Он, она...

Она услышала осторожные шаги. Бруски, прогнившие еще при прежних хозяевах, заскрипели под массой его тела. Вот лязгающий звук примочки от тяжелого замка, все такая же легкая и осторожная поступь. Такие шаги бывают только у человека, чаще мужчины, очень осторожного и обходительного. Она не спала, просто закрыла глаза и старалась казаться спящей. Если бы не маленькое окошко, заблокированное железной решеткой, ее шелковистые и румяные волосы обесцветились бы совсем. Навряд ли она могла догадываться, что его настроение оставляет желать лучшего. -Чертовы бродяги, - начал он, - шляются здесь, разглядывают, а стоит их припугнуть хорошенько, как тут же все разбегутся. Она открыла глаза. Тусклый солнечный свет бросился на сетчатку глаз. Пришлось зажмуриться, и снова закрыть глаза. Спустя некоторое время на щеках появились слезные железы. -Как спалось? Молчание. -Завтрак будет немного позже. Я принес кое-какую одежду. Ты можешь переодеться за ширмой, я не возражаю. Она по-прежнему молчала и продолжала лежать, будто была прикована к потрепанному дивану. -Я оставлю вещи на ширме. Как только ты окончательно проснешься, можешь примерить их. Твоих размеров я не знаю, так что довольствуйся тем, что есть. Он взглянул на нее, будто в последний раз, и, положив вещи на ширму, удалился. Она еще долго лежала в непонятном экстазе, затем встала, ополоснула бледное лицо холодной водой, и уставилась в маленькое окошко посреди голой стены. Казалось, она чего-то ждет: то ли чьих-то шагов, то ли чьего-то голоса. Затем она причесалась. Несмотря на сырость и некоторые неудобства, волосы ее оставались такими же румяными и пышными, и вовсе не потеряли своего одиночно блеска. Осторожная поступь, запах куриного бульона, запах свежего черного хлеба. Завтрак...