Это непозволительно

Лиза понимала, как же наскучила ей эта странная богатая жизнь, как она устала от постоянных слуг, приличий, этикета и, конечно же, своего мужа. В глубине души девушка мечтала ночью сбежать из своего роскошного дворца и скрыться где-нибудь с человеком, который бы любил ее всегда, до самой смерти… -- Это невозможно, Елизавета Андреевна, -- грустно произнесла уже уходившая служанка. Лиза осеклась. Неужели она произнесла это вслух?! Не сумев себя сдержать, она тяжело вздохнула и присела на кровать. -- Елизавета Андреевна, вам дурно? – тут же подскочила юркая горничная. Она была девушкой простой, не слишком уж боялась своих господ и искренне беспокоилась за барыню, отчего Лиза и любила ее больше всех в этом доме. -- Нет, нет, Машенька, ступай, -- едва слышно ответила графиня. -- Господин Данишевский просил вам передать, что ждет вас к завтраку в обеденной комнате, -- оттараторила служанка. Она стояла у двери, ожидая ответа. -- Передай же ему, что я не приду! – резко, даже несколько грубо, с обидой в голосе бросила Данишевская и отвернулась к стене. Машенька поклонилась и убежала, захлопнув двери. У Лизы было очень плохое предчувствие, причем она совершенно не понимала, как с ним справиться. Не вытерпев, она встала и подбежала к окну, распахнув его как можно больше. В комнату ворвался свежий утренний воздух. Стало немного легче. Забывшись, Лиза простояла так несколько минут, и опомнившись, тут же захлопнула створки, боясь простудиться. Нет, все-таки стоило пойти на трапезу с мужем. Накинув еще что-то поверх платья, графиня распахнула двери своей комнаты и направилась вниз. -- О, Елизавета Андреевна, решили-таки появиться на семейном завтраке? – съехидничал господин Данишевский при виде жены. Казалось бы, он просто бросил одну из его колких фраз, но только Лиза знала, что за каждой из них скрывается нечто более омерзительное. Девушка предпочла промолчать и присела а стул подле супруга. – А слышали новость? -- чуть ли не наклонился к ней муж. – Всех девушек, которых свезли на хутор, на утро нашли…хаха…мертвыми! Да и казаков с ними! Что же за этот человек ваш…как его? Николай Васильевич? Это, насколько я знаю, его идея? -- Смеетесь над тем, что люди погибли? – брезгливо бросила Лизавета. – А хотя это и не ваше дело, Алексей Валерьянович. -- Позвольте поинтересоваться, куда подевались ваши манеры?! – голос пана вмиг стал серьезным и невозмутимым. Стало заметно, что поведение жены его не удовлетворяет. – Елизавета Андреевна, позвольте вам напомнить, что вы находитесь в моем доме. -- Полно вам! – Лиза встала из-за стола и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж поместья, где и располагалась ее комната. – И вот что, прошу вас более не упоминать имя Николая Васильевича. -- А я попрошу вас запомнить, что это будет последний раз, когда вам будет позволительно такое поведение, -- Алексей тоже поднялся со своего места и ударил кулаком по столу. -- Лизавета Андреевна, что вам угодно? – тут же под ноги барыне бросилась Машенька. -- Валите заложить карету. Я обязана съездить в Диканьку по важным делам, -- кивнула ей Лиза и направилась обратно в свою комнату. Давно уже она не позволяла себе таких выходок. Хотя в данный момент ее это не волновало, -- графине не терпелось встретиться с Гоголем, в последнее время у нее накопилось слишком много вопросов к этому человеку. Переодевшись в нежно-голубое платье с черной бахромой, девушка спустилась ко входу, где ее уже ждал экипаж, запряженный парой белых скакунов. Время тянулось неумолимо долго, казалось, будто бы едут они до самого Киева. Несколько раз ей хотелось вскочить и закричать кучеру что-то вроде: «Ну долго ли еще мы будем ехать?», но она, все еще верная своим манерам и статусу, не сделала подобной глупости. Наконец, дверца кареты распахнулась, и девушка, едва коснувшись руки лакея, легко спрыгнула на пыльную дорогу. -- Ну Лизавета Андреевна! – послышался сзади окрик кучера, но графиня пропустила его мимо ушей. Она уже спешила к небольшой хате писаря, уже представляла, как он откроет ей дверь, как робко улыбнется при виде ее, как назовет ее Лизой…просто Лизой… Николай Васильевич не открывал. Да и в хате не было слышно ни шороха. Даже Яким где-то пропадал, хотя раньше всегда услужливо открывал дверь госпоже. -- Николай Васильевич, ну откройте же вы уже! Иначе… -- в голове Данишевской начали появляться самые дурные мысли. – Иначе я заплачу. Вы бы ведь этого не желали? – но Гоголь был, как ни странно, глух. – Ну откройте же!!! – вдруг невдалеке Лиза заметила Бинха, а с ним Леопольда Леопольдовича. Они что-то оживленно обсуждали, даже, скорее, спорили. Забыв обо всем, аккуратно приподняв подол платья двумя пальчиками, девушка легко побежала вперед, пачкая свои дорогие сапожки в грязи дорог. -- Александр Христофорович! Александр Христофорович! – на полдороги закричала она, не в силах молчать. Инспектор обернулся. -- Что вам угодно, Лизавета Андреевна? – вежливо поклонился ей Бинх. -- Александр Христофорович, -- едва отдышавшись, вновь заговорила Данишевская. – Вы изволили видаться сегодня с Николаем Васильевичем? – тревога девушки усилилась, когда лицо Бинха побледнело, а Бомгарт спешно достал из своего кармана платок и протер им пот с лица. -- Вы знаете, Лизавета Андреевна, изволил, -- странным голосом заговорил инспектор, отведя взгляд в сторону, будто бы не хотел более смотреть в глаза Лизе. – Изволил, изволил, да вот он меня, к сожалению, уже не изволил… -- О чем вы… -- графиня повернула голову и, недоговорив, бросилась в ту же сторону, в которую смотрел Бинх. Она до последнего надеялась, что не увидит там гроба, но это несомненно был он, и, что еще хуже, в нем она увидела бледное, безжизненное лицо писаря с закрытыми глазами. Черные волосы его немного растрепались, руки были сложены на груди. -- Николай Васильевич… -- прошептала девушка. Ей все казалось, что он услышит ее и проснется, и вернется обратно, сюда, в наш мир. – Николай Васильевич, я не успела с вами проститься. Не уходите, прошу вас! Или… -- голос ее дрогнул, -- или позвольте же мне остаться навсегда с вами…Это же я, ваша Лиза! Слышите? Лиза… -- она успела почувствовать, как по щеке ее катиться слеза, прежде чем упала на чьи-то сильные руки, теряя сознание.