Он, она...

Хоть в подвале и ощущалась сырость, он был довольно комфортабельным и довольно теплым. Она переоделась, быстро доела завтрак, села на спинку дивана и снова уставилась в окно. Теперь она ждала чего-то иного, доступного только ее личному пониманию. *** Когда начался кашель, она смотрела в темноту за окном. Она не просила ни таблеток, ни микстур, а он даже не спрашивал ее о кашле, будто это было в порядке вещей. Постепенно кашель усиливался. Затем она слегла в постель. Он принес по ее просьбе несколько тетрадей в клетку. Тогда-то она и начала писать некоторые короткие записи. "Он кормит меня, приносит все, что я попрошу, кроме газет". 5 марта, болезнь. "Я умираю. Я чувствую это, а он не замечает, будто смотрит туда, куда и не следовало бы вовсе. Он говорит, что любит меня. Я не хочу поднимать это на смех, но это же бред сумасшедшего. Хотя сумасшедшим он не кажется, скорее чем-то опечаленным". 19 марта, болезнь. "Если я умру, то меня, скорее всего, никогда не найдут. Я стала забывать, как выглядит мой младший брат. Некоторые черты лица матери тоже стали исчезать из моей памяти. Но я больше всего боюсь смерти. Смерти, и больше ничего. Когда-то понимаешь, что в жизни нужно бояться только смерти". 22 марта, болезнь. *** Она умерла 25 марта. Он нашел ее в сидячем положении. Облокотившись на упругую спинку дивана, ее немного прикрытые глаза смотрели на окно, уже ничего не ожидая. На щеках виднелись не то слезы, не то простые капли воды. Он закопал ее на заднем дворе дома. Вырыл довольно глубокую яму, уложил ее в землю. Он не стал читать ее записи - он просто разжег у себя в спальне камин, и выбросил тетради в пожирающее все пламя. Он все тщательно вымыл в подвале, просушил грузный от сырости ковер, заколотил окна досками, собрал все ее вещи, и поднялся наверх, в спальню, где, возможно, его ждала она...