Нечисть в ассортименте

Пару лиственных участков, три полянки, тальниковую долину, косогор и два бурелома спустя Жданов едва удерживался от того, чтобы не хлопнуть кого-нибудь изо всей силы. Особая трудность заключалась в том, что вокруг зудел рой благовидных предлогов – не то леший комаров принес, не то они по естественным причинам обрадовались такому количеству еды и слетелись на пир, но было мелких кровопивцев целое облако. Кое-как подавив неразумное желание, Андрей всё же не утерпел и схватил за ворот Малиновского, придерживая его спортивно-пружинный шаг. Чуть отстав таким образом от остальных, он прошептал: – Посмотри наверх, солнце едва сдвинулось, до здешнего вечера еще уйма времени. Надо устроить привал и еще раз всё обдумать. Да и вообще, нет смысла так упахиваться, куда-то стремясь, потому что а куда, собственно, мы идем? Из одной ловушки в другую? – Ах вот даже как?! – Роман презрительно цыкнул. – Намекаешь, что выхода нет и барахтаться незачем, положение наше безнадежно? А засунь ты эти намеки себе знаешь куда? – Туда же, куда ты засунул вежливость? – Оба невольно подпрыгнули, обнаружив, что их к их беседе подключилась дама. Кристина лучезарно улыбнулась. Прятаться за кустами и подслушивать она умела еще с детских лет, но на этот раз ей захотелось поучаствовать в разговоре. – И всё-таки знаешь, Андрюшечка, он прав. Я тебе сейчас, чтобы ты понял, расскажу историю про лягушку, которая не сдавалась, всё работала и работала лапками, и смогла сбить масло... – Да к чертям твое масло! – Андрей раскалился так, что от него даже комары шарахнулись. – Ага, только чертей нам тут еще и не хватало, – мрачно откликнулся Малиновский, хотя в душе он был согласен с другом и про поучительных лягушек, которые не складывают лапки, ему слушать не хотелось. Кристина ласково погрозила пальчиком им обоим. – Не поминайте рогатых. – Кристиночка, солнышко, мы никого не поминали, мирно работали, рассматривали оригинальные детали новых моделей Милко, и тем не менее очутились здесь. – Роман шлепнул себя по плечу и с удовольствием отметил, что пришиб сразу трех комаров. – Одним махом трех побивахом. – Былинный богатырь, бездействующая модель, – не преминул съязвить Жданов. Раньше, чем Кристина или Роман успели ответить, они услышали ликующий крик Марьяны: "Бабулечка!" И, встревоженные куда больше, чем обрадованные, ломанулись вперед. Марьяна сидела на земле, прижавшись головой к коленям маленькой сгорбленной старушки, устроившейся на чем-то вроде невысокого пенька. – И вот мы бродим и бродим, – жалобно продолжала девушка, – устали ужасно, и пить хочется, а страшно, к тому же природа такая живая попалась, летает, зудит и кусается, а уж напасти всякие страшные, ну просто не пройти же спокойно! – Милко! – Жданов умудрился шепнуть приказным тоном, да еще вложить в эту короткую фразу очень много президентского недовольства. Дизайнер только помотал головой и постучал себя по лбу, показывая, что если у одной из его моделей мозга мало, то это уже не исправишь. – Ножницы! – прошипел Жданов. Малиновский огляделся. То, что при первом взгляде показалось поляной с редкими тощими деревцами, на самом деле было краем болота. – Андрюш, не поможет, здешние железа не боятся. Раньше как раз из болотной руды железо добывали, они привычные. Милко жестом подтвердил, что пробовал и не сработало. Кристина по пологой дуге обходила композицию "несчастная деточка взывает о помощи", присматриваясь к безобразной старухе, платье которой подозрительно напоминало ряднину, сотканную из хвощей и осоки. – Да есть ли тут хоть кто-то, кроме нечисти?! – с раздражением и тоской процедил сквозь зубы Роман. – Вы уж, бабуленька, нам чем можете, тем и помогите. Дорогу укажите, – всхлипывала Марьяна, не обращая никакого внимания на своих спутников, а тем более на выражения их лиц. – У вас тут замечательно, но остаться нам нельзя, мне вот – никак нельзя. Захарчик такой беззащитный, бери его голыми руками, представляете, что будет, когда его бывшая узнает, что я пропала? – Кикимора? – уточнил Андрей. – Болотная, – в два голоса подтвердили ему Роман и Милко. Кристина, поеживаясь, подошла к ним, ее пальцы теребили какой-то мелкий ремешок на кармане платья. Старуха коричневой рукой, сухостью и очертанием похожей на птичью лапу, погладила Марьяну по голове, потом вытерла ее мелкие слезинки. – Ты, девка, не расстраивайся. Лето без дождей, грибов нет, а по ягоды никто нейдет, потому ж зрелкам рано еще. В лесу людей нет. Да не беда! – Она забулькала горлом, вроде как смеясь, но из-за горба шея ее была наклонена и лицо не поднималось, так что никому не удалось разглядеть его выражение. – В деревню тебе надыть. – Конечно-конечно, очень надыть, – с готовностью закивала девушка, – да ведь сколько тропок мы перетоптали, ни одна к деревне не вывела. Ты покажи, тебе ходить тяжело, но объясни толком! А я дойду и век тебе благодарна буду. Жданов сжал кулаки до белых костяшек, и не ценна была Марьяна, но смотреть спокойно на то, как она сама себя губит, сил не было. – Дура! – заорал он. – Кому веришь? Кого слушаешь? Глаза разуй! Кристина тихонько охнула, когда старуха к ним повернулась, глядя исподлобья, не злобно, но с пугающей радостью. – Возврату нет, – сказала кикимора и встала, переступила так, чтобы оказаться между Марьяной и остальными. – Только вперед можно идти, вот так-то... Ты, малая, не сиди тут, деревня тебя ждать не будет. Вон она, черничная поляна на том крае, видишь? Прямо к ней иди. А потом к осине, которую о прошлом годе молния пожгла, а потом вкруг озерца, а потом как схилок минуешь, так и деревня будет на виду. От ее голоса, в котором будто слышался вой, всем стало не по себе. Девушка поднялась, взгляд ее бегал от старухи к зималеттовцам, она не знала, кому поверить, но, поскольку ей очень хотелось домой, она всё же сделала выбор и, поначалу робко и медленно, но постепенно прибавляя шаг, направилась куда ей было указано. Однако далеко Марьяна не ушла: спутанные травы и мхи, под которыми таилась зловонная трясина, неожиданно раскрылись, и как она ни старалась перепрыгивать с кочки на кочку, всё же не удержалась, оступилась с небольшого кусочка дернины. И трясина, вкусно чмокнув, неспешно принялась заглатывать свою жертву под довольным взглядом кикиморы. – Дядьки, вы что стоите, помочь надо! – трясущимися руками Кристина торопливо развязывала пояс. Малиновский покачал головой: – Опасно. Да и кто ж нам даст ее спасти? – Она ведь женщина, Рома! – Андрей, чувствуя ответственность за бестолковку, выдвинул самый мощный аргумент, какой нашел. – Женщин много, а я один, – был уверенный ответ. – Вот по одному нас тут всех и сожрут, – пробормотал Милко, старательно вспоминая всё, что многие годы назад, когда только перебрался в Москву, читал о русских верованиях и приметах. Малиновский закусил губу, удерживая вздох. Если бы девчонка кричала, он, наверное, смог бы повернуться и уйти. Но она, от страха или невесть чего еще, только глаза таращила, погружаясь. И всё молчала, хотя ноги в мерзкую вязкую жижу ушли уже по колено. – Молитва! – облегченно выкрикнул Милко. – Какие ж мы идиоты, от нечистой силы – молитва! – Хоть слово знаешь? – резко спросил Роман, не сомневаясь в ответе. И на молчание дизайнера начал вытаскивать ремень из брюк. – У нас только Андрюша с крестом на груди. Ну что, Андрюш? – Паки-паки, иже херувимы, – бодро отрапортовал Жданов, занятый тем, что скреплял свой ремень с поясом Кристины. Роман хмыкнул. – Вельми полезен, – и развернулся к Милко: – Ножницы не теряй. На счет три. Роман покосился на Марьяну и подумал, что один шанс у глупышки есть, ее ступор был ее спасением. Он боялся только, что она вот-вот очнется и примется барахтаться, тогда им не успеть, она погрузится с головой быстрее, чем они до нее дотянутся. – Три! – крикнул Андрей, налетая на кикимору, сбивая ее с ног и тем самым освобождая проход Кристине. Та бросила импровизированную веревку Марьяне, велев сделать оборот вокруг запястья и держаться во что бы то ни стало. Малиновский с Милко навалились на хилую березку, с хрипом и надрывом, выворачивая ее корни из хитрого плетения трав и мхов. Сбоку слышался отчаянный рык Жданова: "И остави нам долги наши якоже и мы оставляем должникам нашим". Роман еще успел вспомнить о полном провале на рынке коллекции из синтетики и пожелать себе и фирме "оставления долгов", но после всё завертелось примерно так же быстро, как вертелась удерживаемая молитвой кикимора. Кристина тянула девушку к себе, а Роман и Милко подводили ей под грудь вывороченное деревце, одолевая сопротивление спутанных болотных трав и мертвых корней. К счастью, Марьяна не поддалась панике, понимала все команды и лишних движений не делала. Андрей как заведенный, без пауз, читал по кругу "Отче наш", до холода в лопатках боясь пропустить хоть слово или сбиться, и невольно прислушиваясь к голосам Романа и Кристины – один подавал команды, другая подбадривала Марьяну.