — Ага. — Ну и отлично. Эй, сестрёнка, врубай таймер. Игритт улыбается и кивает ему головой. Тормунд усаживается на свой стул и, подхватив трансфертный карандаш, уверенно начинает наносить контурные линии. Она следит за ним, затаив дыхание. Малейшее неточное движение — и на её теле вместо красивой птицы может оказаться поросёнок с крыльями. Она чуть ли не смеётся, представляя себе такой исход. К счастью, рука Тормунда с невероятной точностью и твёрдостью движется, очерчивая линии. — Ты… — Ш-ш-ш, — останавливает он её. Она замолкает. Прикусив губу, следит за тем, как он оглядывает контур. Расплывшись в довольной улыбке, Тормунд подхватывает тату-машинку. Раздаётся тихий шум. — Постарайся не кричать, — усмехается он и склоняется над её плечом.

***

Она сжимает дрожащими руками тоненькую сигаретку. Где были её мозги? Чёрт! Набить фразу за час-полтора или рисунок? Уткнувшись лбом в поручень, она пытается перевести дыхание. — А я предупреждал, — ухмыляется Тормунд, протягивая ей холодное пиво. — Но ты же решила всё сама. — Это было неприятно, — выдавливает она. — Боже… Бородач хохочет. Она скомкано улыбается ему, делая глоток. Приятная прохлада разливается по её телу, взбадривая. На её губах расплывается улыбка. Интересно, как он отреагирует? Кстати, он ей звонил. Нахмурившись, она тянется к своему телефону, проверяя пропущенные звонки и сообщения. — Мы договаривались, что ты будешь отвечать на мои звонки – Ещё одно, через несколько минут: — Перезвони мне, немедленно! - И ещё одно: — Санса! - И, наконец, самое последнее, вызвавшее у неё скорее смех, чем страх: — Тебе пиздец — Пряча улыбку, она прикладывает бутылку к губам, делая ещё один глоток. Игритт уехала несколько часов назад, оставив её с Тормундом наедине и взяв с него обещание, доставить её домой в целости и сохранности. Он, может быть, и доставит, только вот дома её ждёт разнос. Да, она обещала, что будет ему говорить, куда пошла, но не в этот раз. Пальчики аккуратно дотрагиваются до ноющего плеча. — Не забудь обработать, — произносит Тормунд, смотря на неё. — Если будешь протирать и мазать, то за две недели точно заживёт. — За две недели? — она вдруг вспоминает о Мексике. — А купаться потом можно? — Ну-у-у, — тянет бородач. — Посмотришь по состоянию. — Он наклоняется, доставая из какого-то невзрачного ящика два ярких шлема. — Погнали? — Что? — она ставит бутылку на подоконник. — Погоди, ты серьёзно? — Он ухмыляется. — Мотоцикл?! — Харлей, — он протягивает ей шлем. — Доставлю тебя в целости и сохранности, как и обещал. — Ухмыляется он. — С ветерком. Она расплывается в улыбке, надевая на ходу шлем. Закрыв свой салон, Тормунд скрывается за углом, откуда через несколько секунд раздаётся громкий рёв двигателя. По телу бегут мурашки. Она чуть ли не прыгает на месте от радости, как маленький ребёнок, когда Тормунд останавливается рядом с ней. — Запрыгивай, — она переминается некоторое время с ноги на ногу, но затем залезает, хватая Тормунда за плечи. — Держись! И они резко трогаются с места. Из её рта вырывается радостный вскрик. Ветер гудит в ушах, играя её рыжими волосами. Она крутит головой, изучая улицы. Несколько подростков одобрительно гудят, когда они останавливаются на светофоре. — Вот это да… — доносится до её ушей, и прежде, чем она успевает что-либо ответить, Тормунд вновь срывается с места. Они несутся между машин, прыгая из ряда в ряд, то тормозя, то снова вырываясь вперёд. Очередной светофор начинает мигать, но Тормунд прибавляет газ, и они проносятся, вызывая у параллельного потока неодобрительный гул клаксонов. Не в силах сдержать своего восторга, она начинает смеяться. — Боже, — вырывается из её рта очередной вскрик, когда они резко тормозят. — Как и обещал, — ухмыляется Тормунд, помогая ей слезть. — Ещё увидимся! Никаких вопросов, договорённостей о встрече. Просто констатация. Она смотрит на мощную удаляющуюся спину до тех пор, пока её не скрывает машина. Перехватив в другую руку рюкзак, она медленно плетётся домой, чуть ли не засыпая в лифте. В квартире на удивление тихо. С опаской, заработанной за те месяца, проведённые с ним, она заглядывает на кухню. Келли таращится на неё, как на какой-то призрак. Её лицо не оставляет никаких сомнений — она влипла. Взглянув на тарелки, расставленные к ужину, она прикусывает губу. — В кабинете? — Да. Аккуратно ступая по начищенному до блеска полу, она идёт в его кабинет, представляя, что может её ожидать. В лучшем случае — он будет кричать, а в худшем? Она морщится. Так далеко у них ещё никогда не заходило. Даже, когда она целенаправленно бесила его, он умудрялся сдерживаться. Интересно, какую черту он провёл для себя? Войдя в кабинет, она застывает на пороге. Он даже не отрывается от бумаг, разложенных на столе. Рукава рубашки закатаны, волосы слегка взъерошены, а в пепельнице полно окурков. Она смотрит на его склонённую голову, чувствуя, как страх перед ним, смешивается с безумным желанием дать отпор. Только всё это куда-то пропадает, стоит ему поднять на неё свой взгляд. Тёмный, всё с теми же опасными бликами, сверкающими, как острая рапира. Вид у него упрямый и недовольный. Не желая слушать его возмущённые крики, она направляется к нему, бросая рюкзак на диван. Он даже не повёл взглядом, лишь левая бровь вопросительно взметнулась вверх. Преодолев разделяющие их несколько метров, она запрыгивает к нему на стол, предварительно убрав в сторону бумаги. Вот это да! Он снова ошарашен. — Какого чёрта? — с успевшей погаснуть злостью, интересуется он. — Мы договаривались! — Это был первый и последний раз, — он, не веря, покачивает головой. — Правда. — Санса, когда я предлагал тебе выйти за меня, я предполагал, что будет сложно, но чтобы настолько…. — Это же ничего не значит, — поддразнивает она его привычной фразой, видя, как он злится. — Совсем ничего. — Иногда, мне хочется, чтобы это действительно было так, — её лицо вытягивается. — Где ты была? Но вместо ответа, она тянет руками рубашку, пытаясь её снять. Несколько секунд она безрезультатно пыхтит, понимая, что левое плечо неприятно тянет и, наконец, сдаётся, смотря ему в глаза: — Помоги мне. — Санса, я не собираюсь заниматься с тобой сейчас сексом, — он зло сверкает глазами. — Я хочу знать, где ты была. — Ты можешь мне помочь снять рубашку или мне идти к Лотору?! — вскипает она. Он бросает на неё убийственный взгляд и встаёт. Пока он стягивает с неё рубашку, ей удаётся уткнуться в него носом и вздохнуть аромат, исходящий от него. По телу ползут мурашки. Маргери будет в шоке, узнав, что происходит между ними. Она с грустью вспоминает о подруге, раздумывая над возможностью встречи. Было бы неплохо отдохнуть где-нибудь вдвоём. Может, ей удастся уговорить его на это. — Что за… Их взгляды встречаются. Сделав резкий вдох, он отшатывается, смотря, на аккуратное изображение, застывшее под плёнкой. Его губы приоткрываются, опаляя её кожу горячим дыханием. — Ты серьёзно? — он не сводит своих глаз с маленькой, аккуратной птички. — Я… я даже не знаю, что сказать. — Поэтому я и не могла тебе ответить, — обиженно бубнит она, ожидая, что это хоть как-то подействует. Он ничего не говорит, но в его глазах она замечает странные искорки. Нервно сжимая слегка подрагивающие губы, он выпрямляется во весь рост, пытаясь скрыть от неё шок. Она хмуро смотрит на него снизу вверх, пытаясь догадаться, что творится у него внутри, но ей это не удаётся. Перехватив её взгляд, он наклоняется снова к ней. Теперь их лица на одном уровне. Несколько секунд, а может быть минут, они разглядывают друг друга. Впервые ей удаётся разглядеть еле заметную сеточку морщин вокруг его глаз. Интересно, а можно ли их стереть? Она неосознанно поднимает руку вверх, пытаясь дотянуться пальчиками до витиеватых линий. — Перестань, — бормочет он, тряся головой. — Ты голодна? Она удивлённо хлопает глазами. Он слишком быстро переводит темы, изменяет ситуацию, оборачивает всё так, как будет выгодно ему. — Да. — Пошли. Он стягивает с себя рубашку и протягивает ей. Недовольно поджав губы, она выходит из кабинета. Устроившись на стуле, следит за ним. Слегка спустив брюки, он с какой-то невероятной грацией, передвигается по кухне. Открыв холодильник, он некоторое время рассматривает его содержимое, пока, наконец, не достаёт тарелку с цезарем. — Какой у тебя любимый писатель? — спрашивает она, когда он садится напротив неё. — М-м-м, — задумчиво тянет он, ковыряя вилкой листья салата. — Джеймс Джойс. — Улисс? — Нет, — его губ касается улыбка. — Дублинцы. — Вино или коньяк? — Это что, блиц-опрос? — Что-то типа того, — он ухмыляется. — Итак? — Вино. Она продолжает задавать ему вопросы о хобби и музыке. Интересуется его любимыми художниками. Он отвечает порой резковато, словно не хочет делиться с ней этим. Под конец, ему всё же удаётся расслабиться, и она решает задать ему главный вопрос: — Почему ты никогда не был женат? Его лицо моментально темнеет. Поддавшись вперёд, он задумчиво скользит пальцем по столу, рисуя непонятные узоры. Она бросает взгляд на кольцо. Надо же, как странно. Ни он, ни она так и не снимают их. А ещё, никто из них не признаётся друг другу в том, что они чувствуют. Замкнутый круг. — Скажем так, — прерывает он своё молчание. — Если бы я не познакомился с тобой, то так и ходил бы холостым. — Но почему? — Почему? — усмехается он. — Санса, согласись, я не идеальный муж. — Ну-у-у, — тянет она. — Вообще-то, о таком, как ты мечтает минимум две девушки из ста. — Серьёзно? — смеётся он. — А ты одна из двух или все эти остальные? — А я сто первая, — он фыркает. — Я просто не понимаю, тебе тридцать пять, ты не уродлив собой… — Ну спасибо. — … у тебя есть возможность создать нормальную семью. Жена, дети. — Нет, — резко обрывает он её. — Я не хочу детей. Наверное, она сидит, раскрыв рот. Он молча следит за ней, пока на её лице сменяется эмоция за эмоцией. Она поджимает губы. Не хочет детей? Странная, тянущаяся со дна живота тяжесть, на несколько секунд лишает её способности двигаться и дышать. Нет, она, конечно, не думала о том, что у них когда-то зайдёт так далеко. Хотя, один раз позволила себе представить это. Да даже не один, а несколько. — Почему? — справившись с шоком, тихо спрашивает она. — Потому что я не… — он резко встаёт, бросая вилку на тарелку. — Санса, ты же ничего обо мне не знаешь! Я сидел на героине, курил травку, пил. — Она таращит на него глаза. — Это сейчас, я такой. Наполовину правильный. — Чуть ли не сплёвывает он. — Ребёнок? Я не готов к этому. Все эти соски, подгузники. — На его лице отпечатывается отвращение. Она сидит, застыв, даже не понимая, что он задал ей вопрос. Краем уха, она слышит, как он хмыкает. Подхватив бокал с вином, он быстро выпивает его и кивает ей: — Иди спать. Мне нужно ещё поработать.